Лео Карлсон - Цивилизация песка

• Название: Цивилизация песка
• Автор: Лео Карлсон
• Жанр: Поэзия

Небольшая книга стихов разных лет различной направленности и размера – лирика, философские, шутливые стихи, стихи о природе и рыбалке.

---

Весеннее пробуждение

Уговорил

Три дня, три дня, от ночи до зари,
не слыша птиц, не видя небосвода,
Я был настойчив, и уговорил
холодную красавицу Природу.

Ах! где я только с нею не бродил
Среди полей и по лесным опушкам,
Каких я с ней речей не заводил,
Читал стихи или шептал на ушко,

Она была надменна и строга.
И вдруг, внезапно – милая, простая…
Снега, они, для строгости, снега…
Но день назначен! И они растают!..

Экспромт

Безморозно и бесснежно…
Так, как будто некий Бог,
Вдруг застенчиво и нежно
Сам добавил запись в блог.

То Весна, зеленокрыла,
Вся в сиреневом манто
Встрепенулась и поплыла
Над спешащими авто,

Пешеходами, домами…
Окна, крыши, вечер, ночь…
Вместе с синими ветрами
Прямо в Будущее, прочь…

Безнадежность

Вот и снег уже не нужен
– Постоянства безнадежность…
Где-то здесь в весенних лужах
Затерялась льдинка-нежность.

Белоснежность исчезает
В Бесконечном, Абсолюте.
Мысль надежная. Простая.
Да и верная по сути.

Ни о чем жалеть не стоит.
Скоро, скоро, вместе с нами
Этот мир опять накроет
Изумрудными волнами.

И из всех страстей (иль стрАстей)
Только эта не утонет —
Стать твоей сосулькой счастья.
И сгореть в твоих ладонях.

Весеннее-ботаническое

Бывет, не лямурно, не тужурно,
Проходит день как странный вязкий сон.
Но до чего же нежно и ажурно
Даваллия сползает на вазон!

Апрель… Как выразительно и грубо
Аралия бутонами торчит!
Но наш гобой иные знает губы,
И музыка весенняя звучит.

Среди скворцов безумолчного хора
И воробьев безумной чехарды
В который раз божественная Флора
Ждет пахаря весенней борозды.

Про зверяток

Вчера на выставке котят
Мы встретились случайно.
И те хотят и те хотят
Любви черезвычайно.

Я так люблю любить зверей,
Пушистых и не очень.
И здесь, у вашенских дверей,
Хочу сказать короче.

Давайте выпьем коньячка
И скушаем икорку.
Потом запустим хомячка
В тугую вашу норку.

Апрельский марш

Апрельский марш холодных чистых волн.
Дырявят небо запятые чаек.
И море звонким плеском отвечает
О лодку. Глухо, хрипло вторит мол.

О чем сегодня ты, морской оркестр?
Но сдуло ветром ноты у флейтиста.
И тишина. И в блестках серебристых
Сплошное синее, куда ни глянь окрест.

Ты сам себе матрос. Ты сам и капитан.
Зюйд-Вест ершист. Бодрит, немножко ежит.
И ничего на свете не тревожит.
Весь груз забот мирских растаял как туман,

Как в синей выси белый тает след…
Тут леса вздрогнула! И туго натянулась.
Ты потянул. И кто-то там в ответ.
Как старый друг. И сердце улыбнулось.

Волна. Колтрейн, пронзительный и строгий.
Здесь все мое вокруг. И горы вдалеке…
Хороший день. Один из стольких многих.
Апрельский джаз. И камбала в руке.

Золотая рыбка

Там, где волны соленые лижут
Лед весенний, на лесу в натяг
Я ловил фиолетово-рыжих,
Переливчатых дивных наваг.

И поклевку, упругую, в руку,
И на льду неуемную прыть,
И конечно, томленную с луком.
Мне уже никогда не забыть.

Как блестели на солнце мормышки!
В сизой дымке оранжевый шар
Был велик, но не ярок. Не слишком.
И знакомый по леске удар

Бил куда-то несильно, но твердо,
В место то, что в тебе и нигде.
И знакомая рыжая морда
Возникала в холодной воде.

Пела леса как старая скрипка
Свой мотивчик, короткий, простой,
Что вот эта красавица рыбка
Может быть, и была Золотой.

Вечный закон

Синее море в барашках, и льдины что скоро растают,
Ветер весенний, что ветви качает как летом,
Пыль приносящий с пустынных предгорий Китая,
Солнечный диск, что от пыли слегка фиолетов,

В сумрачный день акварельная серая морось,
Та, что капелью кустов украшает рапиры,
Снова напомнят, как света конечная скорость
– Миф о конечности этого вечного мира.

Я бесконечно не верю в такую конечность,
Мне говорят динозавры, додо и морошка:
Нашей Галактики яркая блесткая млечность
– В платье Вселенной не самая яркая брошка.

Даже не стразик, а так – чепушинка, пылинка,
Крохотный атом, каких мириады на свете.
Если растает как самая малая льдинка,
Мир ничего теряет и даже едва ли заметит.

Мы, обитатели мокрого плоского мира,
Те, что влекомы волнами к последнему морю,
Были как рыбы – акулы, сомы, конносиры,
Выросли – стали мечтать о великом просторе.

Мир наш велик и пока еще так не изучен!
Тайны как скалы, чьи склоны пока неприступны.
Мы, что слепые живем в лабиринтах излучин.
Рекам, увы, никакие прямые пути недоступны.

Знаем Закон, что не нужен ослам и мокрицам,
Вечный Закон бесконечной цепи измененья.
Были как рыбы, а станем… хотя бы как птицы!
Вольные птицы для неба, полета и пенья.

Солнце сгорит как свеча. Улетая на Север,
Знаем – Закон никогда не блуждает по кругу,
В новой Вселенной – иные морошка и клевер.
Вечно стремясь к неизвестному теплому Югу,

Разум однажды, со смертью играючи в прятки,
Враз, как обноски, отмершее, косное, бросит,
Так и пойдет по Пути, от загадки к загадки,
Из Бесконечной Весны в Бесконечную Осень.

Как мы не помним ни жабр, ни хвостов, псевдоподий,
Так же забудем однажды и ноги и руки.
Главное, чтобы поменьше повторов и глупых «подобий»,
Главное – это в Пути не свихнуться от скуки!

Главное – страсть и напор, красота, напряженье,
Где-то забота, а где-то – шальная беспечность,
Танго и твист бесконечного мира движенья,
В каждой крупице которого прячется Вечность.

Грядущее тело

«Тело электрическое я пою…»

У. Уитмен

Опять ты дренируешь в почву,
Нелепый смешной организм…
Ты знаешь, здесь как-то не очень…
Зачем ты залез на карниз?

Весенние голы дубравы.
Туманны родные края.
Пожухлые мертвые травы
К земле прибивает струя.

Набухшие вешние почки.
Скворцы в ожиданьи скворчат.
А снизу ростки и росточки
О дальнем грядущем кричат.

Падут купола и короны
(Труба возвестит и гобой)
Когда целиком электронный
Я буду искриться собой.

Я буду веселый и вечный.
Хочу – навещу мезозой.
Как археоптерикс, беспечно,
Там стану резвиться с грозой.

Потом, целиком бестелесный,
Возьму и прибуду туда,
Где свод выгорает небесный,
Кончается наша звезда.

Где ложе пустых океанов
Заполнил багровый закат.
Но мне ни печально, ни странно
– Ведь новые звезды манят.

И хоть говорят, что не дело
– страницы былого листать.
Тебя, мое бывшее тело,
Я буду порой вспоминать.

Книга оправданий

Эмили

Она так любила свой стол у окна.
Подсвечник. Листов перевязанных стопка.
Чернильница. Перья. И еле видна
В темнеющий сад уходящая тропка.

Неслышно по саду бродила. Жила,
Порой удивляя чужих и знакомых.
Вся в белом по саду ночному плыла
Под пенье цикад и других насекомых.

Все ближе и ближе Сияющий Мост…
Не тронув в траве мотылька-шерстокрыла,
Привстать, не дыша… Дотянуться до звезд…
(Шагнуть в пустоту не давали перила).

Я знаю – они никуда не ушли
Вкус яблока Амхерста. Ночная прохлада.
Волшебные запахи сонной земли
И женщина в белом из темного сада.

Где вновь каблучки простучат по мосту,
И свежие рифмы морозом по коже,
Там нежно рассвет поцелует мечту.
Так просто. В ответ. На глазах у прохожих.

Одной ведьме

В Таганроге дворы замело.
Время черных ветвей и печали.
Я купил бы тебе помело —
Мы бы вместе с тобой полетали…

Я б тебя ревновал к помелу —
Слишком близко к священному месту…
И хотел бы попасть в твою мглу,
Что пока для меня неизвестна.

Если Ведьмой родилась, живи
Той, какая ты есть, Дьяволицей.
Серым дымом над миром плыви,
Белым облачком, звездочкой, птицей…

Первый снег

В черном небе снежный порох.
Я сижу, один, в тепле…
За окошком просто город,
Просто место на Земле.

Просто город, так, из многих,
Не малыш, ни великан,
Где кончаются дороги
И вздыхает океан.

В ночь уходят пароходы,
В темень снежную трубя.
Просто Владик, просто город,
Подаривший мне Тебя.

Ты нужна мне очень-очень,
Дорогой мой человек
В этой вечер… этой ночью…
В этот самый первый снег…

Свежий, нежный и несмелый,
(Временами как и мы)
Первый снег как белый-белый
Черновик самой Зимы.

Забавно это…