Валентин Булгаков - В споре с Толстым. На весах жизни

• Название: В споре с Толстым. На весах жизни
• Автор: Валентин Булгаков
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9950-0361-8

В этом издании представлены: философская работа В. Ф. Булгакова «В споре с Толстым: На весах жизни», написанная в 1932–1964 годах, полная переписка автора с Л. Н. Толстым и С. А. Толстой и письма канадских духоборцев к В. Ф. Булгакову. Значительная часть этого уникального материала (кроме писем Л. Н. Толстого и С. А. Толстой к Булгакову) публикуется впервые.

Особый интерес вызывает многолетняя полемика Булгакова с Толстым, обостряющаяся во время его высылки из России в 1923 г. в Прагу, а также по возвращении в Советский Союз в 1948 г. и пребывании в Ясной Поляне до самой его кончины в 1966 г.

Книга будет интересна как литературоведам, так и широкому кругу читателей.

---

Читателю предлагается эта небольшая переписка: всего 10 писем Булгакова к Толстому и 5 коротеньких – Толстого к Булгакову, как и письма, собранные в книге «Жизнепонимание Л. Н. Толстого в письмах его секретаря». Булгаков предстает здесь серьезным, любознательным и трудолюбивым молодым человеком. В первом письме к Толстому от 29 октября 1900 года, написанном в возрасте 14 лет, он умоляет Толстого прислать ему «Ваш неоцененный автограф». Годом позднее, в письме от 11 сентября 1901 года (из которого мы узнаем, что он прочел «Войну и мир» и «Анну Каренину»), Булгаков интересуется мнением Толстого о недавно созданной им и двумя его соучениками по Томской гимназии группе «Общество силы воли», ставящей цель «выработать из себя людей крепких волею, энергичных и деятельных».

Два наиболее интересных и содержательных его письма к Толстому:

а) письмо от 16 апреля 1909 года, в котором Булгаков просит у Толстого совета по некоторым вопросам, относящимся к его сочинению под названием «Христианская этика», «которое должно представлять систематическое изложение Вашего (и моего) мировоззрения». Он включает в письмо и описание своего труда, а также ряд вопросов к Толстому, в которых обнаруживается исключительно интеллектуально одаренный человек.

б) письмо к Толстому от 16 сентября 1910 года и прилагаемый к нему рассказ А. И. Кудрина22, записанный Булгаковым со слов последнего об его отказе от воинской повинности, который Толстой считал исключительно интересным (см. его письмо к Булгакову от 20 сентября 1910 г.).

Как указано выше, письма Толстого очень короткие, по большей части деловые, содержащие указания и просьбы что-то сделать.

* * *

Переписка Булгакова и С. А. Толстой обширна и существенна23. Она включает 56 писем Булгакова к С. А. Толстой и 35 обратных, написанных между 1911 и 1918 годами.

Как указывает Булгаков, большинство из них были присланы ему из Ясной Поляны в Москву, где он работал вначале помощником хранителя, а затем – заведующим музеем Л. Н. Толстого. Некоторые письма адресованы на его родину в Томск, а также – на Кавказ и в Тульскую тюрьму, где он находился в заключении (1914–1915) за распространение воззвания против войны. Некоторые письма отправлены С. А. Толстой из Крыма, из имения мужа дочери в Кочетах или из Петербурга.

Отношения двух авторов писем, хотя временами и несколько напряженные, отличаются сдержанностью, а со временем перерастают в настоящую дружбу. Приводимый ниже отрывок характеризует самого Булгакова как порядочного, сострадательного человека, верного друга и объективного свидетеля: «В течение всего времени десятилетнего знакомства с С. А. Толстой, с 1909 по 1919 год, я пользовался ее добрым расположением и, в свою очередь, платил ей искренней привязанностью. Мне внушали уважение ее прямота и правдивость, ее любовь к Толстому, любовь к искусству вообще и к музыке и литературе в частности, любовь к детям, любовь к природе. Положению Софьи Андреевны в 1910 году я особенно сочувствовал, видя не всегда справедливое и часто некорректное отношение к ней со стороны представителей сплоченного “чертковского” кружка близких Л. Н. Толстого. Последние “не ведали, что творили”, раздражая подругу жизни великого Толстого и тем безмерно осложняя его собственное положение.

С. А. Толстая бывала иногда тяжела в общении, но это не могло быть мотивом неуважительного отношения к ней. Ведь сорок восемь лет, как она пишет в первом письме ко мне, она прожила с своим мужем и была “самым близким человеком” для него»24.

В свою очередь, ряд писем Софьи Андреевны, адресованных Булгакову, свидетельствует о глубоком уважении и симпатии, которые она питала к нему. Вот, например, фрагменты письма Булгакову от 11 июня 1911 года, в котором она убеждает его занять пост в музее Л. Н. Толстого для работы над рукописями ее мужа:

«О вас, к которому я всегда относилась с симпатией, я много думала. Если вы будете жить в деревне и работать на земле, – вас это не удовлетворит. Вы человек одаренный, вы пишете хорошо и думаете хорошо. Вам надо, хотя со временем, приютиться к какому-нибудь умственному центру. Хорошо бы, когда-нибудь, любя Льва Николаевича и его память, пристроиться при правительственном Музее для разработки рукописей и всяких работ покойного. Это, впрочем, моя мечта, а у всякого своя жизнь; и я от души желаю вам всякого успеха и радости. Пишите мне иногда, особенно при перемене адреса. Мой всегда будет Засека. Жму вашу руку, как всегда, с дружелюбием и доверием к вашему сердцу.

С. Толстая

На ваши письма всегда буду отвечать тотчас же»25.

Значительно позднее, в своей книге «Как прожита жизнь», в главе «Еще и еще о Ясной Поляне», Булгаков вспоминает:

«“На ваши письма всегда буду отвечать тотчас же, – писала мне С. А. Толстая еще в 1911 году в Томск. – Жму вашу руку, как всегда, с дружелюбием и доверием к вашему сердцу”. И этот теплый, дружеский тон оставался и во всех последующих письмах ее ко мне.

Трогательно для меня сейчас перебирать эти письма и констатировать снова и снова, что все же мы с Софьей Андреевной были не чужие, – нет, больше того! – мы были, несмотря ни на что, близки, связаны взаимной симпатией, известной долей взаимопонимания и общей горячей любовью, хоть, может быть, и не во всем одинаковой, ко Льву Николаевичу.

Если я не жил в Ясной Поляне, то мы всегда, хотя бы изредка, обменивались письмами с Софьей Андреевной, делясь «“новостями” и переживаниями. Софья Андреевна писала мне, когда я уезжал погостить к матери в Томск. Писала, уезжая сама на время из Ясной Поляны – то в Крым, то в Кочеты к Татьяне Львовне, то в Петербург к Кузминским, и оставляя меня “за хозяина” в доме. Писал и я ей подробно, и обоим нам эта переписка зачем-то была нужна; оба мы, – она – старуха-аристократка, и я, молодой человек без определенных занятий, – зачем-то были друг другу нужны. В 68 лет пробегаю я страницы старых писем вдовы Льва Николаевича, и у меня становится тепло на сердце»26.

Прежде чем приступить к разбору некоторых черт, характерных для переписки Булгакова с С. А. Толстой, надо упомянуть о следующем: письма личного характера особенно ценны своей искренностью и верностью событиям. Эти качества не всегда характерны для мемуарной литературы. Письма адресованы конкретным лицам, с которыми ведется диалог. Разумеется, если говорить об эпистолярном искусстве вообще, встречаются письма, преследующие цель скрыть или обойти молчанием какой-либо факт, но это совершенно несвойственно данной переписке. Напротив, будучи адресованы близкому другу, эти письма отличаются откровенностью. В них также присутствует дух свободы и естественности, что, как и истинный дух конкретного момента, не только отражает личность каждого автора, но дает возможность понять их эмоциональное и духовное состояние – их глубинный, присущий только им взгляд на жизнь и на искусство, проследить за их взаимным влиянием как в творческом, так и в личном плане.

Булгаков, действительно, подтверждает эти слова, подводя итоги их переписки много лет спустя:

«Я не побоялся привести здесь несколько отрывков из писем вдовы Толстого. Подлинные документы имеют иногда неотразимую прелесть и убедительность. Мне хотелось, чтобы с этих страниц прозвучал голос самой Софьи Андреевны. Читатель видит, как прост, непритязателен и человечен этот голос, как нескладно было делать из Софьи Андреевны демона (неблагодарная работа В. Г. Черткова). На самом деле это был живой, сердечный, открытый, друживший со счастьем и много страдавший человек, человек, знавший жизнь и понимавший людей, человек с обычными человеческими достоинствами и недостатками, такой, как вы и как я, не требовавший для себя лично от жизни слишком много, ревниво охранявший благополучие семьи, однако – привязанный к ней не одними только материальными узами, женщина, ревниво хранившая память о муже-гении, радовавшаяся детям, природе, искусству».

Читателя может также заинтересовать оценка, данная Булгаковым письмам С. А. Толстой (в 1956 г.)27:

«В письмах Софьи Андреевны ко мне чувствуются еще не зажившие раны, причиненные престарелой женщине уходом Толстого из дома и его неожиданной кончиной. Трогают выражения глубокого покаянного чувства подруги жизни великого человека, не сумевшей подняться до его уровня. Передаются подробности о проведении в жизнь завещательных распоряжений Толстого и о судьбе его наследия. Рассказывается о занятиях Софьи Андреевны и о быте Ясной Поляны в первые годы после смерти Толстого, даются характеристики детей Толстых.

В письмах проявляется также постоянная забота С. А. Толстой о детях, о внуках, внимание к гостям – как к родственникам, так и к знакомым и незнакомым. Не может не быть оценена готовность Софии Андреевны лично показывать дом и рассказывать о Толстом десяткам и сотням туристов.