Велемир Хлебников - Перевертень

• Название: Перевертень
• Автор: Велемир Хлебников
• Жанр: Поэзия
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-03-4840-0

Велимир Хлебников – один из самых значительных и неординарных поэтов XX века, которого одни считали гением, а другие – безумцем. Экпериментатор в области словотворчества и "зауми", чудак, мечтавший о мировом языке, он и сегодня поражает своей "непонятливостью", заставляет задуматься над строками своих стихотворений, разобраться в неведанном.

В книге собраны стихи автора.

---

1908

«Небес хребты…»

Небес хребты
Одел мехами сверк.
Двуясный ясень мерк.
Были не пройдены пути.
Но видны, видны путы,
И некуда идти,
И челны наши утлы.

Три чала
Причалят
К лодкам, боль
Кричала
Кричалой
Глоткой голь.

Молот
Раз пять
Опустился.
«Распять!» —
Клик вонзился.
«Молод!..»

1908

«Из мешка…»

Из мешка
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.

1908

«Ты была на шумком сборище…»

Ты была на шумком сборище,
Где смеялись не смеясь.
Уносил я из позорища
Нитей тонких мысли вязь.
Крутился смутный тел вихорь,
И снежным тетеревам мечты
Нещадный горла вил хорь.
И вознесла тогда меч ты.
Вмиг переоценив темь цен,
И, с полом скован столбняком,
Плясвоперого дятла долбни кол
Осиновый тонул в безнадежном мертвеце.

1908

«Но кто он, око темноты?..»

Но кто он, око темноты?
Кто просветил молчание песней?
Зём в восхищенье ник, но ты
Втори́ла песнью диких весен,
Ты воспевала сон ночей,
И поцелуй не мнимо чей,
И упоение борьбой,
И возглас милый, старый: бой!
Тогда воскресли небеса,
Тогда рассмеялся голос, – бог
И совесть снова нам веса́,
Расцвел, кто древле был убог.

1908

«Всё озаря…»

Всё озаря
Всходит заря.
О, этот меч воинствующего утра!..
И восхищенные орлы.
И смерти чуд раб
Срывал недель своих венец.
И прожитому кинул «нет!»,
И зева волка рощи воев
Угрюмо заблестели вои.

1908

Скифское

1

Что было – в водах тонет.
И вечерогривы кони,
И утровласа дева,
И нами всхожи севы.

2

И вечер – часу дань,
И мчатся вдаль суда.
И жизнь иль смерть – любое,
И алчут кони боя.

3

И в межи роя узких стрел —
Пустили их стрелки —
Бросают стаи конских тел
Нагие ездоки.

4

И месть для них – узда,
Желание – подпруга.
Быстра ли, медленна езда,
Бежит в траве подруга.

5

В их взорах голубое
Смеется вечно вёдро.
Товарищи разбоя,
Хребет сдавили бедра.

6

В ненастье любят гуню,
Земля сырая – обувь.
Бежит вблизи бегунья,
Смеются тихо оба.

7

Коня глаза косы,
Коня глаза игривы:
Иль злато жен косы
Тяжеле его гривы?

8

Качнулись ковыли,
Метнулися навстречу.
И ворог ковы лить
Грядет в предвестьях речи.

9

Сокольих крыл колки,
Заморские рога.
И гулки и голки,
Поют его рога.

10

Звенят, звенят тетивы,
Стрела глаз юный пьет.
И из руки ретивой
Летит-свистит копье.

11

И конь, чья ярь испытана,
Грозит врагу копытами.
Свирепооки кони,
И кто-то, кто-то стонет.

12

И верная подруга
Бросается в траву.
Разрезала подпругу,
Вонзила нож врагу.

13

Разрежет жилы коням,
Хохочет и смеется,
То жалом сзади гонит,
В траву, как сон, прольется.

14

Земля в ней жалом жалится,
Таится и зыбит.
Змея, змея ли сжалится,
Когда коня вздыбит?

15

Вдаль убегает насильник.
Темен от солнца могильник.
Его преследует насельник
И песен клич весельный…

16

О, этот час угасающей битвы,
Когда зыбятся в поле молитвы!..
И темны, смутны и круглы,
Над полем кружатся орлы.

17

Завыли волки жалобно:
Не будет им обеда.
Не чуют кони жала ног.
В сознании – победа.

18

Он держит путь, где хата друга.
Его движения легки.
За ним в траве бежит подруга —
В глазах сверкают челноки.

1908

«Бобэо́би пелись губы…»

Бобэо́би пелись губы.
Вээо́ми пелись взоры.
Пиээо пелись брови.
Лиэээй – пелся облик.
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.

<1908–1909>

«Меня окружали степь, цветы, ревучие…»

Меня окружали степь, цветы, ревучие
верблюды,
Круглообразные кибитки,
Моря овец, чьи лица одинообразно-худы,
Огнем крыла пестрящие простор удоды —
Пустыни неба гордые пожитки.
Так дни текли, за ними годы.
Отец, далеких гроза сайгаков,
Стяжал благодарность калмыков.
Порой под охраной надежной казаков
Углублялся в глушь степную караван.
Разбои разнообразили пустыни мир,
И вороны кружили, чуя пир,
Когда бряцала медь оков.
Ручные вороны клевали
Из рук моих мясную пищу,
Их вольнолюбивее едва ли
Отроки, обреченные топорищу.
Досуг со мною коротая,
С звенящим криком: «сирота я»,
Летел лебедь, склоняя шею
Я жил, природа, вместе с нею.
Пояс казаков с узорной резьбой
Мне говорил о серебре далеких рек,
Порой зарницей вспыхнувший разбой, —
Вот что наполняло мою душу, человек.

1909

Заклятие с мехом

О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами,
что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных —
смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно,
смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей,
Смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!

1909

«Город, где люди прячутся от безумия…»

Город, где люди прячутся от безумия,
И оно преслудет города, как лицо убитой
С широко раскрытыми зрачками,
С немного приподнятыми кудрями.
Город, где, спасаясь от сластолюбивых коз,
Души украшают себя шипами
И горькими ядами, мечтая стать
несъедобными.
Дом, но красивое, красивое где?
Город, где в таинственном браке и блуде
Люда и вещи
Зачинается Нечто без имени,
Странное нечто, нечто странное…
Город, где рука корзинщика
Остругивает души от листьев и всего лишнего,
Чтобы сплести из них корзину
Для ношения золотистых плодов? рыбы?
Или грязного белья каких-то небесинь?
Что тонко ощущено человеком
у дальнего моря,
Возвещающим кончину мира
С высокой сосны,
Так как уходит человек
И приходит Нечто.
Но таинственным образом
Колышки, вошедшие в корзину,
Относятся надменно над вольными лозами,
Так как признали силу плетущих рук
за свою собственную.
Город, где…

<1909>

Перуну

Над тобой носились беркута,
Порой садясь на бога грудь,
Когда миял[1] ты, рея, омута,
На рыбьи наводя поселки жуть.
Бог, водами носимый,
Ячаньем встречен лебедей,
Не предопределил ли ты Цусимы
Роду низвергших тя людей?
Не знал ли ты, что некогда восстанем,
Как некая вселенной тень,
Когда гонимы быть устанем
И обретем в времёнах рень?
Сил синих снём,
Когда копьем мужья встречали,
Тебе не пел ли: «Мы не уснем
В иных времен начале»?
С тобой надежды верных плыли,
Тебя провожавших зовом «Боже»,
И, как добычу, тебя поделили были,
Когда взошел ты на песчаной рени ложе.
Как зверь влачит супруге снеди,
Текущий кровью жаркий кус,
Владимир не подарил ли так Рогнеде
Твой золоченый длинный ус?
Ты знаешь: путь изменит пря,
И станем верны, о, Перуне!
Когда желтой и белой силы пря
Перед тобой вновь объединит нас в уне.
Навьём возложенный на сани,
Как некогда ты проплыл Днепр, —
Так ты окончил, Перунепр,
Узнав вновь сладость всю касаний.

<1909–1910>

«Мы желаем звездам тыкать…»

Мы желаем звездам тыкать,
Мы устали звездам выкать,
Мы узнали сладость рыкать.
Будьте грозны, как Остра́ница,
Платов и Бакланов,
Полно вам кланяться
Роже басурманов.
Пусть кричат вожаки,
Плюньте им в зенки!
Будьте в вере крепки,
Как Морозенки.
О, уподобьтесь Святославу —
Врагам сказал: «Иду на вы!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Миял – миновал.