Искандар Бурнашев - Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

• Название: Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1
• Автор: Искандар Бурнашев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-85689-104-0

В искромётной и увлекательной форме автор рассказывает своему читателю историю того, как он стал военным. Упорная дорога к поступлению в училище. Нелёгкие, но по своему, запоминающиеся годы обучение в ТВОКУ. Экзамены, ставшие отдельной вехой в жизни автора. Служба в ГСВГ уже полноценным офицером. На каждой странице очередной рассказ из жизни Искандара, очередное повествование о солдатской смекалке, жизнеутверждающем настрое и офицерских подвигах, которые военные, как известно, способны совершать даже в мирное время в тылу, ибо иначе нельзя. Но если читатель думает, что книга является сборником одних только плоских шуточек и солдатских приколов, то автор спешит предупредить, что это не так. Эти рассказы для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается. И, как и в жизни, в рассказах есть место как шутке, так и серьёзному взгляду.

---

А что останется, Рахманкул, как и договорились, оставит себе. Все обрадовались, что не надо больше собирать денег и стали хвалить Рахманкула.

Но Рахманкул был не только очень умный, но еще и очень добрый человек. Я сам слышал, как он, тихонько пообещал приунывшему Казначею, что попросит Джандарала не казнить его. И еще сказал, что готов ради пользы города, забрать из его казны бесполезные бумажные «пунтстерлинги», и внести в казну за каждую бумажку по полновесному русскому рублю, а ведь один рубль, это пять серебряных таньга! А когда Казначей, со слезами на глазах, бросился его благодарить, предупредил его, что их разговор нужно оставить в тайне, ибо он хочет, чтобы его добрые дела творились скрытно!

– Керей-солдат, а ты как думаешь, что лучше: Золотая сабля или двенадцать золотых ключей?

– По мне, так сабля лучше.

– Солдат и есть солдат.

Саид махнул рукой.

– Пойми, что двенадцать очень хорошее число. Можно легко, без проблем и обид, поделить его и на две, и на три, и на три, и на четыре, и на шесть и, даже, на двенадцать частей.

– Хорошей саблей я тоже легко могу поделить тебя и на две, и на три, и на четыре…

Керей-солдат не смог договорить, давясь от смеха, и примирительно полубнял Саида, и похлопав его по спине. Отсмеявшись, он заметил:

– Как удачно, что в городе ровно двенадцать ворот.

Саид укоряюще посмотрел на собеседника, и философски сказал:

– Эх, Керей-солдат, ничего ты так и не понял. В этой жизни неважно, сколько ворот в городе. Важнее, сколько от них есть золотых ключей. Как не важно есть ли в доме подвал или его нет. Иногда важнее, сколько в этом подвале этажей! А еще важно, чтобы все наши дела, даже добрые, творились скрытно и безнаказанно!

Курс второй

Впереди ещё три года, три бесконечных года,
Вставай, подъём, тревога! Вставай скорей, курсант!
Тасуется колода, тасуется колода,
Тасуется колода, и карты шелестят.
Эх, повезло б немного, Эх, повезло б немного,
Достать бы из колоды туз, да козырной!
Чтоб выпала дорога, и нам выпала дорога,
Та, что хоть ненадолго, нас привела б домой!

Глава 9 Отделение, запевай!

– Товарищи курсанты, Руководство кафедры Тактики, согласовало вопрос с Вашим командованием, о привлечении Вас к проведению занятий с курсантами первого курса.

Новый преподаватель сверху вниз посмотрел на нас, ожидая вопросов. Какие могут быть вопросы! Вот что значит свежий взгляд со стороны! Недавно прибыл в наше училище, после окончания Академии Советской Армии, и сразу безошибочно определил, что лучше нас в училище нет никого. По слухам, до Академии, он командовал батальоном Специального назначения. В этом как-то не хочется сомневаться. Вы видели в Петергофе фонтан, где то ли Геркулес, то ли Самсон считает зубы котёнку, гордо, почему-то, названного львом? Выглядит наш новый преподаватель, так же, только, без льва, и в полевой форме. Хотя, насчёт льва я, наверное, погорячился. Ведь зовут его именно Лев, Лев Нюхалов.

Впрочем, о своей скромности мы можем говорить часами. Поэтому, не стану отвлекаться и продолжаю.

Мы, – это несколько курсантов нашего взвода, которым доверили попрактиковаться в проведении занятий с первокурсниками. И теперь, вместо того, чтобы стоять на ветру и слушать, как преподаватель монотонно зачитывает нам положения Боевого Устава, мы будем вальяжно прохаживаться перед строем первокурсников и с выражением зачитывать им статьи Боевого Устава.

На следующий день, мы прибыли для проведения занятий на Тактический Городок. Так громко назывался участок полигона с отрытыми на нём ямками и ямами, которые должны были обозначать окопы различного вида и профиля.

Здесь уже нас ожидали взводы курсантов и преподаватель. Каждому из нас выделили по отделению и мы, со своими отделениями, рассредоточились по полю, чтобы не мешать друг другу своим педагогическим мастерством.

Выбрав место поукромнее, я построил своё отделение в одну шеренгу, и приступил к занятиям. Слава Богу, на память жаловаться не приходилось. Я отлично помнил, как год назад передо мною впервые открывался мир, полный загадок и открытий, называемый «Тактикой». Первые уроки назывались загадочно «Действия солдата в бою». Объявив тему занятия, я интригующе вынул из командирской сумки маленькую книжицу с названием «Боевой устав сухопутных войск». Громко и с выражением я стал зачитывать им статьи из этой занимательной книжки. Курсанты не шевелясь, стояли в строю, боясь пропустить хотя бы слово. В их застывших взглядах читалась напряжённая работа мысли и крайняя сосредоточенность, похожая на транс.

Первые эмоции проявились только после окончания занятия. Курсанты не могли скрыть своей радости от полученных на занятиях знаний. С чувством выполненного долга я привёл свое отделение к месту построения.

Отпустив взводы курсантов на обед, подполковник Нюхалов посмотрел на нас. Мы понимали его смущение. По-видимому, он просто не ожидал от нас такого высокого уровня преподавательского мастерства. Как все большие люди он был, до обидного, немногословен.

– В 16.00. построение здесь для инструкторско-методического занятия. Форма одежды – полевая с оружием, прошу не опаздывать.

После обеда, не торопясь, разобрав оружие, мы, весёлой стайкой, насвистывая, прибыли к месту построения.

Подполковник Нюхалов уже ждал нас. Посмотрев на нас, бросил:

– Что, некому доложить?

Первым сориентировался Филимонов. Как кадет, он всегда быстро принимал решения.

.– Отделение, Ровняйсь, смирно! Равнение на середину! Товарищ полковник, отделение для проведения инструкторско-методического занятия прибыло! Докладывает курсант Филимонов.

– Товарищ курсант, отделение опоздало на четыре минуты. При повторении опоздания, будем проводить марш-бросок в составе отделения, по одному километру за каждую минуту опоздания. При опоздании на срок более пяти минут марш-бросок будет проводиться в противогазах.

Почему-то, глядя в глаза товарища подполковника, захотелось, почти по-Станиславскому, прошептать:

– Верим.

Видимо за время службы в разведке товарищ подполковник отвык от опозданий. Но мы, молодые преподаватели, привыкли прощать мелкие недостатки своим старшим коллегам.

Объявив тему занятия, преподаватель указал место для построения у куста в метрах в двухстах от нас. Грустно размышляя о тяжелой доле педагогов в армии, мы потопали к указанному кусту. Не доходя метров двадцать, мы услышали:

– Отставить!

Вернувшись в исходное положение, мы узнали, что все передвижения на поле боя осуществляются ускоренным шагом или бегом, в полный рост или пригнувшись.

Второй раз к кусту мы подбежали, бодро топая ногами, и увидели, что нам флажками подают сигнал «Все кругом!»

В исходное положение мы возвращались уже не так бодро. Здесь мы узнали, а точнее нам напомнили, что на поле боя солдат должен постоянно следить за командами и сигналами своего командира.

Выдвигались в этот раз мы уже с оглядкой. На пол пути, кто-то громким голосом скомандовал:

– Отделение, Стой!

Развернувшись в цепь, мы ожидающе уставились на командира, ожидая дальнейших команд.

И снова в исходное положение.

– Что опять не так?

И снова, как откровение, мы узнаём, что на поле боя команда «Стой!» выполняется, так же как и команда «Ложись» или «К бою!».

Самое обидное, что всё это мы наизусть заучили ещё на первом курсе. И сегодня всё это мы уже зачитывали своим ученикам. Но сейчас эти простые истины начинали восприниматься нами как-то по-другому.

Во время очередного выдвижения к злополучному кусту, дождавшись команды «Стой!» мы дружно повалились в пожухлую траву. Лёжа мы надеялись отдышаться, но очередной сигнал снова вернул нас в исходное положение.

– Товарищи курсанты, трехминутный огневой налёт противника уничтожает, открыто расположенную живую силу. Подразделения, окопавшиеся на поле боя, сохраняют боеготовность даже после сорокапятиминутного обстрела. Вывод?

– Лучше летом у костра, чем зимой на солнце. Вырвалось у кого-то, непонятно, зато от души.

– Ну, как-то так. Поэтому солдат заняв позицию на поле боя, сразу приступает к её инженерному оборудованию, то есть отрывает окоп для стрельбы лёжа, затем, углубляя его, оборудует его для стрельбы с колена и стоя, затем окопы соединяются в окоп на отделение.

После такой подсказки, так и не добравшись до заветного куста, дождавшись команды «Стой!», мы плюхнулись на землю и, отстегнув лопатки, стали долбить ими сухую землю. Прохаживаясь вдоль линии, на которой в муках творчества рождались неглубокие окопы, преподаватель, как бы, между прочим, напоминал нормативы по отрывке окопов. Помня классика, что если на первом часе занятия речь заходит о нормативах, то на третьем часе эти нормативы придётся выполнять, мы всё своё внимание сосредоточили на отрывке окопов. На противный звук сигнальной ракеты СХТ внимания никто не обратил. И напрасно.