Сергий Чернец - Гусь, изменивший судьбу человека

• Название: Гусь, изменивший судьбу человека
• Автор: Сергий Чернец
• Жанр: Русское современное

Простыми словами о сложностях нашего мира, о судьбах людей и обстоятельствах жизни. Читается легко из-за простоты изложения. За видимой простотой скрывается мудрость, над которой стоит подумать.

---

«Почему больничный цвет выбран белый?» – задумался Сидоров в полузабытье. Пока он погружался в сон, под завывание ветра за окном, рассуждения посещали его седую голову. – «Вероятно потому всё белое, – потому что смерть черная в представлении людском!».

Нехорошо болеть, еще хуже умирать, а болеть и умирать, с мыслью, что ничего не останется после тебя на свете – хуже всего. Лишь те способны ощущать жизнь, кому часто случается быть на краю смерти. А уж сколько раз Сидоров был на волосок от гибели: и тонул в реке зимою подо льдом, и лихорадкой-то болел и метался и бредил при температуре 41 градус. И во сне, в последние дни, нахлынули воспоминания этих всех событий жизни.

Он увидел, вновь, зимнюю прорубь, майну, куда спускали сети, оснащенные грузами и поплавками, и как он поскользнулся и упал в воду. Сначала холод объял всё его тело…

И действительно, сонное тело его вздрогнуло и поёжилось. Его прохватил озноб, и пот выступил у него на лбу. Его затрясло в судороге.

А Сидоров видел множество пузырьков, и его несло течением, но ему не было холодно, а наоборот, его бросило в жар. Ему стало нестерпимо жарко, хотя он плыл, во сне, подо льдом, влекомый сильным течением большой Сибирской реки.

В действительности, Сидоров задвигал головой из стороны в сторону и бредил. Он творил молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!». Так он молился и тогда, когда провалился в прорубь.

(Как он выплыл из подо льда?) – Это было чудо Божиего спасения: потому что невозможно было представить в реальности. Рыбачили на двух берегах. Первую сеть ставили на одном берегу, пробив две майны поперек течения. Вторую сеть ниже по течению реки, метров на 500 и на противоположном берегу довольно широкой реки. Как он, Сидоров, преодолел сильное течение и переплыл реку подо льдом – неизвестно, но он вынырнул из майны на другом берегу. Его вытащили и в морозный день, до минус 20-ти градусов, он сразу обледенел. А пока его везли с реки до больницы, километров 7 или 8, он замерз и получил сильное воспаление легких. Везли его в санях, на лошади. И был Сидоров не великой силы человеком: небольшого роста, 1м 60 см, худой, сухощавый со впалыми щеками, но жилистый).

В приступе жара и в бреду Сидоров разметал одеяло, уронив часть его на пол. Иван Иванович спешно вызвал медсестру – он почуял неладное с соседом своим. Сосед бредил, крутил головой. Соседу было плохо. Медсестра вскоре прибежала в палату реанимации и не одна, а с дежурным лечащим врачом. Сидорову сделали инъекцию. Капельницы у обоих больных стояли в изголовье около кроватей.

И, вдруг, Иван Ивановичу сделалось плохо, он попросил врача посмотреть и его. Ночи для Ивана Ивановича тоже плохо проходили, в похожих мучениях: то жара и бреда, а то и нестерпимой боли в сердце. Сон никак не давался, не приходил. И ему вспоминался рассказ соседа о своей жизни. «Вот ведь Судьба какая была (!), и умирает он одинокий и забытый всеми…» – думал Иван Иванович.

Сидоров появился на свет поздним ребенком, его матери было уже далеко за 40, почти 50 лет. До него умерло двое детей. Умерли от голода и болезней. Сидорову повезло тем, что знаменитые годы «застоя», при Брежневе, уже были стабильные. Не было больших сдвигов в обществе. Реально обеспечивались все люди в СССР работой и зарплатой. Более того, за тунеядство в тюрьму сажали, безработицы не было и в помине. И медицина была на уровне, бесплатная. Сидоров Петр, в честь отца названный, а значит Петрович, родился недоношенный, (7 с половиной месячный). Но выжил и все болезни перенес детские, какие возможны: и корью он болел и ветрянкой, и даже свинка у него была. А в школе он еще заболел хроническим гайморитом. Но вырос все-таки здоровым.

Ходил он во время учебы в школе, во Дворец пионеров, во всевозможные кружки и секции. И в футболистах он был, и в хоккей играл за школьную сборную команду. И в бокс пробовал ходить, но не выдержал и полгода таких нагрузок на тренировках. Его исключали из спортивных секций, за его частые болезни. Так он, в конце концов, перепробовав всяческие кружки: и художником быть хотел, и музыкантом, – остановился на кружке литературном. Тут были встречи с писателями, тут читали стихи и рассказы. Сидоров, в свои школьные годы прочел уйму литературы, почти всю классику, которая была рекомендована в школьной программе и в старших классах. Поэтому учился он хорошо и окончил школу с двумя только четверками. По всем предметам было 5.

И вот бы поступить ему в институт, и найти себе место в жизни. Но случилось обратное – «может быть это рок или судьба сыграла злую шутку», как он сам говорил. Но Сидоров никуда не поступил и профессию никакую не имел. Он совсем ушел от мирской жизни, попал в монастырь и строил и восстанавливал разрушенные Храмы. Все было просто и всему виной случай.

(Разговор)

Сиплый кашель разбудил Иван Ивановича, и в утренних сумерках он различил своего соседа по койке, Сидорова. Тот приподнялся на локтях, пододвинулся, оперся спиной на спинку кровати. Так, полусидя, ему было легче, в лежачем положении он задыхался. Казалось, кризис миновал, и тишина раннего утра аж звенела в ушах. Тихими голосами, полушепотом, изредка прерываясь на кашель, – они разговаривали.

Как писатель – Сидоров умел рассказывать. И будто спешил, прерывал рассказ об одном, переходя на другое, торопился рассказать свою прожитую жизнь последнему человеку.

Недолго они были вместе, а как много узнали друг о друге. Иван Иванович был благодарным слушателем, сам говорил мало, кашлял и тянулся к утке, куда отхаркивал слизь с кровью, идущую их легких. Больше всего он спрашивал у Сидорова непонятные ему вещи. Так спросил про монашество: «Как же угораздило попасть в монастырь? И кто такие монахи?»

Сидоров рассказал примерно следующее, как смог запомнить Иван Иванович:

«Попал то я просто – начал Сидоров – убегал от тюрьмы. Дело было заведено, сразу после школы я в ПТУ поступил, на слесаря инструментальщика, от завода у нас есть такое. А там мальчишки привлекли меня в свои грабительские походы. Тогда я свидетелем по делу прошел. Но уже мне стало некомфортно находиться среди той «братвы», которая меня узнала. Знания и подвели меня, между прочим, знал я сигнализацию, мог её отключить: прочитал книгу «Установка телеметрических систем». Вот за этим я и был нужен «братве», а еще учился в ПТУ – слесарь и замки и сейфы ремонтировать мог, ну, и вскрывать конечно. Вот от чего убегал: от преступного мира. А ушел в монастырь и был направлен в Духовное училище, работал трудником, потом в штат монастыря зачислен был, в начальный сан посвящен – в рясофор, в рясофорные монахи. Это не так сложно понять: кто такие монахи. Это люди отрекшиеся от мира ради достижения высших христианских добродетелей! Монах – не трус, но герой и храбрый борец. Он непрестанно сражается против зла в себе самом, а замет против зла в мире, – но не против мира, так как мир это творение Божие. Монахи, ради развития в себе добродетелей, разрывает связь с материальным миром и начинает жить странной («чудной», иной) жизнью. Вот и называют их иноки. Сначала человек проходит испытательный срок, и только когда сам человек, по свободному волеизъявлению, согласно словам Христа: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мной» – от Матфея 16 гл 24 стих.

И еще много рассказывал Сидоров про свои дела в образе монашества. Как он строил Храм в селе и помогал добрым советом людям. Слушать было интересно, Иван Иванович, словно книгу читал, слушал, о другой жизни, неведомой ему, но рядом происходящей. Он пообещался Сидорову сходить в Церковь и свечку поставить – непременно.

«Много и много мне приходилось «проповедовать» в своей жизни» – рассказывал Сидоров веселым тоном и улыбчивым лицом. «Люди, приходящие в Храм, или стесняются или боятся подходить к священникам. Да и некогда попу всегда, он постоянно занят. И даже, если ответит поп на вопрос прихожан – скажет непонятно, или цитату из священного писания или словами церковнослужебными. Так что прихожане и просто верующие всегда рады были поговорить с человеком «церковным», тем более с монахом бывшим, который еще и в семинарии учился. И с многими вопросами ко мне обращались: как же нужно поступить в том или ином случае в соответствии с Писанием, или как же Библия говорит о том или о другом…. И часто случается, с помощью Божией, Духом Святым или совпадением обстоятельств, – дела, о которых я говорил людям чудесным образом решались в пользу и к добру.

Вот приведу пример: служил я пономарем в селе Кузнецово. Священник приезжал из города только по выходным, Храм еще только восстанавливался, и места для жилья священнику тоже еще не было. А мы с диаконом и со старостой церковным, мирским, жили около Храма. Мы еще крышу перекрывать собирались, и печь отопления перекладывать надо было…. Работы нам хватало. А в дом рядом с Храмом приходили вдовушки-старушки: варили нам обед, да уборку в храме делали и т. д. Они всегда меня спрашивали то об одном, то о другом, наши беседы были благоприятные, всё о Божественном рассуждали. Так молва по селу пошла – будто монах тот, бывший, пономарь теперь который, очень толково объясняет. И спросили они, (по моему совету), у батюшки разрешения для меня, чтобы к больным бабушкам приходить домой. Вот я и ходил, – и в один дом и в другой, с бабушками беседовал, с благословения настоятеля отца Сергия. Большая помощь от бесед: и душевное успокоение в старческом возрасте… Старался я переводить слова Писания на современный язык, попроще объяснял понятным языком. Бабушкам было приятно, что они поняли, наконец, долго не понимаемое церковнославянское понятие религиозное.