Анна Черевкова - Воспоминания о Японии

• Название: Воспоминания о Японии
• Автор: Анна Черевкова
• Жанр: Путешествия и география

«Воспоминания о Японии» – путевые заметки русского врача Анны Александровны Черевковой. Что известно европейцу о Стране восходящего солнца? Грандиозные храмы, роскошные дворцы, трудолюбивое, мирное население… Когда рассказчица прибывает в Киото, она убеждается, что белый человек полон предрассудков о Востоке. Анна Александровна Черевкова – русская путешественница, совершившая кругосветное турне на пароходе добровольного флота «Хабаровск».

---

Главная улица Нагасаки[4] представляет из себя целую выставку. Мы останавливаемся у одного из больших магазинов ее. Нас встречает с любезными поклонами хозяин и, узнав тотчас, что мы русские, заводит разговор на русском языке. Чего-чего только нет здесь: фарфор, бронза, лакированные вещи, ширмы, изделия из слоновой кости, и проч., и проч. Просто глаза разбегаются при виде этого множества пестрых, оригинально-красивых вещиц. Отсюда мы отправляемся в магазин шелковых вышивок. Магазин и мастерская помещаются вместе. Работают исключительно мужчины. В мастерских черепаховых изделий – то же самое.

– Скажите, пожалуйста, что это значит? Почему женщин совсем не видно в ваших мастерских? – обращаюсь я к одному из туземных купцов.

Его, очевидно, удивляет мой вопрос.

– Зачем же женщинам идти в мастерские? – отвечает он мне вопросом.

– Но ведь такая работа, как вышиванье или выделка черепаховых безделушек, более сподручна женщинам.

– О, нет! Мужчины у нас очень хорошо делают все эти вещи, женщинам и не угоняться за ними.

Действительно, я узнаю потом, что купец говорил мне правду: лучшие японские вышивки, лучшие японские изделия вообще, до самых мелких включительно, созданы не женскими, а мужскими руками.

Из множества магазинов, в которых я побывала в этот день, упомяну еще только о магазине Иезаки. Нагасаки славится своими черепаховыми изделиями, и Иезаки считается лучшим мастером по этой части. Действительно, мы видели у него прелестные вещицы: модели дженерикш и фунэ, шкатулки, клетки для птиц, крышки для альбомов, и проч., и проч.; но больше всего меня поразили модели некоторых наших военных судов.

От Иезаки мы попали в какой-то магазин туземных редкостей, где мне удалось, между прочим, осмотреть впервые подробно японский дом. Первое, что бросилось нам в глаза при входе в дом, это – необыкновенная чистота и отсутствие мебели; полы были покрыты толстыми, мягкими циновками, совершенно заглушающими шаги. Мы переходим из одной комнаты в другую; везде одно и то же: ни стола, ни стула, ни кровати, – ни признака тои обстановки, без которой у вас немыслима домашняя жизнь даже в самой бедной избе. Я спрашиваю у хозяйки: на чем вы спите? как вы обедаете?

Хозяйка подходит к одной из стен, быстро раздвигает ее, и предо мной открывается вдруг целый склад подушек и одеял, скрытых в этом оригинальном шкапу. Постель стелется прямо на полу, на циновках.

Затем хозяйка раздвигает другую стену, и предо мною буфет, уставленный всевозможной посудой, необходимой в японском быту. Если надо одеться, из таких же скрытых шкапов достают принадлежности туалета.

В этот же день я осмотрела еще самый замечательный из местных храмов – храм патрона города Нагасаки, духа Сува. Мы остановились у одного из холмов северной части города. Массивная, широкая каменная лестница, прерываемая площадками и обставленная высокими, каменными портиками – Тори, ведет по склону холма к святилищу; всех ступеней более 200. На обширном дворе верхней площадки, окруженном сквозными галереями, стоит бронзовая статуя лошади, немного меньше натуральной величины; здесь же находятся высокие фарфоровые вазы-курильницы очень хорошей работы и большие бронзовые чаны с освященной водой. Самый храм внутри имеет вид комнаты обыкновенного японского дома: те же деревянные рамы-стены, те же циновки на полу. Только против входа видна решетчатая дверь, запертая засовом, да на стене висят две деревянные картины, с изображением священных процессий. Крыша храма представляется на вид весьма тяжелым сооружением. Общие контуры ее толстые края и темный цвет, очень напоминают издали старые, почерневшие от времени соломенные крыши амбаров в наших южнорусских деревнях. Она состоит из слоев множества тонких деревянных дочечек, плотно пригнанных друг к другу. Это – традиционная форма крыши всякого храма: она должна напоминать первобытную хижину богов, живших некогда в Японии. Выйдя из храма и поднимаясь в священную рощу, раскинувшуюся над ним по склонам холма, мы увидели, что от главного храмового здания идет вверх закрытый со всех сторон коридор, кончающийся маленьким деревянным домиком, с такой же темной крышей. Мне говорят, что здесь, в этом домике, на столе, имеющем форму алтаря, помещается главная святыня храма – круглое металлическое зеркало, по обеим сторонам которого подвешены узкие полоски белой бумаги[5], расположенные зигзагообразно. Это зеркало и гохеи составляют нераздельные атрибуты древнейшей национальной религии Японии, так называемого культа Синто.

Рядом с храмом, на обширной площадке, усыпанной мелкими камешками и песком, среди зелени развесистых деревьев, приютилось несколько чистеньких домиков, с целым полчищем веселых прислужниц, предлагающих зайти и освежиться чаем или прохладительными напитками. Вокруг храма раскинулась прелестная роща, наполненная гигантскими камфарными деревьями, криптомериями, японскими соснами и камелиями, насчитывающими не одну сотню лет. Как чудно хорошо в этой священной роще, полной глубокой тишины и покоя, составляющего столь резкий контраст с кипучей людской жизнью, оставшейся там, внизу, у подножия холма.

Порядочно утомившись пестрыми впечатлениями промышленной части японского города, мы отправились в европейский квартал Нагасаки. Дома европейцев окружены глубокими верандами для защиты от лучей летнего солнца; на эти веранды выходят рогtes-feuetres всех комнат; возле каждого дома – тенистые сады, цветники, огороды. Русское консульство и лазарет Тихоокеанской эскадры расположились очень живописно на склоне холма в лучшей части европейского квартала. Консульство наше буквально утопает в зелени и цветах, так что со стороны улицы его почти не видно. Европейская часть содержится идеально чисто.

Ознакомившись в общих чертах с городом, я вернулась на пароход. Здесь я нашла целый базар: тысячи безделушек, изделий местной промышленности, покрывала всю верхнюю палубу; масса японцев в своих длиннополых платьях толкалась возле выставленных товаров, с поклонами, приседаниями и ласковыми улыбками. Пассажиры приценивались к этим красивым вещицам и делились друг с другом впечатлениями. Повсюду слышался оживленный говор. Господствовало то особое возбуждение, которое является на всяком пароходе, приходящем в новый порт.

«Петербург» простоял в Нагасаки несколько дней; я успела ближе ознакомиться с городом, осмотрела еще несколько храмов, кое-какие производства, и все это было полно для меня захватывающего интереса, все говорило о самобытной высокой культуре, о своеобразной цивилизации. Я с грустью покинула этот город, возбудивший во мне такой глубокий интерес к Японии и давший мне только жалкие отрывочные сведения о ней. Меня тянуло узнать ее поближе.

Японский отдел на последней всемирной выставке в Париже был, как известно, один из лучших. Он занимал громадное помещение, был великолепно обставлен и давал точное представление о многих сторонах японской культуры. Я часто бывала в этом отделе, и интерес мой к этой далекой стране возрастал все больше и больше.

Обстоятельства мои сложились так, что зимою 1889 года я получила возможность опять поехать в Японию; но на этот раз уже не на несколько дней, а на гораздо более продолжительное время: я приехала в Японию в декабре 1889 года и покинула ее в конце апреля 1891 года.

Не буду описывать подробно день за днем мое пребывание в этой стране. Сообщу здесь лишь несколько эпизодов, имеющих более общий интерес.

ГЛАВА II. ЯПОНСКИЙ ЗВАНЫЙ ОБЕД

Много лет уже существует в Нагасаки богатая японская фирма, занимающаяся главным образом поставкой разных припасов и материалов на русские военные суда[6] и получившая имя от своего основателя, некоего Кихэ. Все главные члены компании Кихэ говорят порядочно по-русски и стараются оказать русским, имеющим какое либо отношение к флоту, всевозможные услуги и внимание. Когда русское военное судно приходит в Нагасаки, эта компания обыкновенно дает офицерам обед в японском вкусе, с японскими танцовщицами и певицами, и на этих обедах, говорят, бывает очень весело. В феврале 1890 года компания Кихэ устроила такой же обед с гейшами, то есть танцовщицами и певицами, для русских дам, проводивших зиму в Нагасаки. На обед приехало более десятка русских дам, жен офицеров эскадры. Местом собрания была избрана огромная зала второго этажа одной из лучших японских гостиниц. Вокруг залы снаружи шла открытая галерея. Не смотря на холод, стены комнаты были раздвинуты, и свежий, наружный воздух свободно проникал в нее. С галереи открывался красивый вид на окрестные горы, а внизу виднелся небольшой очень изящный садик, с несколькими странно-изогнутыми деревьями, с искусственными крошечными водопадами и таким же миниатюрным озером. Тут же весело журчал светлый, прозрачный ручеек, нарушавший своим поэтическим шумом окрестную тишину, а кругом виднелись холмики, мостики, извилистые дорожки, деревья-карлики, и проч., и проч.