Валентин Булгаков - В споре с Толстым. На весах жизни

• Название: В споре с Толстым. На весах жизни
• Автор: Валентин Булгаков
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9950-0361-8

В этом издании представлены: философская работа В. Ф. Булгакова «В споре с Толстым: На весах жизни», написанная в 1932–1964 годах, полная переписка автора с Л. Н. Толстым и С. А. Толстой и письма канадских духоборцев к В. Ф. Булгакову. Значительная часть этого уникального материала (кроме писем Л. Н. Толстого и С. А. Толстой к Булгакову) публикуется впервые.

Особый интерес вызывает многолетняя полемика Булгакова с Толстым, обостряющаяся во время его высылки из России в 1923 г. в Прагу, а также по возвращении в Советский Союз в 1948 г. и пребывании в Ясной Поляне до самой его кончины в 1966 г.

Книга будет интересна как литературоведам, так и широкому кругу читателей.

---

Спор этот, по существу, мог бы и должен был бы быть сведен к вожделенной, объективной, всепримиряющей правде: правде о психофизическом монизме’16.

При всем уважении к духовной стороне человеческой природы и к духовным запросам человека, и при наличии религиозного взгляда на жизнь, мы не можем все же не понимать и не видеть, как тесно психология человека и все явления духовной жизни связаны с материальной, телесной стороной его существования. Не замечать, не видеть телесной стороны нашего существа, игнорировать ее реальность и значение могут только люди, уклонившиеся в крайность философского спиритуализма, и христиане, «не приемлющие мира», поставившие перед собой искусственно надуманный идеал отречения от «внешней» жизни, идеал монашества. Этому идеалу в церковном христианстве соответствует идеал отречения и в буддизме идеал нирваны. Можно понять возникновение этого идеала на Древнем Востоке, среди наивных и фанатических приверженцев новых, обращающихся к духу учений, можно понять, что, распространяясь на Запад, учение об этом идеале захватило и тут определенные круги церковников, богословов и философов-идеалистов, но оставаться в наше время, поддаваясь суеверию и не считаясь с требованиями реальной, здоровой жизни, на позициях спиритуализма и «презрения к плоти», является поистине признаком большой отсталости. Тем удивительнее, что столь исключительно одаренные люди, как Л. Н. Толстой, становятся на эти позиции и, проповедуя дух, демонстрируют в то же время свое отрицательное отношение ко всей материальной стороне жизни, к телу и телесным требованиям вообще. Их мечта – избавиться как можно скорее от «плена» телу и – освободившись от тела – погрузиться в царство Духа, хотя никто еще не видел дух и тело разобщенными и существующими самостоятельно друг от друга, а те «подвиги духа», которые мы ценим, совершены были все существами, облеченными в телесную оболочку. Можно требовать напряжения духа и преобладания его над телесным началом в нашей жизни, но нельзя утверждать, как это делают Л. Н. Толстой, его последователь философ П. П. Николаев и др., что существует только духовное (!), а телесное является едва ли не плодом лишь нашего воображения. Во всем этом есть не только какое-то неуважение к человеку, но и к существующему независимо от нашей воли мировому порядку. В этом есть также упорная и систематическая, хотя, может быть, не столько безнравственная, сколько болезненная ложь самому себе: воспитание себя в таком духе, чтобы уметь видеть – и не видеть, – видеть и не видеть того, что ясно каждому мальчику: что духовная жизнь в нас развивается в постоянной взаимозависимости с телесной и что мы – не только духовные, но и телесные существа.

Духовное и телесное в природе человека и в природе всего живого не существуют отдельно одно от другого. Они представляют только разные стороны одного и того же явления. Они – слитны и нераздельны, – разделение обозначает смерть. Нельзя воспитывать духовное, пренебрегая телесным. И наоборот. Только гармоническое развитие духовного и телесного дает идеальное воплощение человека, тогда как односторонность в воспитании и развитии несомненно ведет к уродливым и анормальным, отрицательным типам homo sapiens: ни профессиональный боксер, ни монах идеалом человека считаться не могут, – в первом спит душа, у второго подавлено и скомпрометировано тело.

Средневековье было реакцией против века варварства и язычества. Ренессанс протестовал против односторонне-спиритуалистического направления Средневековья. Новое время должно выправить этот спор, ориентируясь на идеал эллинский или на разум.

Надо засыпать пропасть между духовным и телесным. Надо восстановить или создать заново идеал человека, развитого гармонически и равномерно, открывающегося духу и не презирающего тела. Надо установить основы нового – не духовного и не материалистического, а духовно-материалистического миросозерцания. Надо установить принцип единства духовного и материального начал, принцип психофизического монизма.

* * *

Я вижу, что мое духовное, Божеское, сознающее себя «я» чудеснейшим и таинственнейшим образом соединено со стихией материальной, телесной. В конце концов, я-то, я – только продукт этого соединения. В этом отношении я представляю собою что-то совершенно особенное, ни на что другое не похожее, своеобразное и имеющее свои особенные задачи и цели во всеобщем бытии. Это и есть человек.

* * *

Еду в вагоне, вместе с экскурсией школьников под руководством учителя.

Дети – очень дружелюбны. Один из мальчиков подарил мне две ветки любимого мною жасмина…

Но вот между детьми завязывается философский спор. Тема: животное ли человек?

Один, очень милый и пытливый, бедно одетый мальчуган-заика лет двенадцати, отстаивает тезу: человек – животное. Другой мальчик, его оппонент, спрашивает:

– А почему человек ест ложкой?

Этот «сильный» довод приводит «материалиста» в затруднение.

Мне хочется вмешаться в спор, и я подзываю первого мальчика:

– Ты знаешь, что человек – животное?

– Да, знаю!

– А как ты думаешь: животное знает, что оно – животное?

– Нет, не знает.

– Вот! Так ты об этом подумай!

И я объясняю мальчику, что, хотя тело человека устроено так же, как тело животного, но по своей духовной сущности человек, обладая сознанием, мыслью, совестью, животным уподоблен быть не может.

– Если, например, человек скажет глупость, то ему стыдно. А животному ничего не стыдно!

– Значит, человек – полуживотное?

– Если хочешь, да.

Дети, прослушав этот разговор, бегут советоваться с учителем. Учитель, человек лет 35-ти, издалека поглядывая на меня и дружески улыбаясь, что-то объясняет ребятам. Увлекаясь, жестикулирует, размахивает руками.

Ребята опять бегут ко мне – с новым вопросом:

– А вот бобр – животное? И, однако же, он настолько разумен, что сам себе строит жилище! Что вы на это скажете?

– Это верно, что бобр – разумное животное и сам себе строит жилище, но все-таки ему далеко до человека! Подумайте, человек не только мыслит, но и записывает свои мысли, сочиняет стихи, повести и рассказы и издает собрания своих сочинений, а бобр ни писать, ни издавать собрание своих сочинений не может и не умеет!..

Опять – проблема. Дети, задумываясь, медленно отодвигаются к учителю и больше ко мне уже не возвращаются.

А я сижу, восхищенный разумом и пытливостью советских ребят.

В. Э. Мейерхольд рассказывал:

– К юбилею Павлова я послал ему телеграмму, в которой несколько легкомысленно написал, что приветствую в его лице человека, который, наконец, разделался с такой таинственной и темной штукой, как «душа». В ответ я получил от Павлова письмо, в котором он учтиво поблагодарил меня за поздравление, но заметил: «А что касается души, то не будем торопиться и подождем немного, прежде чем что-либо утверждать»17.

* * *

С точки зрения материализма, люди – только ожившие кусочки материи. Сегодня живу, завтра меня нет, – и это – навсегда, навеки.

Однако этот живой кусочек материи сознает себя, мир, углубляется мыслью в звездное небо, в прошлое и будущее человеческого рода, создает не только материальную культуру, но искусство и даже… философию, религию.

Как это может быть?

Кто мыслит в кусочке материи? Сама материя, хотя бы и «ожившая»? Нет, сама материя мыслить не может. Но то, что живет в ней, мыслит.

Что же это такое? Это – родившийся духовный человек. Он не материален, но живет и существует в связи с материей, в постоянной связи с материей и только в связи с нею. Это – аэростат на привязи. Но все же «духовный человек» живет своей, особой жизнью – и жизнь эта часто бывает фантастичной и необыкновенной. «Духовный человек» умеет мыслить, страдать и наслаждаться независимо от тела, от того состояния, в котором оно находится.

«Духовный человек» может быть умным и глупым, добрым и злым, лживым и правдивым. Отчего это? Ведь не свойства же это материи, с которой он связан!

«Духовный человек» может управлять государством, быть вождем народов. Но… как может этого добиться только «оживший кусочек материи»? Как? А главное: зачем?!

Дух поистине живет как бы своей жизнью. И приходится все-таки нам, «ожившим кусочкам материи», как-то выделять и уважать его, а подчас слушаться его и идти за ним. Мы говорим: «Лев Толстой» – и головы миллионов других «оживших кусочков материи» почтительно склоняются. Мы говорим: «Ленин»… И сердца людей, т. е. «оживших кусочков материи», бьются горячей и влекут их вперед, на борьбу с другими «кусочками» – паразитами, на борьбу за «равенство», «справедливость» и лучшее устройство жизни.