Игорь Евтишенков - Римская сага. Том II. Битва под каррами

• Название: Римская сага. Том II. Битва под каррами
• Автор: Игорь Евтишенков
• Жанр: Русское современное

Неожиданное несчастье вынуждает Лация покинуть Рим и присоединиться к армии Красса, с которой он участвует в битвах против парфян, возглавляемых хитрым полководцем Суреной. Даже оказавшись в Азии, Лаций не может избавиться от сомнений, которые охватывают его из-за сильной любви и необходимости сделать суровый выбор. Дружба верных товарищей, опыт предыдущих боёв и любовь загадочных красавиц помогают ему выжить, но не спасают всю армию и её командующего от страшной трагедии.

---

Около длинного здания из белого камня, в котором расположился сенатор, стояли три раба. Они кутались в толстые шерстяные накидки. Когда Лаций остановился, один из них подошёл и взял коня.

– Тебя здесь ждут, – поклонился второй слуга у входа. На его лице застыла заискивающая улыбка. Лаций поёжился, снова вспомнив рыжего грека.

В атриуме никого не было. Двери за ним плотно закрылись, и оттуда-то из глубины комнаты донеслись лёгкие волны тёплого воздуха. Он обошёл небольшое помещение по кругу. Здесь не было статуй, у стен стояли несколько бюстов и три широких кресла. Пол был выложен ровными квадратными плитами из красного мрамора, без вставок и украшений. Десять небольших светильников заменяли прозрачную крышу, поэтому внутри было светло, но всё равно немного мрачновато и блекло. Этот дом, несмотря на большую площадь, выглядел скромнее, чем даже дом у купца средней руки в Риме.

Лаций обошёл атриум по кругу и уже подошёл к дверям, когда сзади послышались тихие шаги. Он обернулся и от неожиданности замер. К нему приближалась Эмилия.

– Ты? – всё ещё не веря своим глазам, спросил он. – Что ты тут делаешь? Хотя… Но зачем? Зачем ты приехала сюда?

– Разве ты не рад меня видеть? – спросила она, прищурив глаза и послав ему один из своих самых обворожительных взглядов.

– Рад, но зачем ты приехала? У тебя здесь дела? Или ты приехала к кому-то… А как же Рим? Прости, не о том… Я хотел сказать, как же Гней Помпей? Разве ты… – он терялся в догадках, ему было приятно, что Эмилия встретилась с ним, даже если она приехала совсем не ради этого, но… Водоворот мыслей кружил Лацию голову, и слова не успевали за ними. Он растеряно покачал головой.

– У Помпея сейчас большое горе. Умерла Юлия, его жена.

– Юлия? Дочь Цезаря умерла? – с удивлением переспросил он. – Да, теперь у него всё будет совсем по-другому…

– Уже по-другому. Но такова была воля богов. Она в последнее время часто болела, не выходила из дома, и вот… Так что сейчас Помпей занят другими проблемами. Он воюет с Сенатом и цензорами. Кстати, здание Сената сгорело, и сенаторы никак не могут решить, где собираться. Помпей предложил здание своего театра, потому что он каменный. Но тот превратился в огромную лупанарию, каждый месяц там проходят праздники Приама и Флоры.

– Э-э, да, я помню. Был там один раз. Хватило впечатлений, – кивнул головой он, вспомнив, как они с Оливией чудом выбрались оттуда живыми.

– Они тоже считают, что нельзя решать дела Рима в здании, где раньше половина из них играли с моими гетерами в игры Амура. Там почти весь город побывал. Такие представления были! Катон Младший назвал этот театр местом, где гибнут нравы Рима. Но Помпей настаивает на своём. Говорит, что хочет всё это остановить, хочет разместить там теперь Сенат. Ну, или, если не получится, то сделать храм.

– Да, помню я открытие этого театра, помню… Ты тоже была там с Клодом. Это был… тяжёлый день, – пробормотал Лаций, не зная, как описать ей вакханалию и нападение людей Пульхера. Поэтому он решил сменить тему: – Но ты же приехала с Мессалой Руфом?

– Только с ним и можно было сюда приехать, – усмехнулась Эмилия. – Ты же знаешь, что его не интересуют женщины. Он приехал сюда с сыном от первой жены. В Риме они редко видятся. А я… Вот видишь, рискнула приехать. Путешествовать в одиночку сейчас опасно, одна бы я не решилась. Сейчас другие времена. Не то, что раньше! В Риме неспокойно. В провинциях – тоже. Много беглецов и разбойников. Грабежи на дорогах. Ну, и ещё, я давно мечтала посетить эту далёкую провинцию. Тут столько красивых тканей и ароматных масел!

– Но где же сенатор? – Лаций обвёл взглядом комнату, как бы ожидая его появления, и снова уставился на Эмилию. Собранные на затылке волосы подчёркивали стройность её шеи. Чуть ниже красовалась маленькая родинка. Длинная толстая палла и такая же длинная накидка из шерсти полностью скрывали её фигуру, но ему было достаточно одного изгиба ткани на бедре, чтобы дорисовать в воображении всё остальное. Лаций несколько раз моргнул глазами и даже покачал головой, чтобы избавиться от наваждения. Близость этой женщины буквально пьянила его, как неразбавленное греческое вино, сделанное из сладкого, тронутого морозом винограда.

– Не волнуйся, сенатора сегодня нет. Он сказал, что поедет с сыном к Крассу. Насколько я знаю, Мессала хочет стать в следующем году консулом, а сына назначить наместником на Сицилии. Красс знает, как ему помочь, – многозначительно усмехнулась она. – Хотя, если честно, то сейчас ему показывают новых юных помощников в доме его сирийского друга.

– Новых мальчиков? Он не остепенился?

– Ты слишком прямолинеен. В Риме недавно была страшная болезнь. Многие умерли. Среди них несколько его любимых юношей. Александр тоже заболел и, к сожалению, умер на вилле, – она остановилась, увидев, как изменился в лице Лаций. – Ты удивлён? – в её голосе снова прозвучала прежняя издёвка вместе с искоркой интриги, и он почувствовал, что его неудержимо влечёт к этой женщине. Влечёт её смелость, внутренняя уверенность в себе, не присущая даже свободолюбивым женщинам Рима, наглость во взгляде и улыбке, граничащая с дерзостью, и ещё – совершенная красота тела, которая заставляла кровь закипать, а сердце биться чаще и сильнее. Лаций набрал в грудь побольше воздуха и замер. Сердце не хотело успокаиваться. Эмилия, не дождавшись ответа, продолжила: – Ладно, ладно, можешь не отвечать, только не делай такое лицо! Когда Александр слёг, Валерия Мессалы в Риме не было, и, наверное, поэтому болезнь рабов обошла его стороной. Боги пощадили сенатора. Поэтому сейчас он часто приносит дары храмам и не шутит с богами.

Продолжая рассказывать Лацию о последних римских новостях, Эмилия провела его вглубь дома. В триклинии для них уже был накрыт небольшой стол. Он стал расспрашивать о знакомых и друзьях и, к удивлению, обнаружил, что ему неприятно слышать, как Эмилия несколько раз как бы невзначай заметила, что в Риме его судьбой больше никто не интересуется. Его даже не искали, как будто Парки спрятали нить его судьбы в укромный угол своей пещеры. По крайней мере, Эмилия ни от одного магистрата не слышала его имя. Ни в Риме, ни здесь. Но она всё время как-то пристально и внимательно смотрела на него, иногда погружаясь в свои мысли и отвечая на его вопросы с задержкой.

– Я никак не могу поверить, что ты приехала! Мессала Руф сказал, что я могу провести здесь месяц, – неловко произнёс Лаций, чувствуя, что признаётся этим в своих чувствах.

– Да, этот дом в моём распоряжении. Его сын живёт у ликторов префекта города, а сам сенатор предпочитает оставаться на ночь у своих старых и новых друзей.

– Понятно. Значит, ты в этом доме одна? Ты, что, плохо себя чувствуешь? – спросил Лаций, заметив, что глаза Эмилии в очередной раз смотрят сквозь него куда-то вдаль.

– Нет, – вздохнула она. – Но… Я приехала, чтобы отдать тебе твой медальон… – в её голосе прозвучала нескрываемая скорбь. – Он там, в моих вещах. Я отдам его позже.

– Мой медальон? Но я же попросил тебя оставить его до возвращения! Ты, кажется, передала его своей любимой служанке. Надеюсь, она сняла его и не стала носить? – Лаций ещё не знал, что случилось, но сердце сжалось от неприятного предчувствия.

– Аония. Её звали Аония… Бедняжка, – большие чёрные глаза Эмилии наполнились слезами, и, взяв со стола персик, она сжала его между ладоней. Потом покатала и положила обратно. Большая слеза медленно скатилась по щеке и упала на руку. Она откинулась на спинку кресла и, вздохнув, попыталась улыбнуться. Но у неё не получилось. Бледно-розовые губы задрожали, Эмилия закрыла лицо руками, и слёзы хлынули из глаз нескончаемым потоком. Лаций схватил её за руки, потом – за плечи, но она сама ткнулась ему в плечо, и он, не зная, как её успокоить, просто гладил по спине и затылку. Через какое-то время Эмилия пришла в себя и посмотрела на него более спокойным взглядом. Она загнала свою боль глубоко внутрь, и теперь только печальные тени в уголках глаз говорили о её душевном страдании.

– Что произошло? – тихо спросил он, заранее зная ответ на свой вопрос.

– Она уже в царстве Орка. Но… мне, наверное, придётся рассказать тебе всё с самого начала, чтобы ты меня понял.

– Я… я готов тебя слушать. У нас есть целый месяц, – попытался улыбнуться Лаций, но эти слова прозвучали неискренне и совсем не к месту, поэтому он поспешил добавить: – Прости, я не знаю, что произошло, и очень хочу тебе помочь.

Один раб поддерживал огонь в большом круге посередине комнаты, и ещё два подошли из соседней комнаты, чтобы подавать еду. Эмилия приказала всем им уйти и придвинулась ближе к огню, где пол был теплее.

– Будешь что-нибудь есть? Тебе дать? – спросил он.

– Нет. Сядь рядом, – она положила ладонь на толстый шерстяной ковёр без ворса. Когда Лаций сел, она взяла его за руку и, опустив глаза, сказала: – Её убили из-за медальона.