Дмитрий Седов - 42

• Название: 42
• Автор: Дмитрий Седов
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное

Человек устроен так, что с течением времени он склонен забывать о многом, в том числе о важных и страшных событиях. Эта книга – напоминание о том, как далеко может зайти зло, если к нему относиться без должной серьезности и позволять ему беспрепятственно развиваться. В этой художественной повести показаны события, происходившие осенью 1942 года в одном из нацистских концентрационных лагерей, располагавшихся на территории восточной Польши.

---

Тем временем телега свернула на улицу Липовую, и справа от них показалось старое кладбище, расположенное почти плотную к дороге. Возле кладбища звуки города стали почти неслышными, и Саре в какой-то момент почудилось, что даже их лошадь стала стучать подковами тише, чем раньше. Подруги переглянулись и молча принялись наблюдать за могилами, видневшимися в отдалении. Какие-то из них были ухоженными, чистыми, заботливо огороженными от других могил невысокой оградой. Другие были изрядно запущены, выглядели неряшливо, дико, и было заметно, что приходить к похороненных в них горожанам уже давно никто не торопится. Странно было видеть, как всего в двух шагах отсюда жил своей беззаботной жизнью беспечный Люблин, а здесь, так близко от его многолюдных, наполненных суетой улиц, царила зловещая тишина, и отчетливо улавливалась атмосфера вечного траура. Но через пару минут они миновали и кладбище. Дома на их пути встречались все реже, а их обитателей на улицах становилось все меньше. Оставшуюся часть пути девочки ехали молча, думая каждая о чем-то своем.

Наконец, впереди показалась знакомая роща. Молочник, попыхивая своей трубкой, продолжал управлять повозкой уверенно, деловито.

– Пан Шиманский, вы о нас не забыли? – спросила Рахель, поглядывая по сторонам.

– Не забыл, не забыл, – произнес ей в ответ молочник и потянул за поводья. Телега сбавила ход и, наконец, плавно встала у самой обочины. – Поеду обратно через пару часов, буду ждать вас на этом месте, а вы не опаздывайте.

Сара и Рахель, дружно спрыгнув с повозки, на прощание улыбнулись Шиманскому и поспешно отошли в сторону. Молочник помахал им рукою в ответ, дернул поводья, и его послушная лошадь медленно потянула телегу вперед.

*******

Места в лесах под Люблином дикие, глухие, безлюдные. В одном из таких мест, от дороги, что выходит из города в юго-восточном направлении, через небольшой овраг вглубь леса идет неприметная, едва различимая посторонним взглядом тропинка. Прохожих здесь обычно не встретишь, разве что в сезон случайные грибники забредут ненароком, разгребая опавшую листву самодельной тростью в поисках моховика или подосиновика. И тогда тишину рощи нарушит негромкий треск сухих веток, ломающихся под подошвой добрых, крепко сшитых ботинок. Еще, время от времени, тут можно услышать, как где-то поодаль, осторожно, боясь зашуметь и привлечь внимание, проскочит мимо вас какой-нибудь лесной житель, а чуть левее и выше раздастся вдруг приглушенный стук дятла, усердно занятого своими заботами. Если идти вглубь леса по этой тропинке, то впечатление бывает такое, что вы оказались в большом закрытом тоннеле и с каждым шагом отдаляетесь от входа в него все дальше. Звуки внешнего мира, становясь приглушенными и далекими, наконец, совсем исчезают, и их замещают звуки самого леса, дарящие вам целую гамму странных, пугающих ощущений. Если вам захотелось прогуляться здесь ярким солнечным днем, что же, вы увидите, как лучи солнца пробиваются сквозь кроны лип, берез и осин и образуют причудливые полупрозрачные преграды на вашем пути. Если же вы оказались в этих местах унылым осенним утром или, что еще хуже, перед самой грозой, когда небо над вами вдруг очень быстро заволакивает плотная черная туча, то вы неожиданно для себя погрузитесь в здешний холодный и неприветливый мрак, и вам, среди всех этих высоких и неподвижных деревьев, наверняка станет по-настоящему жутко и неуютно.

А тропинка ведет вас все дальше и дальше вперед, в самую глубь этой неприветливой рощи, в самое сердце этих безлюдных, неизведанных мест. Вы начнете петлять между небольшими оврагами, поросшими густыми зарослями плюща и репейника, пройдете мимо молодого невысокого клена, который так и норовит помешать вам двигаться дальше своими длинными сильными ветками, обогнете небольшое озерцо, давно зацветшее, целиком затянутое цепкой и плотной тиной и, наконец, выйдете к красивому лугу, расположенному сразу за лесом на невысоком холме.

– Как здесь всегда спокойно и тихо, – вздохнула Рахель, когда они вышли на открытую местность из плотной рощи. – Просто обожаю эти места! Ты устала?

– Немного, – ответила Сара, сорвав красивый стебель с острыми листьями. – Да вон же уже наш дуб, сейчас отдохнем.

На другой стороне луга виднелся ствол старого поваленного дуба, который лежал на земле под едва заметным наклоном. Дуб давно засох, кору и мелкие ветки на нем ободрали лесные жители, и оттого поверхность его ствола была гладкой и приятной на ощупь. Девочки всегда отдыхали здесь во время своих прогулок, перед тем, как отправиться через рощу в обратный путь. Они удобно устраивались в неровностях ствола засохшего дерева и подолгу разговаривали друг с другом, смеясь и делясь секретами. А иногда они просто молчали, наблюдая за происходящим вокруг и наслаждаясь окружавшей их тишиной. Ведь настоящая дружба ценна еще и тем, что обоюдное молчание не создает неловкости, не тяготит и не вызывает желания чем-то заполнить паузу, возникшую в дружеском разговоре.

– Я одна это вижу, Сара? – спросила Рахель, завороженно глядя куда-то вдаль. – Скажи, ты тоже это видишь? Или нет?

Поляна перед ними была как будто покрыта желтеющим шелковистым ковром. Почти идеально ровный, необычно блестевший на солнце, он выглядел так, будто кто-то недавно почистил его и высушил с особенной тщательностью. А чуть дальше, на самом краю березовой рощи стояли рядышком друг с другом две сосны. Совершенно невероятным казалось, что здесь, среди множества тонких белоснежных деревьев, смогли найти себе место два удивительных и редких в этих местах создания. Та сосна, что росла слева, была очень высокой, статной, чем-то похожей на доброго сказочного великана, и, как и подобает всем великанам, с виду выглядела несколько неуклюжей. Ее ветви, в самом низу редкие, как будто прогнувшиеся под тяжестью лет, в середине ствола сменялись ветвями густыми, широкими, сильными. Эти густые ветви, раскинувшись влево далеко в сторону, казалось, очень тактично, но в то же время, и строго очерчивали вокруг себя невидимую границу, как будто вежливо сообщая другим деревьям: «Пожалуйста, будьте благоразумны, не забывайте, что это наше пространство». Сосна, что росла справа, была ее полной противоположностью. Грациозная и не такая высокая, совсем без ветвей внизу и с тонкими длинными ветвями вверху, образующими вокруг ее ствола ровную правильную фигуру, она напоминала робкую спутницу, которая слегка прижималась к стоявшему рядом с ней великану, а он, наклонив свои ветви справа, обнимал ее ими за плечи, обнимал галантно, нежно и ласково. В самом верху сосна, росшая слева, слегка изгибалась и нависала над своей соседкой по лесу. И когда ветерок приводил ее верхние ветви в движение, казалось, что сказочный великан, склонившись, что-то тихо и доверительно рассказывает своей хрупкой спутнице, рассказывает о чем-то важном и сокровенном. А иногда ветерок покачивал и ветви второй сосны, и тогда казалось, что грациозная спутница смущенно отводит в сторону взгляд и украдкой улыбается словам сказочного великана, стоявшего рядом с нею. Березы, росшие вокруг, в эти минуты походили на фей, которые большей частью безмолвствовали. Но, изредка, все же, окружающий лес издавал негромкий ласковый шелест, и тогда, казалось, что добрые феи шепотом желают великану и его спутнице счастья.

– Какой ты видишь свою жизнь через двадцать лет? – оторвавшись от пейзажа, спросила подругу Сара.

– Ну… Я стану взрослой, серьезной женщиной, обязательно умной, обязательно образованной, обязательно честной и, конечно, открытой. Я буду преподавать в одном из университетов, у меня будет обаятельный муж и двое очень красивых послушных детей. Я буду помогать деду, я буду часто навещать родителей, я… – Рахель задумалась и подняла глаза вверх, – я стану одной из тех немногих счастливых женщин, которые всегда всем довольны и которые не видят в окружающих людях лишь лодырей, нахлебников и прохвостов, как пани Барбара.

– Зря ты так, – возразила, чуть нахмурившись, Сара. – Она, на самом деле, добрая женщина, просто ей приходится много работать, и работа у них в лавке не самая легкая, сама понимаешь.

– Наверное, ты права, – согласно кивнула Рахель, удобно вытянувшись на гладком стволе засохшего дуба. – Знаешь, я давно поняла, что мы часто замечаем в людях сначала плохое, и только потом хорошее. А иногда хорошего мы и вовсе не можем увидеть. А как ты себя представляешь через двадцать лет, Сара?

Сара устроилась поудобнее рядом с подругой и замолчала. По небу плыли осенние облака причудливой формы, их было так много, и все они были такими разными, что Саре вдруг на миг показалось, что это и есть ответ на вопрос о том, каким может быть ее будущее. Оно может стать абсолютно любым, и все зависит лишь от того, каким она сама решит его видеть – вот прямо сейчас, прямо здесь, посматривая в небо и ни о чем не заботясь.