Владимир Алябьев - Мгновение

• Название: Мгновение
• Автор: Владимир Алябьев
• Жанр: Поэзия

То, что предлагается Вашему вниманию, это не совсем книга стихов. Мне хотелось оставить детям, внукам, друзьям на память книгу, дающую представление, каким был их отец, дедушка, друг по жизни, коллега по работе. Мемуары писать скучно и ещё более скучно читать. Поэтому и родилась идея этого сборника. Что получилось, судите сами.

---

Гимн путчистов

Вот мы стоим, соратники по партии,
На днях ушёл в подполье комитет.
Найдём места на малых предприятиях,
Коль в Институте нашем места нет.

ГКЧП – ты знамя и оружье,
ГКЧП нам светит, как звезда.
ГКЧП, ты нам как воздух нужен,
Ведь без него науке никуда.

Вот мы стоим, соратники по партии,
Мы свято верим в наш советский строй.
Сумели, как один, сюда собраться мы,
Чтобы пойти в последний смертный бой.

ГКЧП – гроза врагам проклятым,
ГКЧП – нам снится в каждом сне.
Ну а пока победа демократов,
И мы сидим в «Матросской тишине».

Вот мы стоим, соратники по партии,
И Полозков ведёт в атаку нас.
А ты, ты предал, гад, своих собратьев,
Трусливо бросил нас в тяжелый час.

ГКЧП – из закоулков памяти,
Тот призрак наш, что по Европе шёл.
А если вдруг кому-то он не нравится,
Всех отловить и посадить на кол.

Мы после Путча только крепче стали,
Наш час наступит, и наш день придёт.
Когда на штурм пошлёт товарищ Сталин,
И, Первый Маршал в бой нас поведёт.

ГКЧП – ты знамя и оружье,
ГКЧП нам светит, как звезда.
ГКЧП, ты нам как воздух нужен,
Ведь без него родной стране труба.

8 марта (1992 г.)

В преддверьи славной женской даты,
Вот здесь, сегодня, в этот час,
Мы здесь собрались как когда-то,
Чтоб от души поздравить вас.

Улыбки Ваши потускнели,
В конце туннеля света нет.
Зарплаты нищей еле-еле,
Хватает только на обед.

Клянёте власть со страшной силой
И вспоминаете застой.
В столовой вилки все стащили,
А цены там хоть волком вой.

Да, изменилось в жизни много,
Теперь есть мненье – снова пей.
Принес бутылку Зав. наш строгий
И огурец солёный к ней.

Примите поздравленья наши,
От тех, кто сед и от юнцов.
Мы так старались, вспомнить страшно,
Чтоб не ударить в грязь лицом.

Давайте выпьем, как когда-то,
За Вас прекрасных, милых дам.
Любви, здоровья и зарплаты,
Такой, чтобы хватило Вам.

Дорогим женщинам (время – лихие 90-е)

Не стало больше Армии Советской,
Солдат он не солдат уже, как встарь.
Но женский день остался все же женским,
И красным цветом вписан в календарь.

Ряды редеют Ваши понемногу,
Кто дернул в бизнес, кто за океан.
В экстазе кто-то прислонился к богу,
Кому наука – крест и божий храм.

Как на войне Вы жили в этом зале,
Глотая жадно пищу у станка.
Но ни Гайдар, ни Ельцин Вас не взяли,
И надо Вам другого мужика.

Пишите письма Соросу, девчата,
Особо те, кому до тридцати.
Ему в своих Соединённых Штатах
Таких красавиц сроду не найти.

С тоскою вспоминая дни застоя,
Стальную кружку поднося к губам,
Вино хмельное, стоя, только стоя
Я пью за Вас, за наших милых дам.

Тебе, любимая (2014 год – год лошади а-ля А. Иванов)

Я люблю мою кобылку,
Потреплю ее за холку.
Расцелую пылко, пылко,
Расчешу ей гребнем чёлку.

Я люблю ей гладить холку,
У нее такая спинка.
Я погладил бы и попку,
Да боюсь, лягнёт кобылка.

Всё грустит моя лошадка
И овса совсем не просит.
Ведь живет она не сладко,
И трусов она не носит.

Но я люблю мою лошадку,
С ней я нежен, хоть и трудно.
Зацелую сладко, сладко
Я ее в тугие губы.

И пускай мне будет хуже,
Подойду я к ней вальяжно.
Затяну супонь потуже
И кнутом слегка поглажу.

Забинтую туго ноги,
Ленты заплету в косички.
И галопом по дороге,
Полечу я словно птичка.

Затяну я ей подпругу,
Будут скачки до упада.
Я люблю мою подругу,
Ведь лошадка, то, что надо.

Ну а ночью будет сниться,
Сон приятный и красивый.
Где степная кобылица
По степи летит игриво.

На закате…

Как омерзительно бывает по утрам,
Колотит так, что не спасает грелка.
Шум в голове и тяжело ногам,
Стакан в руке трясется дрожью мелкой.

Давно уже пошел по докторам.
И люто ненавидя эскулапов,
Ложусь я снова на родной диван,
Квартиру оглашая сочным храпом.

Так незаметно юность пронеслась,
Что положил на бизнес и науку.
Тихонько пукаю, в сортире затаясь,
Читая прессу сквозь большую лупу.

Ногами шаркая и лысиной блестя
Сажусь я на горшок – счастливое мгновенье.
И вспоминаю молодость кряхтя,
От жизни получая наслажденье.

«Промчалось детство, юность пролетела…»

Промчалось детство, юность пролетела,
Закономерный впереди финал.
Жизнь прожил как-то робко и несмело,
Ни школы, ни ученья не создал.

Всю жизнь метался в муках и сомненьях,
Кто тебе враг, а кто надёжный друг.
И с богом не сложились отношенья,
Да и в людей исчезла вера вдруг.

Всё суета. Всё суета сует.
Бежал по жизни, ничего не замечая.
Как будто жизни этой сотни лет,
Как будто ей конца и края нет.
А ведь она короткая такая.

Японец, он спокойней и мудрей,
Раз в год бросает всё и созерцает,
Цветущий куст, в своём саду камней,
Ручей, травинку, бабочку на ней,
И облако, что в синей дымке тает.
И этим счастлив…

«После долгой зимы показалось вдруг яркое солнце…»

После долгой зимы показалось вдруг яркое солнце.
Лес напрягся и ждёт не дождётся тепла.
Я смотрю в запотевшее с ночи оконце,
По холодной воде моя юность давно уплыла.

Одинокая чайка кричит над озёрною гладью.
Словно ищет кого-то, и будто не может найти.
Я молю небеса, помоги бога ради.
До конца этот путь мне достойно пройти.

Без обмана и фальши, без подлости и без измены,
Без предательства близких, и старых надёжных друзей.
Я пройду этот путь, и дойду до конца непременно,
 Как бы труден он не был, надо только шагать веселей.

«Мир – это книга, и те, кто не путешествуют —

читают только ее одну страницу»

Аврелий Августин

Зарубежные зарисовки

Мне повезло по жизни в том отношении, что мне удалось довольно много поездить не только по стране, но и по всему миру. Сначала это были институтские командировки, а после перестройки, когда открылись границы, отдых за рубежом. И не всегда, но довольно часто, свои впечатления от поездок я оформлял в стихотворной форме. Первым таким опытом были стихи из Германии (Восточной). Но мне удалось побывать и в Западной Германии, когда она ещё не была единой. Разница в менталитете была колоссальной, но, тем не менее, было совершенно ясно, что это единый народ, который искусственно разделили.

Самая первая загранкомандировка была в Болгарию. На 350 р., которые меняли на болгарские левы, я накупил книг, Платонова, Булгакова, Виноградова, Цветаевой, Ахматовой, Пастернака, Мандельштама и кучу других. Сослуживцы смотрели на меня, как на идиота. Причем книги эти издавались в Союзе, а продавались почему то в Болгарии.

Неизгладимое впечатление на меня произвела поездка в Югославию. Это был, примерно, 1985 г. И на фоне пустых полок в наших магазинах товарное и продуктовое изобилие и какой то беспредел в жизни, который я увидел потом у себя дома, когда началась перестройка, просто сносили голову. «Вот захожу я в винный магазин» было написано под югославскими впечатлениями. У нас в это время сигареты и водка продавались по талонам, даже не водка, а какая то гадость под названием «Полянка». Талонная система чем хороша, что вроде бы ты не пьешь и тебе это не надо, но талон дали, его надо отоварить, принести все домой, сложить в пианино и вспомнить об этом только тогда, когда во время переезда на другую квартиру встает вопрос, а что делать с музыкальным инструментом.

Во время зарубежных отпускных поездок и я и жена всегда стараемся познакомиться со страной, ездим на экскурсии и даже посещаем какие то культурные мероприятия. Так в Турции сходили на концерт танцевального ансамбля «Огни Анатолии» (аналог нашего ансамбля Моисеева), а в Пловдиве мюзикл «Юнона и Авось» я смотрел в римском амфитеатре, что придавало спектаклю особый привкус. Но все-таки больше мне нравятся не рукотворные мировые шедевры, а природные. Ниагара в Америке, Национальный парк тысяча островов в Канаде, Плитвицкие озера в Хорватии, Метеоры в Греции. Или рукотворные шедевры, которые сосуществуют в единении с природой, как наши Кижи или созданный людьми дендрологический парк в Кисловодске.

«Я открываю мир, вся жизнь передо мной…»

Я открываю мир, вся жизнь передо мной,
Завидуйте, я мчусь по белу свету.
Вот пирамиды, вот мой дом родной,
Места святые Ветхого Завета.

Я был в Европе, в Азии, в Китае.
Как Маугли жил в джунглях много лет.
Все покорил вершины Гималаев
И не однажды посещал Тибет.

Освоил там искусство Шаолиня,
Встречал на Амазонке я восход.
Просолен весь ветрами я морскими,
Шел к полюсу как Амундсен и Скотт.

Я бил слонов в саванне африканской,
А в Арктике тюленей и моржей.
С испанкой на корриде был испанской,
Ведь я мужик нормальный, а не гей.

Все уголки по миру мне знакомы:
Сахара, Ниагара, Гондурас.
И это всё, не выходя из дома,
И нужен только ноутбук и унитаз.

Из Германии