Журнал КЛАУЗУРА - Наш взгляд на современное искусство

• Название: Наш взгляд на современное искусство
• Автор: Журнал КЛАУЗУРА
• Жанр: Русское современное

В выпуске 1`16 литературно-публицистического журнала «КЛАУЗУРА» опубликованы статьи, обзоры и рецензии по проблемам современного искусства. А также критический материал, отражающий основные тенденции в артпространстве как в России, так и за рубежом.

---

Мертвое море все дальше и дальше пожирает все живое вокруг, все дальше и дальше уходят казахи с родных мест, оставляя родовые могилы предков.

Роман Роллана Сейсенбаева – ярчайшая, острейшая страница соцреализма, сгинувшего одновременно со страной. Достойнейший аккорд под занавес гибели великого литературного течения, властвовавшего над умами миллионов читателей почти столетие. Роман жесточайше правдивый, принципиальный, где все поступки оцениваются по гамбургскому счёту. Иногда даже на одной странице он может привлекать и отталкивать, но никогда не оставляет равнодушным. Удивительно, но, читая книгу невольно чувствуешь свою вину за глупость, бестолковость, некомпетентность, беззаботность власти в Кремле и на местах, и радуешься малым радостям и успехам людей, живущих у Арала, не имеющих никаких рычагов влияния на свою жизнь, которая проходит рядом, за окном – на берегу долго и страшно умирающего моря.

Читателю подготовленному, с ассоциативным мышлением, кажется, что роман переложен с античных мифов, античных сюжетов, заново написанный Новый Завет или Откровения святых – христианских, иудейских, мусульманских, буддистских, всех вместе взятых. Страница за страницей складывается экологический апокалипсис, не локальный, а мировой, когда уже стоит у каждого порога наших жилищ сама Смерть с косой, и никому не спрятаться от гибели ни в Африке, ни в Америке, ни в Антарктике – нигде. Слишком много издевался человек над природой и продолжает уничтожать ее повсюду – на небесах, во глубине вод и гор, и оттого нет человеку места на Земле. Кончаются на земле и воздух, и вода, остаются только огонь и буря. Именно он, человек, из-за своей жадности, сиюминутной выгоды сгубил все живое вокруг. Этот рукотворный Апокалипсис стал единственно возможным результатом неправедной жизни людей, бездумно разрушающих ценности самого мироздания и систему, в которой родились их далёкие предки. Внимательному читателю иные страницы романа порою напоминают вулканы мира с их неожиданными для всех и вся извержениями, когда тысячеградусная лавина заливает все живое вокруг, не оставляя спасения ни человеку, ни природе, ни зверю, ни птице. Многовекторный роман. Такой апокалиптический экологический сюжет до Роллана Сейсенбаева не мог написать ни один писатель – ни Толстой, ни Тургенев, ни Фолкнер, ни Драйзер, потому что никогда не доводили природу до отчаяния, до гибели, как к середине 20 века.

Такая форма подачи внутреннего мира героев и их поступков крепко сцепляет многоплановую, многомерную прозу этого архиактуальнейшего, современного романа-эпоса, где время сплелось, спрессовалось в веках, и порою кажется, что даже сегодняшний день выдернут из глубины истории.

Роллан Сейсенбаев – монументалист в своей прозе, в этом масштабном, проблемном и гибельном романе он представляется мне скульптором-монументалистом, коих не так много в человеческой истории. Он то подобен Давиду Сикейросу, то несравненному Диего Ороско или Чингизу Ахмарову. Проза Роллана Сейсенбаева не вмещается ни в какие пространства, ей тесно между небом и землей, и в его океанах-морях не просматривается дно. Главный его герой – народ, и можно утверждать, что это произведение – народный эпос от Сейсенбаева. Наверное, его прозу можно сравнить только с безбрежным океаном, с его девятибалльными штормами, страшными цунами, водяными смерчами, уносящимися навсегда в стратосферу. Его проза, при всей очевидной нарочитой приземленности, реальности, полна мистических тайн и загадок, словно Бермудский треугольник, где исчезают грешники и праведники, честные и преступники, добрые и злые, богатые и бедные, старые и молодые. Нечто подобное Бермудскому треугольнику имел и Арал, и вы встретитесь с этими гибельными местами на страницах романа-эпопеи. Здесь есть сцена, где невероятной дьявольской силы смерч над морем болтает крупный вертолет, как спичечную коробку, совсем рядом летает шлюпка с рыбаками, намертво вцепившимися в борта, чуть выше проносятся, улетая в облака, огромные рыбины, с корнем вырванный вековой дуб, козы, коровы, лошади, подхваченные с ближайших лугов на берегу – картина не фантазии художника, это один из гигантских смерчей, пронесшихся в середине 80-х над Аралом. Сегодня подобные смерчи, ураганы часто случаются в Атлантике, разрушая приморские города латиноамериканских стран и США. Сцена подана мною штрихами, автором написана она так, что Босх позавидовал бы.

Такова, на мой взгляд, страсть и мощь писательского слова Роллана Сейсенбаева. В романе словно подытожены гнев и скорбь природы против бесчинств государства, власти, человека на нашей планете. Некоторые размышления автора, как и монологи многих героев, похожи на страстные проповеди и столь же искренние исповеди.

Роман написан не только страстно, со знанием предмета, с тонко переданной психологией разного типа человеческих характеров, но и прекрасным русским языком. Русский язык пришел в Великую Степь только в середине 18 века вместе со ссыльными и каторжанами царского времени. Тысячелетняя Степь, никогда не знавшая в своей истории тюрем, увидела остроги, поселения для ссыльных только в конце 18 века. Сюда, в степь, к казахам, ссылалась образованная, мятежная, вольнодумная часть россиян, оттого в Казахстане лучше, чем где-либо в других бывших республиках, говорят по-русски. У казахов в произношении нет и намека на акцент. Отсюда и берет начало литературный язык Роллана Сейсенбаева. Он владел им с детства, как и его родители, и как его прямой прадед – Абай, впервые переводивший на русский язык Пушкина и Лермонтова. А письмо Онегина к Татьяне в его переводе стало народной казахской песней еще 120 лет назад, и я впервые услышал ее в юности, когда к моим соседям Жангалиевым приехали сваты и сватали мою одноклассницу Клару.

Меня так и тянет вставить в рецензию сцены из романа, ничего подобного вы в жизни не видели, не слышали, не читали. Поразительный, словно лазерный луч, взгляд на мир, ничто не осталось вне внимания писателя. «Не жеванный текст», как говаривал мой кумир Валентин Петрович Катаев, кстати, Роллан Сейсенбаев был близко знаком с ним.

Россиянам первым о казахах поведал прадед Роллана Сейсенбаева – Абай Кунанбаев, они оба из рода Тобыкты. А второе большое знакомство с жизнью и историей казахов произошло в конце 40-х годов прошлого века после романа-трилогии «Путь Абая» Мухтара Омаровича Ауэзова. И вот перед вами еще один роман-эпос о жизни казахов в ХХ веке, написанный Ролланом Сейсенбаевым.

Немногие знают, что Казахстан, отмечающий в этом году 550-летие своей государственности, занимает по территории девятое место в мире. Гигантская страна с совершенно разными климатическими зонами и часовыми поясами, и на такой площади рассыпана бриллиантами невероятно разнообразная природа необычайной красоты: есть моря, реки, внутренние гигантские озера, ледники, горы, сосновые рощи, лес и удивительно красивая степь, полыхающая маками и тюльпанами по весне. Все эти красоты, события и их география, герои и их передвижения нашли свое место в широком, как Великая Степь, романе.

Я не хочу лишать читателя радости личной встречи с текстом, не стану приводить дословно наиболее удачные места романа, как обычно поступают в рецензиях, я лишь вкратце перескажу несколько сцен, поразивших и удививших меня. Есть редкой трагичности сцены, где одичавшие собаки бродят вместе с волками и даже верховодят ими, нападая на скот, на людей, делая набеги на селения. Надуманные американские фильмы ужасов с пластмассовыми и резиновыми чудовищами – ничто по сравнению с тем, как нападают на машины с людьми на трассе дикие собаки с волками. Один из пассажиров машины с ужасом узнает в вожаке стаи свою давно пропавшую овчарку.

Есть сцены, где вдоль моря бродят табуны одичавших лошадей, а бесстрашные дикие жеребцы, словно конокрады, уводят с подворий рыбаков молодых кобылиц. Малыша Кахармана, будущего героя романа, бродившего по мелководью, рядом с обрывающейся бездной моря, пытается утащить в глубину гигантский сом, но в последний момент мальчика спасает святая для казахов рыба Ата-балык (Отец-рыба). Ата-балык выбивает мальчика из огромной пасти сома, но сам застревает в зубах рыбы. Они оба, словно сиамские близнецы, исчезают в пучине моря, и борьба продолжается в темных глубинах Арала. Босх, да и только! А как все это написано – дух захватывает от величия природы и всего живущего на ней, Киплинг и Фарли Моут позавидовали бы.

У великих книг, как и у людей, есть своя судьба. Есть книги, появившиеся в нужное время и в нужном месте, у них судьба складывается благополучно, у них появляются читатели в планетарном масштабе. Такие книги обласканы властью, осыпаны наградами и званиями. Есть книги, опережающие время и настроение общества, есть произведения, вышедшие запоздало, вдогонку событиям. Есть книги, созвучные государственным проблемам или наоборот, идущие вразрез, против сложившейся системы. Конечно, у таких авторов и их книг разные судьбы, другие возможности. Я за свой роман «Пешие прогулки» получил не только любовь читателей, но и покушение от тех, кого затронула эта книга, и инвалидность на всю жизнь. Но читатель об этом никогда не думает, наверное, и не должен. Автор со своей книгой всегда остается один на один не только с читателем, но и с разнополярным обществом и властью, с которыми связан каждый из нас, будь он даже трижды писателем.