Хосроу Шахани - Обо всем и ни о чем (сборник)

• Название: Обо всем и ни о чем (сборник)
• Автор: Хосроу Шахани
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906016-70-6

Хосроу Шахани – известный иранский писатель XX века, перу которого принадлежат лучшие образцы иранских сатирических произведений. Для предлагаемого сборника отобраны наиболее популярные рассказы автора, живо и остроумно повествующие о проблемах повседневной жизни шахского Ирана.

Для широкого круга читателей.

---

– То есть вы хотите сказать, что мы с женой и детьми должны целых два месяца голодать? – с саркастической улыбкой заключил Мирза Махмуд.

Не решаясь, видимо, встретиться с Мирзой Махмудом взглядом, директор перебирал какие-то бумаги.

– Аллах свидетель, Мирза Махмуд, я тут ни при чем и могу сказать, что у тебя есть один выход.

– Отказаться от учебы детей?

– Ну что ты, что ты!

– Что же в таком случае?

– В инструкции, полученной нами, оговорено, что неимущие ученики от платы освобождаются. Если бы ты смог достать справку, что не имеешь возможности уплатить за учебу детей, мы могли бы не брать с тебя денег.

Лоб Мирзы Махмуда покрылся испариной, он прикусил губу и с горечью произнес:

– Стало быть, вы предлагаете, чтобы я, проживший честно и благородно всю свою жизнь, пошел и заявил во всеуслышание: я, мол, нищий, помогите мне, а?..

– Ей-богу, Мирза Махмуд, я тебе ничем помочь не могу, это там, наверху так распорядились… Что поделаешь? Приходится мириться с обстоятельствами… Иногда жизнь вынуждает человека опустить бороду в грязь, а потом, глядишь, он отмоет ее душистым мылом… Ну и тебе ради счастья детей надобно кое-чем поступиться… Ведь иного выхода у тебя нет!

Небывало тяжелое горе легло на плечи Мирзы Махмуда. Грудь стеснило, в голове помутилось. Что делать? Как поступить? Разговор идет о будущем проблематичном счастье детей и о его нынешней репутации… Поступи он так – в корне подорвет сложившееся годами мнение людей о себе, поступи иначе – лишит детей возможности продолжить учебу, обездолит их. Надо решать, надо сделать выбор между сегодняшним бесчестьем и завтрашним счастьем детей. Он закрыл глаза и в этой отделившей его от всего света непроглядной темноте принял решение.

– Где я должен получить эту… справку?

– В полиции. И хорошо, если тебе удастся получить в своем участке – возни меньше.

Мирза Махмуд попрощался, вышел на улицу и направился в полицейский участок. Впервые в жизни он был вынужден идти в полицию. Он и в мыслях не держал, что когда-нибудь случится такое.

Но вот и приемная дежурного офицера. Незнакомый, неприятный запах. Непривычные люди с непривычными лицами в непривычной обстановке.

Дежурный офицер за рабочим столом писал протокол, снимая показания с двух молодых людей лет двадцати двух – двадцати четырех. Это были воры, попавшиеся прошлой ночью в руки полиции.

На деревянной скамье у стены сидела пожилая женщина, а рядом с ней – двое мужчин средних лет. По всей видимости, это были содержательница опиумного притона и ее клиенты. С противоположной скамьи на них мрачно поглядывали детины в разорванных и окровавленных рубашках. Вместе с ними ожидало допроса еще несколько человек. Нетрудно было догадаться, что эти двое дрались холодным оружием, а остальные оказались свидетелями происшествия.

Мирза Махмуд поздоровался и сел на скамейку рядом с ними.

Дежурный офицер опытным взором подметил опрятный вид и какую-то особую степенность Мирзы Махмуда и понял, что у этого посетителя к нему должно быть дело иного свойства. Он даже невольно привстал и ответил поклоном на его поклон.

Закончив допрос двух грабителей, офицер закрыл папку и, минуя всех, обратился к вновь вошедшему вежливо и деликатно:

– Я к вашим услугам!

Эти слова прервали нить размышлений Мирзы Махмуда. Он поднялся и подошел к столу. Но мысли его были настолько расстроены, а нервы так напряжены, что он не знал, с чего начать. В горле сразу пересохло, язык, казалось, распух и не поворачивается во рту. Он глядел на офицера широко раскрытыми, но ничего не видящими глазами и молчал.

– Я к вашим услугам! – повторил офицер.

– Да, да… мне… хотелось сказать… что… Как ваше самочувствие?

Этот, в общем-то, обычный вопрос о здоровье был здесь настолько неуместен и сопровождался такой нелепой улыбкой, что офицер невольно насторожился.

– Спасибо… Я себя чувствую хорошо. К вашим услугам!

– Мне хотелось сказать, что… дело в том, что… эта, как ее… Для… того… для этого… для детей…

– Ничего не понимаю! Для детей – что? – нахмурился дежурный офицер.

– Для детей… Как ее? Справку…

– А, понятно, понятно! – заулыбался офицер. – Вам нужна справка о том, что вы проживаете в этом квартале, чтобы можно было записать ваших детей в школу в своем же квартале… Я вас верно понял?

– Нет… это самое… плата за обучение… Нужна справка…

Офицер насупился, потом недоуменно поднял брови, окинул Мирзу Махмуда оценивающим взглядом и сразу же изменил тон:

– Так-так, ты пришел сюда за справкой о том, что ты бедный человек и не в состоянии оплатить обучение детей…

– Да, сударь, – стыдливо и робко ответил Мирза Махмуд, – я пришел к вам именно с этой просьбой, поскольку…

Дежурный бросил на стол свой карандаш и прервал его:

– Ей-богу, дорогой мой, у нас куча таких просителей, как ты, у этих людей денег куры не клюют, но, чтобы не вносить жалкие гроши на развитие просвещения в их же собственной стране, ради того, чтобы проехать за казенный счет, они прикидываются нищими, изображают из себя несчастненьких. Иди-ка, дорогой, подальше отсюда, и пусть Аллах воздаст тебе должное. Ты и одет-то получше меня! Нечего корчить из себя сироту, у нас ведь глаз наметанный, нас не проведешь! Если уж давать справку о бедности, то мы дадим ее тому, кто действительно нуждается, а не франту, у которого брюки отутюжены так, что складкой можно дыню разрезать!

Больше Мирза Махмуд ничего не сказал, он перестал что-либо понимать. Голова разламывалась, в висках стучало. Наркоманы, полицейский, стол и стулья, раненые в поножовщине – всё закружилось и завертелось вокруг него. Он видел перед собой свою старшую дочку, которая презрительно смотрит на него и он читает в ее глазах: «Если ты не в состоянии дать образование своему ребенку, какого черта ты вообще женился и обзавелся детьми!» Он видел своих сыновей, от которых ему уже нечего ожидать прежнего почтения. Комок подступил к горлу, он весь покрылся испариной, губы дергались, заныла поясница.

– Да, вы совершенно правы, господин начальник, – стараясь скрыть свою душевную боль и силясь улыбнуться, промямлил он. – Я прекрасно понимаю, что моя более или менее приличная внешность вызывает у вас недоверие к моим словам. Вам, наверное, кажется, что я собираюсь обойти закон и увильнуть от своих обязанностей… Но уверяю вас, я говорю чистую правду и вообще никогда в жизни не прибегал ко лжи. Постарайтесь поверить мне, право же, я не обманываю вас.

Эти слова подействовали на дежурного офицера. Он заколебался. Но в то же время ему никак не верилось, что человек с такой приличной внешностью не способен оплатить учебу своих детей. Чтобы разрешить свои сомнения, он спросил:

– А каково ваше жалованье?

Мирза Махмуд выложил перед ним все начистоту и убедил его в правоте своих слов.

– Ладно, мы все это проверим, – заключил офицер. – Зайдите к нам послезавтра, думаю, мы уже сможем сообщить вам о своем решении.

Прямо из полицейского участка Мирза Махмуд отправился на службу. Когда же в обеденный перерыв он шел домой, его окликнул бакалейщик Мешхеди Раджаб:

– Мирза Махмуд-ага! Мирза Махмуд-ага!

Мирза Махмуд остановился, бросил рассеянный взгляд на низенькую лавчонку Мешхеди Раджаба и перешел улицу.

– Чего тебе, Мешхеди Раджаб?

– Да так, ничего… Я только хотел узнать, в чем дело, почему сегодня сюда приходил какой-то штатский в сопровождении полицейского и собирал о вас всякие сведения?

– Обо мне? – испуганно встрепенулся Мирза Махмуд.

– Ну да, о вас… И где вы служите, и сколько получаете, и не широко ли живете, нет ли долгов, сколько иждивенцев и всякое такое.

– Ну а ты что ответил? – глядя в рот Мешхеди Раджабу и покусывая кончик уса, спросил Мирза Махмуд.

– По правде говоря, ага, мы побоялись врать и выложили все как есть. Я даже показал им свою приходно-расходную книгу, и они записали долг…

– С глазу на глаз вы беседовали?

– Нет, в лавке было несколько человек.

– Они меня знают?

– Да, все были из нашего квартала – как им вас не знать! Жена одеяльщика Ибрахима даже вступилась в вашу защиту.

Мирза Махмуд ладонью стер со лба крупные капли пота.

– Послушай-ка, Мешхеди Раджаб, они только тебя расспрашивали или же…

– Да нет… Они допрашивали почти всех лавочников в квартале. А что случилось? Не дай бог, какая-нибудь неприятность?

Мирза Махмуд пропустил вопрос Мешхеди Раджаба мимо ушей. Что ему было делать?

Вчера еще всеми уважаемый человек, сегодня он входил в свой дом совершенно разбитый и уничтоженный. Все здесь изменилось, все казалось ужасным. Кусок застревал в горле. Заснуть бы, но сон бежал прочь. И когда Мирза Махмуд направился в мечеть, чтобы совершить вечерний намаз, ему уже чудилось, будто все, начиная со сторожа и кончая главным муллой, смотрят на него другими глазами. Он шагал по улице, и ему казалось, что все в курсе дела, все пальцами показывают на него, обсуждают его дела, все интересуются, что случилось, что он такого натворил… «Наверно, околпачил кого-нибудь… Наверно!..»