Роман Сенчин - Напрямик (сборник)

• Название: Напрямик (сборник)
• Автор: Роман Сенчин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87142-1

Ностальгия по юности, по самому себе, тоска по погибшим идеалам, невозможность противостоять обстоятельствам – лейтмотивы этого сборника, объединяющего истории разных людей с общим советским прошлым. Главный вопрос каждого рассказа – «Почему так получилось?»: почему так дороги дешевые безделки из прошлого, почему честный путь привел в западню, почему обманула любовь, почему, для того чтобы держаться на плаву, нужно ежедневно предавать себя?

Эти правдивые истории, рассказанные Сенчиным без прикрас и напрямик, складываются в панораму российской жизни.

---

«Но ведь там другие люди давно, – говорит мать. – Или вообще нет ничего. Столько лет прошло!»

«Надо проверить… посмотреть… – коротко, сквозь немощь отвечает отец. – Земля-то осталась. Наша земля…»

Когда-то они часто ругались. Шумно и многословно. Теперь же крикнут друг другу что-то резкое, почти бессвязное, и расходятся по разным комнатам…

Дробов достал телефон, нашел номер маминого мобильного, нажал вызов. Остановился на краю тротуара, слушал длинные гудки.

– Да? Алло?! – как всегда по телефону, испуганно стала спрашивать мама. – Алло?!

– Привет, это я, – сказал Дробов. – Извини, что только сейчас звоню.

– А, да-да…

– Как у вас?

– Да так… Сейчас… – Слышно было, что мама куда-то перешла, наверное, подальше от папы. – Успокоился вроде. Телевизор смотрит весь день…

– Ты скажи ему, если снова… Скажи, что съездим. В какие-нибудь ближайшие выходные… Надо все-таки…

– Что – надо? – голос мамы стал сухим и напряженным.

– Ну, чтоб он побывал…

– Нет! И не думай даже!

– Почему?

– Как… как вы туда поедете? – Теперь в голосе послышались слезы. – В поезде трястись с его здоровьем?.. А потом?

– Ну там ведь автобусы…

– Ты уверен?.. До Ермиша, может, и ходят, а дальше? Там еще километров двадцать… Как? На чем?.. Ну вот вы приедете… приедете, и что? Куда вы там?

– Наверно, гостиничка есть какая-нибудь…

– Господи, да какая гостиница!.. А если он скандалить начнет, людей из дома гнать?.. Сами тридцать лет назад продали, а теперь вот спохватился… И как обратно, если упираться станет? Заявит: «Я здесь жить буду!» – и что делать? Что-о?

– Ладно, мам, успокойся. Подумаем… Но надо тоже и ему навстречу…

– Раньше надо было… Ты же видишь, в каком он состоянии… До лифта дойти не может, а тут – на край света…

– Ну какой край света?

– Край, край! Ты не помнишь, а я помню. Довезешь его, и там он и… и… – мама заплакала, – и похоронишь.

– Мам, перестань! – Но, странно, Дробов внутренне согласился с этим: «Наверно, так и нужно. Может, отец для этого и рвется на родину – чтоб там умереть». – Я приеду завтра, и решим.

– Ты… – мама задыхалась от плача, – ты только обещаешь… Как в другом городе…

– Ну, дел полно. Завтра приеду.

– И Настю хоть привези…

– Да, да. Извини, деньги кончаются… До завтра, мама. Не плачь.

Сунул телефон в карман куртки, закурил… Курил очень редко, по три-четыре сигареты в день, – но после таких разговоров не покурить было невозможно.

И главное, общаясь с родителями что по телефону, что вживую, Дробов ощущал себя ребенком, каким-то четырнадцатилетним подростком. Невольно продолжал искать у родителей защиты, помощи, а оказывалось, они давно уже не могли ему этого дать… Нет, наверняка могли, но больше ждали помощи от него.

И как быть в этом вот случае? Он понимал отца – отцу необходимо было увидеть родные места, а с другой стороны – как туда его довезти, как там хотя бы ночь перекантоваться, действительно? И что будет в этом Свестуре? Может, глянет на дом, в котором на свет появился, и – инфаркт… Не мог Дробов отговаривать от поездки, отказаться помочь, но и помогать тоже не мог. Как? Оттолкнуть мать с дороги и везти?

Да, надо, по крайней мере, навестить, внучку им показать. Уже почти месяц не были… А там сентябрь, учебный год. Закрутится колесо жизни с новой силой.

Репетиционная база находилась в бомбоубежище, во дворе двух двенадцатиэтажек неподалеку от метро «Тульская». Меж домов детская площадка, скамейки, стол для домино, деревья и – три толстые трубы, видимо, вентиляции, неприметная бетонная арочка, дверь – вход в бомбоубежище. Несколько комнат там оборудованы для репетиций – есть барабанные установки, усилители, штативы, шнуры. Заведует всем этим бывший металлист Валя…

На скамейке возле входа сидели Паша Гусь, Андрей и Ольга. Дробов не видел их почти все лето и сразу отметил некоторые перемены во внешности.

Ольга, три года назад моложавая, сочная, иногда, оживляясь, становившаяся почти юной, еще пополнела, еще больше обабилась, что называется; гитарист Андрей, все двадцать лет носящий косуху (настоящую, но все-таки уже почти распавшуюся, истертую местами до дыр), полысел так, что залысины добрались до макушки, и его хвост, собранный из остатков волос, выглядел уж слишком комично, почти как косичка у старинного китайца, и еще это круглое брюхо под майкой с надписью «Dead Kennedys»; Гусь зато был по-прежнему сухощав, аккуратен и издалека выглядел лет на двадцать пять. Точнее, он, наоборот, с годами словно бы молодел и уж точно становился аккуратней; Дробов помнил, каким он был в начале девяностых – малолетний панк, бухающий, что и сколько дают, угреватый, без зуба, в рваных джинсах, с вечными фингалами и ссадинами на роже… Потом стала меняться одежда, появился зуб; Паша меньше пил, а вот три года назад предложил подрабатывать, играя советскую попсу. «Жить без любви, без любви, без любви не могут лю-уди. Час без любви, без любви, без любви – напрасный ча-ас…»

– Здорово, – сказал Дробов. – А вы чего здесь?

– А где нам быть? – хмыкнул Андрей. – Отель «Челси» далеко…

– Я думал, уже тренируетесь по полной.

– У Вали опять сгорело что-то… паяет… Да и все равно ни Макса еще, ни Игоря. – Гусь достал из чехла с барабанным железом банку «Хольстена». – Будешь?

– Блин, ты зачем висельнику веревку суешь? Я и так весь день на пиво смотрел. – Дробов поморщился, но все же взял ее, открыл. – Вообще-то спасибо. Надо глотнуть.

Ольга сидела на краю лавки, смотрела вперед, но каким-то невидящим взглядом. Рефлекторно подносила зажатую в прямых пальцах сигарету к губам, затягивалась. На земле у ее ног уже лежало несколько окурков.

– Смотрел, чем можно репертуар обновить? – спросил Гусь.

Дробов дернул плечами, хотел уже сказать, что времени не было, – но вспомнил про Барби.

– Была такая певичка когда-то – Барби звали. На самом деле, конечно, по-другому…

– И? – перебил Паша Гусь. – Хорошие песни?

– Не сказал бы, что хорошие, но лет двадцать назад была популярной.

– А что пела-то? – подал голос Андрей. – Любовь-морковь?

– Такую песню помню, – и Дробов не напел, а проречитативил: – «Красишь ты ресницы в ярко-синий цвет, ждешь любви прекрасной, а ее все нет».

– А, точно! – оживилась Ольга. – Ба-арби, – протянула с грустной улыбкой, от которой лицо стало еще более бабьим. – Только у нее не эта вещь лучшая, другая была… Сейчас…

– Ну, она нам подходит? – подождав, спросил Гусь.

– Подожди… Как же там… «Часики с секретом… часики с секретом…»

– Попсня наверняка махровая, – проворчал Андрей и глотнул пива.

– Нет, отличная песня. Лирика. – Ольга поднялась, вытянула из кармана узких джинсов мобильник. – Сейчас наведу справки. – Стала искать номер, еще раз улыбнулась. – Барби… Сто лет прошло…

– Кто она такая вообще? – теряя терпение, уставился Паша Гусь на Дробова. – Откуда ты ее выкопал?

– Да вспомнилась вчера… – Дробов начал было рассказывать о том, как собирали с дочкой игрушки и наткнулись на Барби с нарисованными ресницами, но осекся – зачем посторонним это знать?

– Доча! – заговорила Ольга в телефон. – Там в тумбочке под телевизором кассеты лежат. Для магнитофона! Найди срочно кассету, там на обложке написано «Барби»… Певица такая… И найди песню «Часики с секретом». Спиши слова… Да, очень надо, срочно! По работе!

– Ну, может, это и не стоит того, – сказал Андрей.

– Не знаю, может, – легко согласился Дробов.

Торчать здесь было скучно, лучше бы спуститься, подключить гитару, поиграть. Хоть что поиграть – просто поизвлекать звуки.

– Сейчас дочка найдет! – объявила Ольга. – Нет, это отличная песня – «Часики с секретом». Спасибо, Леш! – Теперь уже радостно улыбнулась, на несколько секунд став симпатичной девчонкой.

Появился клавишник Игорь с синтезатором в длинном футляре.

– Привет! Репа-то будет?

– Ну да, надеемся. У Валька поломка опять какая-то, обещал позвать. – Гусь достал очередную банку. – Подкрепись пока.

– М-м, спасибо. А чипсов нет?

– Хм!

– Понял… Когда выступление?

«Не “концерт”, – отметил Дробов, – а “выступление”. Скоро вообще в ВИА превратимся». И вспомнил: иногда их так и объявляют, в формате клуба: «Выступает вокально-инструментальный ансамбль “Антидот” – антидот против псевдомузыкальных наносов нового тысячелетия».

– Седьмого числа, – сказал Паша. – В пятницу.

У Ольги затрезвонил телефон.

– Алло! – отвернулась она от парней, медленно пошла по двору. – Нашла? Списала? Прочитай… Ну читай, пожалуйста!..

– Нашел какие-нибудь новые темы? – спросил Игоря Паша.

– Кузьмина слушал. Можно оттуда пару-тройку вещей снять.

– Пару-тройку? Ха-ха! Нам бы хотя бы одну успеть.

– Ну, на будущее. Там такие проигрыши…

– Ребята, есть ручка, бумага? – подскочила Ольга.

– У меня нету, – сказал Паша, у Дробова тоже не было.