Алексей Розенберг - Куншт-камера. Зал первый

• Название: Куншт-камера. Зал первый
• Автор: Алексей Розенберг
• Жанр: Прочий юмор

Сотни страниц забавных кунштюков, годных для того, чтобы, к примеру, скоротать время в дороге, или, там, еще где. Посмеяться от души, поднявши тем самым себе настроение и прибавив лет к жизни. Да и, на худой конец, можно обидчику к голове приложить, или на растопку печки – вполне прилично бумаги выйдет.

---

Такие дела.

Вот так-так

– Вот так-так, – подумал Иван Лукич, рассматривая отражение своего лица в зеркале. – Кто-бы это мог быть?.. Хм… Не припомню… А если так?

Иван Лукич выпучил оба глаза, да так, что казалось еще самую малость, и они просто выпадут из глазниц. Затем вывернул губы, так что верхняя налезла на кончик носа, а нижняя полностью скрыла подбородок. И, наконец, он перевернул вставную челюсть и высунул язык, свесивши его набок на собачий манер.

– О! Фыфавно! Фафота! – обрадовано, но не совсем понятно, воскликнул Иван Лукич, и, присевши на корточки, кубарем укатился в уборную.

И больше его никто и никогда не видел.

Сговоривши

Филимон Семенович пошел как-то в гости к своему старому приятелю, да не застал того дома – тот третьего дня как помер и уехал на городское кладбище.

– Экая неприятность, – пробормотал Филимон Семенович и пошел в гости к другому своему старому другу.

Тот друг, к вящей радости Филимона Семеновича, оказался дома. Он слушал рыдания и причитания друзей и близких, лежа в гостиной в красном гробу.

Поняв, что погостить не удастся, Филимон Семенович, посетовав на очередную неприятность, направился еще к одному старому приятелю и застал того, когда его уже выносили из дома в деревянном макинтоше.

– Они – сговоривши что ли? – пробормотал Филимон Семенович и поехал на такси к своей старой подруге. Та лежала при смерти, и Филимону Семеновичу удалось погостить у нее целых полдня. После чего он поехал домой, размышляя о непорядочности своих старых приятелей…

Вы меня понимаете?

Ветрогонов буквально ворвался в гостиную и, подбежав к Анне Кузьминичне, схватил ее за руки.

– Ах, Анна Кузьминична, я не могу больше молчать! Я молчал, но больше не могу! Всё! Баста! Пришло время всё вам рассказать! Всё, о чем я молчал! Больше никаких молчаний! Только слова! Только откровенный разговор! Вы меня понимаете?

– Ветрогонов, вы белены объелись? Я вас вообще не понимаю! Что вы хотите?

– Ах, Анна Кузьминична! Ну как же вы не понимаете? Я все это время молчал, но теперь пришло время заговорить! Я должен рассказать вам всё! Вы слышите? Всё! Хватит молчаний! Долой запертые уста! Да здравствует откровенный разговор! Вы меня понимаете?

– Все, что я поняла, так это то, что вы хотите мне что-то рассказать. Правильно?

– О, да! Да, Анна Кузьминична! Вы уловили самую суть! Я хочу вам всё рассказать! Долой играть в молчанку! Пришло время говорить! И я не могу больше молчать, и поэтому расскажу вам всё! Вы меня понимаете?

– Ветрогонов, вы, часом, головой не бились? Если вы хотите мне что-то рассказать, то рассказывайте, а не морочьте мне голову! А то заладили…

– Ах, как вы правы, Анна Кузьминична! Довольно лишних слов! Довольно этого ненужного разглагольствования! Что такое, в конце концов, слова? Так, пшик! Хватит уже бессмысленных разговоров! Долой это пасмурное словоблудие! К черту ненужную трескотню! Даешь золото молчания! Вы меня понимаете?

– Ветрогонов, вы – идиот? Что, черт возьми, вам от меня нужно? Убирайтесь к чертовой матери, псих ненормальный!

– Ах, Анна Кузьминична! Я… Мне… Да вы же… Ах, Анна Кузьминична! Вы меня все-таки не понимаете! Ах!

Ветрогонов обхватил себя за плечи и бросился вон из гостиной, зашибившись по пути о дверной косяк своей беспокойной головой.

Как хорошо!

Прогуливался как-то Дмитрий Егорович по лесу. Дышал различными ароматами, слушал щебетание птиц, и думал о том, как хорошо, в сущности, что он оказался здесь, а не, скажем, на дне реки или какого-нибудь болота, как это частенько случалось, когда он нечаянно выпадал из аэроплана.

Кажись…

Гаврила Егорович, страшно удивился, когда по средь бела дня словил головой упавшую с крыши сосульку.

– Однако!.. – пробормотал он, почесывая ушибленную голову. – Кажись зима…

И тут он удивился вторично, споткнувшись о цветущую клумбу и упавши лицом в лужу.

– Однако!.. – пробормотал он, обтирая лицо от грязи. – Кажись лето…

Он с трудом поднялся на ноги и тут же удивился в третий раз, поскользнувшись на давешней сосульке и упав в сугроб.

– Однако!.. – пробормотал он, почесывая оцарапанное о твердый наст пузо. – Кажись зима…

Тогда Гаврила Егорович решил более не рисковать и, не поднимаясь на ноги, потихоньку пополз в сторону дома.

Он полз по лужам, цветущим лужайкам, продирался сквозь сугробы, ловил головой сосульки, вновь попадал в грязь и лужи и, в конце концов, окончательно выбившись из сил, распластался на песчаном бархане и… проснулся.

– Однако!.. – пробормотал он, растирая сонное лицо. – Кажись сон…

Непредвиденное «если»

Павел Андреевич решил так: если первым посетителем будет женщина, то он выпьет вечером вина, а если мужчина – то тогда пива с водкой. Если посетителей не будет вовсе, то однозначно коньяк. А если…

Но четвёртое «если» Павел Андреевич додумать не успел, так как дверь отворилась, и в кабинет вплыло (именно вплыло!) оно – эдакий карточный дама-король.

Ну, то есть, сверху это была вполне себе симпатичная дама, а снизу – натуральный бородатый король. Перевёрнутый. Причём король совершенно не по-королевски лузгал семечки и сплёвывал под себя шелуху, да так, что засорил себе все волосы и порядком изгадил корону.

Дама хоть и была на первый взгляд симпатичной девицей, но при ближайшем рассмотрении обнаруживала плохо замаскированный бланш под глазом, и источала невозможное амбре низкокачественной сивухи. Одним словом тоже далековато до голубых кровей.

И вот это оно подплыло к столу Павла Андреевича, в два рта громко икнуло и в две же глотки хрипло произнесло:

– А где Какис?

– Какой Какис?.. – пролепетал прибывающий в лёгком ступоре Павел Андреевич.

– Он спрашивает! – воскликнула дама, обращаясь к королю.

– Поверни-ка меня, Изольда – ща я ему обрисую «какой»! – прохрипел король и длинно сплюнул сквозь зубы в Павла Андреевича, попав тому на пиджак.

– Не надо, Серж – он и сам вспомнит, – сказала дама и неприятно улыбнулась Павлу Андреевичу. – Ведь, правда, пупсичек? Ведь вспомнишь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.