Валерий Ковалев - Морской юмористический сборник

• Название: Морской юмористический сборник
• Автор: Валерий Ковалев
• Жанр: Прочий юмор

Единственный в своем роде юмористический сборник о службе в современном ВМФ. Все сюжеты имели место. В море, на берегу и личной жизни.

---

То, что эти грызуны очень умны, не новость. Однако, чтобы дать такое представление, нужен и богатый опыт. Не иначе, как та крыса была ветераном судна, может быть еще с военных времен.

После этого случая кражи прекратились, но было поздно – «хлебных» должностей нас лишили и вновь водворили на лодку. Чтоб служба раем не казалась…

Наколки

– Во-во, именно так и малюй, – встряхнув вороным чубом, затягивается беломориной Жора Юркин, стряхивая пепел в иллюминатор.

Высунув кончик языка, и сощурив прозрачные глаза, экипажный художник Витька Бугров, макая в пузырек с черной тушью умыкнутое у штурманов стальное перо «рондо», изображает на листе кальки свой очередной шедевр.

На нем силуэт атомной подводной лодки, на фоне «розы ветров» и земного шара, а внизу, витиевато выполненный вензель «КСФ»

Потом все это будет перенесено на предплечье очередного клиента, обколото тремя, связанными вместе иглами и станет подтверждением его славной службы в подплаве Северного флота.

Этот самый клиент и мой ближайший друг Витька Допиро, сидит напротив Бугрова, шевелит кошачьими усами и с интересом пялится на шедевр.

– Слышь, Бугор, – уважительно обращается он к художнику. – А ты можешь изобразить кочегара, как у боцмана на жопе?

– Могу, Витек, могу, – мечтательно бормочет тот и принимает от Жоры дымящийся бычок.

У боцмана, мы видели в бане, на левой ягодице выколот забавный кочегар в тельнике, в руках у которого исчезающая в определенном месте кочерга, а на правой, вырывающиеся оттуда клубы пара. При ходьбе все это приходит в неповторимую гармонию и вызывает у зрителей неописуемый восторг.

Наколки на всех флотах мира существуют со времен Колумба, и наш, Северный, не исключение. Они есть у многих офицеров, мичманов и даже адмиралов. Не так давно на лодке побывала комиссия из Москвы, возглавляемая Главкомом, и на пальцах одного из сопровождавших его адмиралов было выколото «ВАСЯ».

– Ну, вот и все, – удовлетворенно хмыкает Бугор, и мы с интересом рассматриваем его очередное творение.

– Молоток! – хлопает художника по плечу Жора и, аккуратно свернув кальку, передает ее Витьке.

На следующий вечер, после ужина, мы втроем – Жора, Витька и я, идем в плавбазовскую баталерку. Там нас уже ждем местный спец по наколкам – Степка Чмур.

– Ну че, принесли? – вопрошает он и кивает на стоящие у стола «банки».

Мы молча усаживаемся, Витька поочередно извлекает из-за пояса наполненную доверху плоскую флягу с «шилом», а из кармана, исполненный Бугром рисунок.

– Тэ-экс, поболтавв руке посудину, разворачивает Степан кальку. – Путевая трафаретка. Колем?

– Ну да, – солидно кивает Жора, а Витька с готовностью стягивает с плеч робу вместе с тельником.

На выпуклой груди, справа, у него уже красуется Нептун с русалкой, наколотые еще в учебке, а на правой, хорошенькая головка девушки.

Между тем Чмур готовится к операции, и на столе поочередно возникают многоцветная шариковая ручка, плоская жестяная коробка с иглами и флакон с синего цвета густой жидкостью.

– Личная рецептура, – свинтив с него крышку, сует Степка флакон в нос Витьке. – Жженая резина, спирт и чернила.

– А я от нее, того, не гигнусь? – с сомнением нюхает тот смесь.

– Не ссы, Витек, – подмигивает ему Чмур. – Все будет как в лучших домах ЛондОна! Садись-ка ближе.

Верить Чмуру можно. Добрая половина плавбазовских щеголяет мастерски исполненными им наколками, и у Степана нет отбоя от ценителей художественной росписи.

Допиро с готовностью усаживается рядом с мастером, тот хватает его за руку и, поглядывая на рисунок, быстро воспроизводит его синей пастой на левом предплечье.

– Ну, как?

– Глаз-алмаз, – пододвигаемся мыс Жорой ближе и цокаем языками. – Давай, Степ, запыживай.

Насвистывая какую-то мелодию, Чмур достает из ящика стола индивидуальный пакет, отрывает кусок бинта и обильно смачивает его спиртом. Потом то же самое проделывается с иголками, и таинство начинается.

– Т-твою мать, – шипит побелевшими губами Витька, и на его лбу выступает пот.

– Ниче, – строча макаемыми во флакон иглами по контуру рисунка на руке, – тянет Чмур.

Из возникающих проколов струится кровь, которую, время от времени, он промокает бинтом. Зрелище не для слабонервных, и мы с Жорой закуриваем.

– И мне, – хрипит Витька, и я даю ему несколько раз затянуться.

Минут через пять Степа откладывает иглы в сторону, дает Витьке немного отдохнуть и тоже тянет из пачки сигарету.

– А вот вам военный анекдот, – окутывается он дымом. – Наш боцман рассказал.

Притаскивают, значит в госпиталь после боя моремана. Конец осколком оторвало. Кладут на стол, врач зашивает, что осталось, а операционные сестры, видят на обрубке наколотые буквы».. ля». Приходят после операции в палату и интересуются «товарищ краснофлотец, а что у вас на пипке было написано? Валя, Оля или Юля?»

Тот посмотрел на них и говорит – там было написано «Привет ивановским ткачихам от героических моряков Севастополя».

– Га-га-га! – корчатся все от смеха, и Жора давится сигаретой.

Потом таинство продолжается.

Спустя час работа завершена, и на багрового цвета Витькином предплечье, красуется синяя наколка.

– Да, сделано путем, – после тщательного осмотра констатирует Жора.

– Какой разговор, – пожимает плечами Чмур, и еще раз протирает спиртом свое творение. – Через пару дней опухоль спадет, и все будет в ажуре.

После этого мы разливаем остатки в извлеченные Чмуром кружки, разводим водой из крана и «обмываем» наколку.

На следующее утро у Витьки поднимается температура, и мы тащим его после подъема флага в корабельную санчасть.

– Докололись, мать вашу! – возмущенно орет на нас лодочный врач Алубин, и, осмотрев больного, сует ему горсть таблеток. – Пей!

Впрочем, орет он не совсем искренне. У старшего лейтенанта тоже имеется наколка. Причем весьма импозантная и выполненная цветной тушью.

Затем док что-то черкает в журнале приема, определяет Витьке один день постельного режима, а мы уходим на лодку.

В следующую субботу, в окружении прочих интеллектуалов, Допиро целеустремленно «забивает козла» в кубрике, к Чмуру отправляются еще два клиента, а великий художник Бугров, в окружении почитателей его таланта, живописует на кальке, готовящегося к претворению в жизнь кочегара.

Боевое содружество

Погожее летнее утро. Синь залива под солнцем, легкий туман над водой.

На обширном пустом причале, у высокого борта плавбазы, стоит военный, крытый тентом грузовик и короткий строй моряков, во главе с мичманом. Напротив – молодой лейтенант со значительным лицом.

Лейтенант – командир штурманской группы, мичман – старшина команды, а шестеро матросов их подчиненные.

По приказу старпома группа занаряжена в командировку в Архангельск, для получения на базовых складах штурманского оборудования.

– Слушать меня, – грозно обводит всех глазами лейтенант. – В пути не курить, похабных песен не орать и вести себя достойно. Ясно?

– Я-асно, – вразнобой тянут моряки, переминаясь с ноги на ногу.

– Тогда, все в машину, – смотрит офицер на часы и вместе с мичманом направляется к кабине.

Через минуту, урча двигателем, грузовик катит в сторону КПП, а из кузова скалятся веселые рожи.

– Хоть Архангельск поглядим, – гудит старослужащий, штурманский-электрик Серега Корунский и достает из кармана пачку «Примы».

– Ага, – поддерживает его приятель – боцман Вовка Осипенко, вытряхивая из пачки сигарету.

Остальные довольно подпрыгивают на лавках и пялятся по сторонам.

Вскоре Северодвинск остается сзади, грузовик набирает ход и, ровно гудя мотором, несется по трассе.

– Жизня, – восхищенно шепчет рулевой-сигнальщик Иван Лука, выглядывая из кузова и озирая зеленые окрестности. – Щепка на щепку лезет.

– Кому что, а голому баня, – бросает кто-то из моряков и все хохочут.

Через час, замедлив ход, грузовик въезжает в Архангельск, направляется в сторону железнодорожного вокзала, а от него в сторону расположенных в небольшом лесу складов.

– Вот курва, а мы думали в городе, – недовольно брюзжат моряки, когда, миновав КПП с якорями на воротах, машина въезжает на их территорию.

– Значит так, – говорит лейтенант, когда все выгружаются. – Всем ждать меня в курилке, – тычет рукой в сторону небольшой площадки с вкопанной под сосной бочкой и лавками. – Осипенко, остаешься за старшего.

После этого они с мичманом идут в сторону административного здания, а моряки направляются к бочке.

Там, на лавке, со скучающим видом сидит мордастый старшина и что-то тихо насвистывает.

– Звидкиля, причапали? – лениво интересуется он и сплевывает на песок.