Георгий Гюрджиев - Рассказы Вельзевула своему внуку

• Название: Рассказы Вельзевула своему внуку
• Автор: Георгий Гюрджиев
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-386-08682-4

Георгий Иванович Гюрджиев учил традиционным способом, теоретически и практически, обращаясь к небольшому кругу учеников и не разрешая никаких записей. В 1924 г., после серьезной автомобильной катастрофы, вынужденный передавать свои идеи в письменном виде, он прибегнул к древней традиционной форме, доступной всем, – мифу на вселенском уровне, главная тема которого – смысл человеческой жизни.

Не оставляя других своих занятий, он начал писать с присущей ему творческой силой, заставляя своих учеников читать отдельные части вслух, чтобы в его присутствии они могли проникнуть в глубину его идей. В итоге, через несколько лет, на свет появился монументальный труд – произведение в трех сериях: «Всё и Вся». «Рассказы Вельзевула своему внуку» – первая и самая важная его часть.

Эта книга легендарна. Это путешествие, полное приключений по неизведанной стране, дающее возможность пережить пробуждение наяву.

---

Дело в том, что на этом разговорном языке слова «душа» и «пятка» не только произносятся, но даже почти пишутся, одинаково.

Не знаю, как вы, уже наполовину кандидат на покупателя моих писаний, но моя своеобразная натура не может даже при большом умственном желании не возмущаться и таким фактом проявляемости людей современной цивилизации. На самом деле, как можно самое высшее человеческое, особенно любимое нашим ТВОРЦОМ ОБЩИМ ОТЦОМ, наименовать и частенько до уяснения себе принимать за самое низшее в человеке?

Ну, довольно «филологствовать». Вернемся к основной задаче этой начальной главы, предназначенной, с одной стороны, для «тормошения» залежавшей мысли как у меня, так и у читателей, а с другой стороны, предупредить кое о чем этих последних.

Итак, план и последовательность изложения мною задуманного я уже составил в моей голове, но в какую это выльется форму при нанесении на бумагу, откровенно говоря, пока я и сам своим сознанием еще не охватил, но всем результатом функционизации моего инстинкта определенно уже чувствую, что в общем все это выльется в «нечто» очень и очень «забористое» и будет иметь воздействие на общее наличие всякого читателя, вроде воздействия «стручкового-перца» на бедного закавказского курда.

Теперь после ознакомления вас с историей нашего общего земляка, закавказского курда, я уже считаю своим долгом кое в чем признаться, и потому, прежде чем продолжать изложение этой первой главы, служащей вступлением ко всему мною предрешенному написать, хочу довести до сведения вашего «чистого», т. е. бодрственного, сознания о том, что в дальнейшем писании даже и данной первоначальной главе я буду излагать мои мысли намеренно в такой последовательности и с такой «логической-сопоставляемостью», чтобы сущность некоторых реальных понятий сама по себе автоматически из такого «бодрственного-сознания» современного читателя, каковое «сознание» большинство современных людей принимает за настоящее, а я утверждаю и экспериментально доказываю, что оно фиктивное, могла бы доходить до так называемого вами «подсознания», долженствующего, по моему мнению, быть «настоящим» человеческим сознанием, и там сама по себе механически подвергаясь той самой трансформации, которая должна вообще происходить в общем наличии человека, давала бы, при посредстве собственного его волевого «активного-мышления», долженствующие результаты, присущие человеку, а не просто одномозгному и двухмозгному животному.

Я решил непременно сделать так, чтобы эта моя вступительная глава, предназначенная, как я уже сказал, будить и ваше сознание, вполне оправдала бы свое назначение и, доходя не только до вашего, пока только, по-моему, фиктивного «сознания», а также и до настоящего, т. е. по-вашему – подсознания, может быть впервые заставила бы вас активно помыслить.

Следует, кстати, сказать, что в общем наличии всякого человека, независимо от его воспитания и наследственности, оформливаются два самостоятельных сознания, которые как в своих функционизациях, так и в проявлениях почти ничего общего между собой не имеют.

Одно из них образовывается от восприятия всяких случайно происходящих или намеренно со стороны других производимых механических впечатлений, в числе каких впечатлений следует считать также и «созвучия» разных слов, являющихся на самом деле действительно, как говорится, «пустыми», а другое сознание образовывается от так сказать «уже-слагавшихся-раньше-материальных-результатов» и слившихся с соответствующей частью общего наличия данного человека как перешедших к нему по наследству, так и в нем самом возникших от сознательно производимых им ассоциативных сопоставлений этих уже имеющихся в нем «материализованных-данных».

Вся совокупность как слагаемости, так и проявляемости этого второго человеческого сознания, которое является ни чем иным, как называемым вами «подсознанием», и которое образовывается от «материальных-результатов» наследственности и сопоставлений, осуществляемых собственным намерением, и должна, по моему мнению, сложившемуся согласно многолетним моим экспериментальным выяснениям, протекавшим при исключительно благоприятно складывавшихся для этого условиях, первенствовать в общем наличии человека.

Исходя из этого убеждения, – пока только моего, – а для вас являющегося в данный момент, по всей вероятности, продуктом фантазии особого вида душевно-больного, я, как вы сами видите, не могу уже теперь не считаться с этим и даже должен считать себя обязанным общее изложение и этой первой главы, все же долженствующей явиться также и предисловием для всего дальнейшего моего писания, вести с таким расчетом, чтобы и оно доходило и требуемым для моей цели образом «тормошило» накопившиеся всякого происхождения восприятия в обоих этих ваших сознаниях.

Продолжая излагать уже с таким расчетом, я хочу прежде всего довести до сведения этого вашего фальшивого сознания о том, что, благодаря слагавшимся в разные периоды моей жизни подготовительного возраста в моем общем наличии трем очень специфическим психическим данным, я теперь являюсь действительно единственным в своем роде в смысле, так сказать, «запутывания-и-перепутывания» у сталкивающихся со мной людей всяких понятий и убеждений, которые как будто уже прочно в их общем наличии зафиксировались.

Та-та-та-та… я уже чувствую как в вашем фальшивом, а по-вашему «настоящем», сознании начали, как «мухи-слепни», копошиться всякие данные, перешедшие к вам по наследству главным образом от дяди и «маман», которые хотя и порождают в вас в совокупности только единый, но зато до умиления хорошо просвечивающий всегда и во всем импульс любопытства, как в данном случае – поскорее узнать, почему же я, т. е. какой-то начинающий писатель, чье имя вы до сих пор ни разу даже в газетах не приметили, являюсь вдруг таким уже уникумом.

Ничего… Лично я очень доволен, если, конечно, он сильнее обычного, возникновением в вас даже этого недостойного для человека импульса, порождаемого в вас хотя бы через посредство вашего фальшивого сознания потому, что я по опыту уже знаю, что у некоторых этот, даже порождаемый от фальшивого сознания импульс, иногда может в самой натуре превратиться в достойный для человека импульс, именующийся «любознательностью», который в свою очередь обычно способствует лучшему восприятию и даже близкому пониманию сущности того предмета, на котором иногда бывает, что у современного человека может концентрироваться внимание на что-либо определенное, и потому я согласен даже удовлетворить с удовольствием это возникшее в вас в данный момент любопытство.

Так слушайте же и постарайтесь не разочаровать, а оправдать мое ожидание.

Эта моя оригинальная личность, «расчуханная» уже некоторыми определенными индивидуумами с обоих клиросов верховного судилища, в котором происходит «объективное-правосудие», а здесь на Земле пока еще очень ограниченным числом людей, базируется, как я уже говорил, на трех в разное время, еще в период моего подготовительного возраста, слагавшихся во мне очень специфических данных.

Первое из них с самого начала его возникновения сделалось для всего моего целого как бы основным руководящим рычагом, а два других последующих – как бы «животворящими-источниками» для питания и усовершенствования этого первого.

Возникновение первого произошло еще тогда, когда я был еще совсем маленьким, как таких называют, «карапузом».

Моя дорогая, ныне покойная, бабушка еще была в живых и имела от роду сто с чем-то лет.

Вот эта моя бабушка – Царство ей Небесное! – когда умирала, и моя мать, как это было тогда в обычае, подвела меня к ее постели, она, дорогая моя покойная бабушка, пока я целовал ее правую руку, положила на мою голову свою умирающую левую руку и хотя и тихо, но очень внятно сказала:

– Самый старший из моих внуков! Слушай и запомни навсегда мой тебе строгий завет: ты в жизни никогда не делай ничего такого, что делают другие.

Сказав это, она посмотрела на мою переносицу и, очевидно заметив мое недоумение и неясное понимание того, что она сказала, на этот раз немного уже сердито и внушительно добавила:

– Или ты ничего не делай, ходи только в школу, или делай что-нибудь такое, чего не делает никто.

После этого она сразу без промедления, с заметным импульсом презрения ко всему окружающему и с достойным самосознанием, свою душу отдала непосредственно в собственные руки Самого Его Верности Архангела Гавриила.

По-моему, вам будет интересно и даже поучительно узнать и про то, что все это тогда на меня самого произвело такое сильное впечатление, что я вдруг сразу как будто лишился возможности переносить кого бы то ни было из окружающих и потому, когда мы вышли из комнаты, в которой осталось лежать бренное «планетное-тело» причины причины моего возникновения, я тихонько, стараясь быть незамеченным, забрался в яму, в которой во время Великого Поста сохранялись в запас отруби и шелуха картофеля для «санитаров» нашего дома, т. е. свиней, и пролежал в ней с вихрем волнующих меня и путающихся мыслей, имевшихся в моем детском мозгу, к моему тогдашнему счастью, еще очень мало, без еды и питья вплоть до возвращения моей матери с кладбища, результат плача которой после обнаружения моего отсутствия и тщетных поисков как бы «сломил» меня, и я моментально вылез из ямы и, постояв раньше на краю ямы почему-то с вытянутыми вперед руками, потом подбежал к ней и, крепко вцепившись в ее юбку, начал, непроизвольно топая ногами, почему-то подражать крику осла, принадлежавшего нашему соседу, судебному приставу.