Александр Андриевский - Роман с авиацией. Технология авиакатастроф

• Название: Роман с авиацией. Технология авиакатастроф
• Автор: Александр Андриевский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-7325-0879-6

Эта повесть о тебе, мой юный романтик, пытающийся вырваться из тесного мирка своего двора на просторы воздушного океана, чтобы за штурвалом боевого самолета или реактивного пассажирского авиалайнера вступить в борьбу со стихией, открыть для себя новые земли и встретить верных, преданных друзей – настоящих мужчин, таких, как ты.

---

В город детства лучше не возвращаться.

Кировабад

Переполненный жизнерадостными кавказскими джигитами, удачно распродавшими свои мандарины и лавровый лист, поезд тащил нас мимо Сочи и Сухуми в обширную долину меж гор, где протекает река Кура, в азербайджанский город Кировабад. На окраине города, на месте старого армейского аэродрома, уютно расположилось военно-авиационное училище, где нам предстояло дальнейшее освоение авиации.

Нас стало намного меньше – половина ребят ушла в истребители. Оставшуюся часть пополнили курсанты из других авиационных школ первоначального обучения летчиков. Надо было как-то уживаться. Особых стычек не было, и уже скоро мы стали единой авиационной семьей. Учеба, караулы, снова учеба. Больше всего мы любили охранять склады с военным снаряжением, располагавшиеся за аэродромом. Проверяющие туда почти не заглядывали, и в теплые южные ночи мы бродили вдоль колючей проволоки и предавались своим воспоминаниям и мечтам. И когда внезапно где-то рядом раздавался жуткий вой шакала, что-то наподобие «Bay!», надо было обладать крепкими нервами, чтобы не стать заикой. От скуки иногда палили из автомата по самолетной бронеспинке, за которой находился туалет – благо патроны при сдаче тогда не пересчитывали. Однажды оттуда раздался вопль – не заметили, что туалет оказался занят. А мы на деле убедились, что бронеспинка вполне выполняет свое назначение.

Рядом с училищем находился небольшой ангар, где еще с давних времен располагалась военная рембаза, обслуживающая реактивные истребители. В свободное время мы любили ходить туда и смотреть, как машины готовили к облету. На площадке стоял МиГ-15, который только что выкатили из ангара. Вокруг него сновали инженеры и техники, рядом, пристегивая ремни парашюта, готовился к полету летчик-испытатель. Он не спеша забрался в узкую кабину, закрыл фонарь и натянул кислородную маску. «Пойдет на высоту», – прикинули мы. Засвистела турбина, техники отсоединили кабели. Летчик еще раз поправил на лице кислородную маску и развел черные перчатки в стороны – техники потащили из-под колес тросы тормозных колодок. Чтобы не попасть под выхлопную струю турбины, мы укрылись за какой-то машиной. Истребитель медленно пошел по рулежке в сторону взлетной полосы. Через несколько минут со страшным грохотом он оторвался от бетона и свечой ушел в небо. Когда же мы вот так же сядем в кабину реактивного самолета?

Наконец закончилась теория и начались полеты. Снова нас поднимали в три часа ночи, чтобы закончить полеты до полуденной кавказской жары, когда двигатели самолетов значительно теряют мощность. Мы пересели на новый Як-18у – с носовой стойкой шасси. В пилотировании он оказался немного тяжелее старого, с хвостовым колесом, зато взлеты и посадки были гораздо проще, ибо не надо, как раньше, смотреть в сторону через боковое стекло. И когда мы всем экипажем после летного дня оттирали следы масла с капота двигателя нашего «яка», всем было ясно, что кто-то из курсантов «завис» в верхней точке при выполнении «мертвой петли».

Запас топлива на этом самолете позволял выполнять маршрутные полеты более двух часов. Через год нас пересадят прямо на фронтовой реактивный бомбардировщик, а пока надо было осваивать навыки полетов по приборам, работать одновременно без автопилота за летчика и штурмана. Изучив зону полетов, все курсы и расстояния между поворотными пунктами маршрута, как свою казарму, курсант допускался к полетам. После освоения упражнений по высшему пилотажу нам уже казалось, что мы чувствуем себя в самолете как на своей железной койке. Однако, когда началось обучение полетам по приборам в маршрутном полете, и инструктор дал команду закрыться брезентовым колпаком, чтобы не видеть землю, я сразу почувствовал себя, как кот в мешке. Поначалу мне казалось, что все время я лечу боком, хотя стрелки авиагоризонта показывали только незначительный крен.

«А высоту кто держать будет?» – раздалось в шлемофоне. Я потянул ручку управления «на себя» – проскочив заданную высоту, я снова упустил крен самолета. Теперь мне казалось, что я лечу уже вниз головой, – пора собраться, брать себя в руки. Я почувствовал, как комбинезон, надетый из-за жары на голое тело, начал прилипать к спине. Смахнув левой рукой застилающий глаза пот, я заставил себя верить только показаниям приборов, а не своим ощущениям. В следующих полетах меня уже так не крутило. В маршрутных полетах вместо инструктора сидел курсант. Можно было спокойно глазеть по сторонам и обмениваться впечатлениями по внутренней радиосвязи. Нам с Юрием повезло – мы напросились в одну группу и летали по маршруту в одном экипаже. Казалось, что теперь мы уже были готовы летать в облаках. Но вход туда был строго заказан – только визуальный полет. Однажды, полагаясь на полученные навыки полетов по приборам и знание маршрута, мы все же в облака влезли. До поворотного пункта оставалось минут двадцать – не поворачивать же назад. Радиокомпас работал устойчиво, и мы, как опытные асы, точно вышли на все поворотные пункты и вернулись на аэродром.

Еще в самом начале учебы мы с Юркой решили, что будем летать только на бомбардировщиках. А это требует особых тренировок. И вот на каждый рейс, втихаря от инструктора, мы проносили в кабину пару заранее приготовленных кирпичей. Пролетая над участком реки Куры и убедившись в отсутствии людей и лодок, с креном и скольжением на крыло мы валились вниз, громкими воплями имитируя зловещий вой бомбардировщика. Свободный от пилотирования Юрка открывал фонарь кабины, доставал кирпич и с остервенением, словно на батарею противника, швырял его за борт. Я выходил из «пике», и атака прекращалась. Довольные собой, мы продолжали полет по программе.

Так прошло длинное кавказское лето. Пожелтели листья на деревьях, натыканных вдоль дорожек нашего училища, и только какие-то южные плоды с двумя крылышками – «курсантские слезы» – каждое утро не давали покоя нашему начальству. Их то и подметали по два раза в день курсанты, схлопотавшие наряды вне очереди. «И почему не финики», – сетовали мы. Вторая беда – это слишком ретивый заместитель командира полка по строевой подготовке майор Пагосов. Когда взвод под командованием старшины, маршируя к столовой, уже чувствовал запахи кухни, из-за какого-нибудь куста, как черт из коробочки, выскакивал майор. И как бы мы не старались маршировать, каждый раз слышали одну и ту же команду: «Взвод, стой! Кругом! Щагом марш!» (майор был из местных, а строевую любил, как мать родную). В столовой, заложив руки за спину, выпятив вперед, как Муссолини, нижнюю губу, майор прохаживался вдоль столов, внимательно наблюдал за нами и, если замечал, что кому-то из курсантов не понравилась еда, забирал алюминиевую чашку и направлялся на кухню. И – горе кухонной бригаде! Доставалось всем. И, надо сказать, за это его уважали. Это был настоящий пехотный строевик, не на словах, а на деле заботившийся о своем войске. Однако его педантичность и требовательность не знали границ. Наряды вне очереди сыпались на нас, как из рога изобилия. Увернуться было невозможно. И мы снова таскали, чистили, возили, грузили. И только дождавшись его отпуска, вместо дневного сна мы с Юркой стали ходить на спортплощадку, чтобы продолжать заниматься боксом. В три часа дня под палящим южным солнцем это было нелегко. Намахавшись до седьмого пота и сполоснувшись под душем, мы перелезали через забор училища и заходили в рядом стоящий ларек, где всегда была холодная минеральная вода «Арзни». Купив там же пару кило дешевого винограда, усаживались где-нибудь в тени и восстанавливали потерянный на тренировке водный баланс. К подъему мы были снова в казарме. В субботу и воскресенье нас уже не гоняли на земляные работы, и мы гуляли по городу, познавая восточный колорит жизни. Отношение к нам со стороны местных жителей было скорее нейтральное, чем доброжелательное, однако никто никогда никого не обижал. Да и среди курсантов были представители всех республик нашей страны. Через год кончился и кавказский период обучения. Мы с Юркой опять в общем вагоне, с пересадкой в Тбилиси на Москву, а там на Свердловск – в отпуск.

Снова в казахские степи

Наше новое место летного обучения находилось где-то в степи под Орском. Мороз, пронизывающий ветер. Третий год обучения и знакомство с первым советским реактивным бомбардировщиком Ил-28, как и везде, начался с караулов. Охраняя эти машины, я прощупал все детали шасси, двигателей, до которых только мог дотянуться. Все было прочно и хорошо сработано. Отливая синевой вороненой стали, снизу фюзеляжа торчали стволы двух авиационных пушек, сзади, из кабины радиста – еще двух. Триплексы кабины пилота, штурмана и радиста были зачехлены. Очень хотелось залезть внутрь, но кабины находились очень высоко и были закрыты на замки, а стремянок поблизости не было, да и в тяжелом овчинном тулупе высоко не залезешь. За время караулов мы уже довольно хорошо изучили внешнее устройство самолета. Догадались открывать заслонку выхлопной трубы двигателя и, забравшись туда и закрыв ее за собой, укрывались от пронизывающего ветра. Иногда удавалось и вздремнуть там часок.