Михаил Цетлин (Амари) - Цельное чувство. Собрание стихотворений

• Название: Цельное чувство. Собрание стихотворений
• Автор: Михаил Цетлин (Амари)
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91763-066-3

Настоящее издание представляет собой наиболее полное собрание стихов поэта М.О. Цетлина (Амари) (1882–1945). В него вошли не только все его поэтические сборники, но и стихи, публиковавшиеся в периодической печати, а также переводы. В приложении печатаются очерки «Наталья Гончарова» и «Максимилиан Волошин». Творчество Цетлина (Амари) – неотъемлемая часть искусства Серебряного века и истории русской поэзии ХХ века в целом.

---

II. «Душа приятное в сей жизни уж вкусила…»

Душа приятное в сей жизни уж вкусила.
Где то, что в молодости было мило?
Апрель и май, июнь прошли. Как дни унылы!
Что я? Ничто. Жить не хочу, нет силы…

III. «Увесили вы берег…»

Увесили вы берег
Над озером розами
И желтыми цветами,
О, милые лебеди;
И в безумии страсти
Погрузили голову
В священную, трезвую воду.

Увы мне, где обрету я,
Когда зима настанет, цветы
И сияние солнца,
И тень земную?
Стены стоят
Безмолвны и холодны, под ветром
Треплются флаги.

IV. Вечерняя фантазия

Под мирной сенью хижины пахарю
Очаг отраден, малым доволен он.
В долине путник слышит звоны,
Колокол тихий на близкой церкви.

Вернулись в гавань все корабельщики,
Далекий город шумы веселые
Смиряет. Тихо. И в беседках
Мирно друзья коротают вечер.

А что же я? О, если б я жил, как все,
Труда поденщик, в смене размеренной
Забот и мира. Спят все. Что же
В сердце моем не смирилось жало?

В вечернем небе, словно весна цветет,
Несчетны розы. В славе и золоте
Сияет мир. Туда, туда бы
К тучам пурпурным, там в свете и в воздухе

Растает, растворится и жизнь, и боль!
Мольбой ли глупой вспугнуто, кануло
Очарованье? Смеркло. Снова
Я одинок, как всегда, под небом.

Приди же, сладкий сон! Слишком многого
Так жаждет сердце! Но отпылаешь ты,
Мечтательная так тревожно
Юность… И ясною будет старость.

V. Прощанье

(Диотиме)

Если я со стыдом сгину, и дерзким, им
Не отмщу и сойду в гроб обесславленным,
И меня одолеют
Силы, духу враждебные —

Пусть тогда и тобой буду забыт, навек,
О, красней за меня, мучься и ты стыдом,
Ты, любимая мною!
Нет, и тут пусть не будет так!

Но предчувствую я: буду один, один…
Гений светлый, и ты бросишь! И духи лишь
Смерти будут мне струны
Сердца, струны все, рвать и рвать.

Кудри юности, о, осеребритесь же!
Краток будет мой день, завтра же что нас ждет?..
…меня на пустынный здесь
Двух дорог перекресток
Боль разящая кинула!

VI. «В младые годы был я так утру рад…»

В младые годы был я так утру рад,
И плакал горько вечером! Ныне же
Я день сомненьем начинаю —
Радостен, свят мне тихий мой вечер.

Прозрачные тени. Образы. 1920

«Благословляю малый дар…»

Благословляю малый дар,
Скупой огонь, возжженный Богом.
Его питает сердца жар,
Но не разжечь в большой пожар
Его ни бурям, ни тревогам.

Благословляю тайный знак
Далекой красоты духовной.
Мой уголек, мой алый мак.
Не от него ли сердце так
Тревожно бьется и неровно?

«О чем-то светлом все еще мне снится…»

О чем-то светлом всё еще мне снится.
Надеждой замыкаю каждый день.
Но вот уже мне на руки ложится
Еще не близкой ночи тень.

Как прежде верю: будет всё иное.
Но изредка уж прозреваю я:
Всё то, что было в жизни здесь со мною —
Судьба моя и жизнь моя!

«Нет ничего в душе моей, что б людям рассказать…»

Нет ничего в душе моей, что б людям рассказать.
Нет драгоценных в ней камней, нет драгоценных дней,
Нет слов поющих, словно мать, чтоб боль людскую укачать.
Чем боль людскую мне унять, что буду делать с ней?

Я боль одну, свою, люблю, о ней одной пою,
Ее я людям отдаю, ее, мою, другим.
Что делать людям с болью той, с ее певучей красотой?
У них своя. Не стой, не пой, не будь помехой им!

У них своя, как у тебя, у каждого своя.
И замкнут каждый человек в ту боль свою навек.
И каждого влечет ладья по быстрым водам бытия…
Моя погибнет иль твоя? и где же устье рек?

«Мы в пуховом уюте гнезд…»

Гр. Н. В. Толстой

И бездна нам обнажена.

Тютчев

Мы в пуховом уюте гнезд
Лежим, не видя светлых звезд,
Ни темного вкруг них эфира.
Но в дни великих перемен
Разомкнут круг и мирный плен
Безмерной пустотою мира.

Не кровь, не ужасы страшны,
А странные под утро сны
И ночью тишина бессонниц
И шорохи невнятных слов
И гуд немой колоколов
С подземных, с отдаленных звонниц;

И ветер, что встает и рвет
С стоячих, милых, тихих вод
Загнившую цветисто ряску;
Блеск темный глаз, зубов оскал,
Который жутко засверкал
Сквозь приглядевшуюся маску.

«За стеною я слышу чтенье…»

За стеною я слышу чтенье,
С остановками, по складам…
Видно, много нужно терпенья,
Чтоб прочесть бульварный роман.

Женский голос глухой и печальный…
Я почти не слышу слов.
Только тихий темп музыкальный
Долго-долго я слушать готов.

О исканья того же духа,
Что живет во мне и со мной:
Этот голос, звучащий глухо,
Заглушенный двойной стеной.

Как молиться молитвой чудесной,
Как молитву отдать словам,
Чтоб открылся, и мне безвестный,
Духа мир, – чтоб открылся вам!

«Ты спишь неслышно рядом…»

Ты спишь неслышно рядом,
Дай дверь приотворю.
На миг одним хоть взглядом
На тебя посмотрю.

Ни шороха, ни слова!
Но так мне в тишине
Спокойно от родного
Дыханья во сне.

Слегка оправлю косы,
Едва коснусь волос…
Как будут свежи росы
Утром у роз!

Ожерелье

Меж нами память нижет ожерелья
Из наших утр, дней, вечеров, ночей.
Алмазы радости, стрaзы веселья,
Кораллы боли. Полные лучей
Опалы слез. И черные печали
Жемчужины. И розовый, как дали
Под утро, жемчуг нашей алой зорьки.
И между всех, из тайных недр их вынув,
Вплетает память (милый миг и горький!)
Осколки утомительных рубинов.

«Я не знаю, играет ли сладостный хмель…»

Я не знаю, играет ли сладостный хмель,
Золотой жужжит ли в нем шмель,
Но ужалено сердце любовью такой
И такой пьянящей тоской.

О, шмель волшебный, жужжи, гуди!
Трепещи, ворожи в груди.
Как сияют, как искрятся крыльца твои
Многоцветной пылью любви!

Гроза

Всё вспыхнуло огнем.
Зазубренным зубцом
Рассeкла небо молния.
А там вдруг топором
Рубнул по тверди гром.
И грубым топорищем
Ударил он потом
По бочек грузным днищам.
И бочки, влагой полные,
Как полный водоем,
Вниз пролились дождем!

Закат

Розовы заката огни.
Свежи ароматы в тени.
Вечер тих и матов – взгляни.

Нежно-огневая вода.
Небо – окон рая слюда.
Тучка дождевая – куда?

Ливня отзвенела струна.
Небо засинело без дна.
Золото зардело руна.

Тени навевая, стеля,
Тьмою напояя поля,
Ночь слетает, тает земля…

Рондель

Не Сонет, размеренно четкий,
Не его ровный холодный свет,
Не его строфы, четкие четки, —
Не Сонет.

Нет, Рондель изберет поэт,
Чтоб в ее быстрый, волшебно-короткий
Блеск – воплотить свой мгновенный бред.

Только Рондель грациозна кроткой
Грацией девочки в пятнадцать лет
С тонкою шеей, окаймленной бархоткой —
Не Сонет!

К книге «Рондо ронделей»

Fly, white butterflies.

Swinburne

Летите, летите, рондели,
Летите, бегите, спешите,
Без думы, без воли, без цели
Летите!

Как осенью легкие нити
В полях паутины летели,
Летите и душу маните.

Как жаворонка легкие трели,
Как легкие волны отплытий,
Как легкие звуки свирели —
Летите!

«Не все ли равно мне, где жить и томиться…»

Не всё ли равно мне, где жить и томиться
Любовью земной и печалью земной,
Откуда к безвестному страстно стремиться?
Ах, всё равно! всюду я буду молиться,
Любить красоту и дышать тишиной.

Россия далекая, образ твой помню,
Но вижу в мечтах столь прекрасной тебя,
Что, может быть, дома я был бы бездомней!..
Не всё ли равно мне, не всё ли равно мне,
Где верить в тебя мне, где помнить, любя?

А если забвенье в душе уничтожит
Тоску по тебе, неразумную боль, —
Что ж! Тем, кого совесть бессильно тревожит,
Кто биться не хочет, забыться не может,
Где жить и где быть им – не всё им равно ль?!

Здесь умного, бодрого гость я народа,
Здесь больше смеются и легче живут,
Светлей здесь, изящней и ярче природа,
Здесь даже на тюрьмах есть надпись «свобода»
И ласковей смерть и упорнее труд.

Здесь так же вдыхаю я полною грудью
И пряный и сладостный воздух весны.
Здесь так же иные бесценны мне люди,
И так же молюсь я о радостном чуде
И вижу тревожные, странные сны.

Весною и здесь благоуханные ночи
Полны до краев темнотой, тишиной,
Когда лишь приблизившись, милые очи
Влюбленные видят, а речи короче
И словно насыщены тьмою ночной.

И здесь буду жить я и, может быть, долго!
И здесь я умру, если так суждено…
Что ж кажется жизнь мне здесь бременем долга,
Что ж снится мне Север, Москва моя, Волга?!
И плачу во сне я… О, не всё ли равно!

Возвращение