Владимир Горбань - Как я стал кельтом

• Название: Как я стал кельтом
• Автор: Владимир Горбань
• Жанр: Русское современное

В своей повести Владимир Горбань ищет ответ на вопрос о том, как высочайший уровень жизни достигнут в относительно маленькой стране Ирландии, где нет огромных залежей природных ресурсов, где не проводились, как в России, индустриализация, коллективизация и культурная революция, не распахивалась целина, не строились на костях рабочих железные дороги и электростанции, не осваивалось в спешке космическое пространство… Получилось ли у автора ответить на вопрос? Об этом вы узнаете, прочитав повесть.

---

Братва с большими почестями похоронила Кутана на Елшанском кладбище Саратова. И я дважды бывал на его могиле, собственными глазами видел огромный памятник из страшно дорогого светло – розового мрамора…

Мужчина резко наклоняется, поднимает стул. И на мгновенье поворачивает свое круглое лицо и с прищуром смотрит на меня дерзко по – хулигански. Ежик коротких седых волос. Высокий лоб, испещренный морщинами. Густые брови, сходящиеся к переносице. Жгучие, глубоко посаженные наполовину татарские умные глаза. Сломанный нос, толстые губы, мощный квадратный подбородок, косой шрам от финки на левой скуле…

Постарел, однако.

Конечно, он узнал меня. Еще бы, мы ведь с ним в молодые годы в Саратове при стадионе «Динамо» усиленно занимались каратэ. Я то, понятное дело, попал по разнарядке, по комсомольской путевке. Но как Сашке, имевшему за плечами две судимости, удалось прибиться к динамовцам? И мы с ним пару лет были спарринг – партнерами, то есть безжалостно отрабатывали друг на дружке удары. Не знаю, можно ли это было назвать дружбой.

Кутан узнал меня. Улыбнулся на миг, как обычно, хитро, даже лукаво и приложил указательный палец правой руки к своим губам.

Я все и без того понял.

3. Замшевый пиджак

Ирландский городок Каван расположен на севере страны. Несколько узких улочек, которые в молодые годы я смог бы преодолеть поперек тройным прыжком без особого напряжения мышц. Улочки с характерными дорожными разделительными полосами желтого цвета. В центре города расположены в основном двухэтажные каменные строения разнообразной архитектуры и сочетания стилей. Также поражает глаз соседство красок и оттенков: светло – коричневый, желтый, голубой, зеленый от салатного до изумрудного, синий, оранжевый, красный, темно – бордовый. Смотрятся здания нарядно, но весьма непривычно для русского ока, привыкшего либо к необузданной гигантомании и размаху либо к откровенной серости и убогости. Узость же каванских улиц и невысокие здания, стоящие очень близко друг к другу, придают этому городку некую миниатюрность и сказочность. Того и гляди из – за угла появится взаправдашний лепрекон, эдакий небольшой коренастый лохматоголовый и бородатый человечек, одетый в средневековый зелёный костюм и широкополую шляпу. Красноносый, держащий в руке огромный левый ботинок. И подмигнет игриво хмельным глазом. Либо вдруг встретится очаровательная фея – «крошечная женщина с остреньким личиком, блестящими глазками и смуглой кожей орехового цвета». В шикарном изумрудного цвета кринолине и в старомодной шляпке с перьями зеленой колибри. И прошуршит она платьем по тротуару. И узкой бледной ладонью в зеленой лаковой перчатке отпустит навстречу идущему мужчине кокетливый воздушный поцелуй…

В Каване много красивых клумб и деревьев, стволы которых увиты плющом. И много роскошных цветов, особенно петуний и роз, ярких белых, красных, желтых и бледно – розовых соцветий, радующих взор, а, следовательно, и душу. Особенно осенью, которую в погожий день особенно и не заметишь здесь. Если бы не частые дожди и часто хмурые небеса, русскому сердцу такая сердечно – милая и душевно – приятная погода была бы вполне люба.

В центре города первые этажи зданий, что вполне понятно и приятно, заняты различными магазинами, аптеками, отделениями банков, кафе, ресторанами и, конечно же, пабами, без которых невозможно представить себе Ирландию во всей ее красе. Особенна и узнаваема в Каване небольшая площадь с четырех струйным фонтаном, семью деревянными и одной каменной лавочками напротив почтового отделения. Похоже, в городе это одно из излюбленных мест для встреч. Наиболее площадь замечательна и запоминаема в листопад. Когда прохладный ветер под ногами безжалостно гоняет бледно – желтую и красно – бурую листву.

– Тебя нужно по – европейски одеть, – обыденным полушутливым тоном говорит мне Нина, моя Муза и мой Ангел – Хранитель, – поехали!

Мы переезжаем с одной автостоянки на другую, переходим из одного магазина в другой. Вельветовые джинсы фирмы Wrangler с ширинкой на пуговицах, майки Dizel с коротким рукавом, бело – синие кроссовки Adidas. Все как в Москве, только дешевле почти на треть. Поэтому одет я и без того вполне по – европейски. Но шопинг – это не просто поход в магазин, когда нечего одеть или поесть. Шопинг – это получение удовольствия. Только не от приобретения конкретного товара, а от самого факта покупки. Когда именно трата денег доставляет наслаждение.

Но вот мы заходим в маленький комиссионный магазин. Заходим случайно, спутав двери. И удивлению моему нет предела! Я уже с порога вижу его, не веря своему зрению! Подбегаю, неистово тереблю его в руках, не веря своему осязанию! Вдыхаю запах кожи, не веря своему обонянию! Я в шоке! Я его нашел! Я счастлив! Сколько же минуло лет с тех пор, черт побери!?

Эта история приключилась в самом начале июня 1982 года в Саратове. Мы с Сергеем Варшавским, которого уже тогда все называли исключительно Борисычем, только что перешли на второй курс института. И буквально на днях с общими друзьями собирались отправиться в свою первую геологическую экспедицию, тщательно готовились к ней, уделяя особое внимание экипировке. Но бродили мы в тот день по городу без всякой ясной цели. Благо погода выдалась отличная – хоть впрок запасай…

Тот комиссионный магазин, один из лучших тогда и известных в Саратове, находился неподалеку от Крытого рынка и так называемого собачьего парка в доме сталинской постройки. На углу этого монолитного дома «сталинской постройки» многие годы располагались предварительные кассы «Аэрофлота». Вообще это было бойкое место, где ошивались не только шустрые фарцовщики с наглыми оловянными глазами, но и цыганки, гадавшие по руке до полного отжуливания наличности у клиентов, карманные воры, действовавшие иногда весьма артистично, прохиндеи всех калибров и мастей, а также настойчивые искатели приключений.

Комиссионные магазины в те годы были воистину торговым раем. Модную, или как ее тогда иначе называли фирменную одежду и обувь, мебель, магнитофоны и телевизоры иностранного производства, красивую посуду, люстры, а также такую мелочь как итальянские солнцезащитные очки и американская жевательная резинка можно было обрести только в комиссионке, на базаре или у спекулянтов.

Мы с Борисычем, борясь с уличной жарой, вошли в комиссионный магазин. В лицо ударил терпкий запах дорогих вещей. И мы одновременно увидели их. Они в центральном ряду, прямо напротив входной двери висели рядышком друг с другом, виднелись даже издали во всей своей красе, пристроившись спина к спине.

– Старина, раздроби мой лысый череп, – обрадовался Варшавский, осторожно трогая своими тонкими аристократическими пальцами фирменную вещь, – но это настоящие замшевые пиджаки! Как у самого мсье Бельмондо!

Знаменитый, даже легендарный французский киноактер Жан – Поль Бельмондо в те годы для нас с Борисычем был почти кумиром. На фильм «Кто есть кто» мы ходили раз двадцать. Билеты в кинотеатры можно было достать только с боем. Билетные кассы приходилось натурально штурмовать, как крепость, которую остервенело обороняли ближе стоящие к ней кинолюбители. Но фильм с улыбчивым французом с перебитым носом стоил тех мучений по обретению билетов. На киноэкране крутой широкоплечий парень в крутом пиджаке на крутом автомобиле и с большим револьвером, назвавшийся Антонио Черутти, на самом деле был дивизионным комиссаром Станисласом Боровицем из Управления собственной безопасности. И бандитов он, в лихом исполнении Бельмондо, конечно же, всех победил.

Боже мой, какие в тогдашних иностранных фильмах мелькали пиджаки! Белые, коричневые, оранжевые, зеленые, желтые, синие, малиновые! Кожаные, замшевые, велюровые, вельветовые, бархатные, шерстяные, шелковые!

А что мы видели в отечественных магазинах одежды?! Все, что там имелось в свободной продаже, вызывало либо хохот, либо слезы.

Мы померили комиссионные пиджаки. Сидели они на нас как влитые. Они были будто специально пошиты на нас в хорошем ателье.

– Ну и почем? – спросил я как бы, между прочим.

Сергей посмотрел на ценник и расстроено произнес:

– Четыреста рублей!

– Оба?

– Каждый!

– Ни фига себе!

– То – то же!

– Жлобы!

– Крохоборы!

– Скупердяи!

– Скряги!

– Сквалыги!

– Скопидомы!

– Скареды!

– Алтынники!

– Гомзилы!

– Гарпагоны!

– Прижимы!

– Жадины!

– Полушечники!

– Ареды!

Воистину богат русский язык оскорблениями!

Обалденный замшевый пиджак светло – коричневого цвета – мечта любого советского человека – по невероятно огромной цене! Четыреста рублей – это была средняя заработная плата среднего советского труженика за три месяца!