Альманах - Алтарь Отечества. Альманах. Том 4

• Название: Алтарь Отечества. Альманах. Том 4
• Автор: Альманах
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98604-402-6

Альманах посвящён одной из самых трагических страниц истории страны – жизни и борьбе советского народа в тяжелейших, казалось, нечеловеческих, условиях блокадного Ленинграда в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов. Люди, по замыслу врага, должны были быть уничтоженными или просто вымереть от голода, исчезнуть. Альманах издаётся в преддверии 70-летия снятия блокады (2014 г.) и к 70-летию Победы (2015 г.) советского народа в самой страшной войне за всю историю существования человечества. Предыдущие три тома альманаха состояли из отдельных глав, историй – воспоминаний разных участников Великой Отечественной войны. В основе настоящего тома в сокращённом варианте лежат отдельные главы из неизданной книги «В памяти живых» Я.М. Вьюгина, фронтовика, участника трёх войн: Финской 1939 г, Второй Отечественной войны и Японской войны 1941–1945 гг. Так как кадровый военный собрал интереснейший, богатейший «материал» о своих сослуживцах – лётчиках 12-й Краснознамённой Отдельной Истребительной Авиаэскадрильи (КОИАЭ) Балтийского флота, решено было посвятить весь том его воспоминаниям. Представлены многочисленные, в том числе уникальные, фотографии, документы и воспоминания однополчан.

Книга представляет интерес как для фронтовиков и их потомков, так и для историков.

Чтобы сохранить имена наших героических предков, чьё мужество и доблесть привели к Победе над фашизмом, чтобы привить подрастающему поколению высокое чувство патриотизма и гордости за своё героическое прошлое, мы издаём альманахи «Алтарь Отечества». Это нужно потомкам.

---

По дороге он рассказал о гарнизоне, очень хорошо отозвался о командире гарнизона капитане Денисове, сказал, что службой доволен.

Подходя к двери командира гарнизона, Егор и Борис почувствовали какую-то робость. Всё это было так не похоже на курсантскую жизнь! Егор открыл дверь.

– Разрешите, товарищ капитан?

Получив утвердительный кивок, вошли в светлый кабинет.

– Воентехник второго ранга Буранов прибыл в Ваше распоряжение!

– Воентехник второго ранга Безруков прибыл в Ваше распоряжение!

Их доклад принимал командир в морской форме, небольшого роста, с крупным носом и взглядом, пронизывающим насквозь, как им показалось. Командир дружелюбно смотрел на них.

– Как доехали, как самочувствие?

– Доехали хорошо, самочувствие хорошее.

– Тогда идите в строевую часть, сдайте документы и позавтракайте в столовой. Можете быть свободны.

– Есть, товарищ капитан, – ответили оба одновременно и повернулись по-уставному.

С этого момента и началась их долгая служба в строевых частях. Затем их устроили жить в селе Липово. Большая комната была заставлена пятью кроватями, старым гардеробом и тумбочками. Они привели в порядок обмундирование. Наступил вечер. Утром шли к месту службы. По обочине дороги росли огромные ели и сосны, утренняя свежесть бодрила молодые сердца. На проходной предъявили пропуска. Гарнизон был небольшой и компактный. Четыре жилых дома, магазин, столовая, две казармы, клуб, баня и гараж для автомашин. За колючей изгородью виднелось штабное помещение и лётное поле. Всё построено скученно, без учёта возможного военного времени.

Позавтракав в столовой, пошли на построение личного состава. День был нелётный, все пришли в шинелях и наглаженных брюках. В штурманском классе изучили приказы. Зачитали приказ о закреплении за отрядами прибывших техников.

На второй день получили самолёты И-15 и стали их хозяевами, как было определено в «Наставлении по технической службе». Прошла неделя, и Егор с Борисом освоились, стали своими, старожилами.

У Егора не оказалось моториста, приказали подобрать в стрелковой роте. Егор пошёл в казарму и выбрал рядового Складаного Евгения Фомича. По национальности он был украинец, образование начальное, комсомолец, дисциплинирован, холост. Егору понравился этот парень, с серьёзным, немного суровым взглядом, широкоплечий, на ногах стоял так, что казалось, его невозможно сдвинуть с места.

– С таким парнем не пропадёшь, – подумал Егор, и, как оказалось, не ошибся.

Лётчиком их самолёта был назначен лейтенант Тхакумачев Абдулах Мажидович. По национальности кабардинец, комсомолец, холостой. Согласно положению лётной службы, он был командиром экипажа, а Егор и Евгений Складаный – членами его экипажа. Среди лётчиков Тхакумачев отличался своей немногословностью. Он вступал в разговор только при необходимости, больше любил слушать. Если был не согласен, густые чёрные брови сдвигались к переносице, губы сжимались, взгляд становился осуждающим. Это могли заметить только те, кто его хорошо знал. В кругу друзей его звали просто Сашей. Однажды он со своим экипажем стоял в строю. Проходящий мимо них командир звена, старший лейтенант Смирнов, заметил в шутку:

– А вот национальный экипаж лейтенанта Тхакумачева!

Саше понравилась эта реплика, он с сияющей улыбкой повернулся к членам своего экипажа. Улыбка была открытая, но смущённая, скромность его украшала. В свободное время он, как холостяк, появлялся на всех увеселительных мероприятиях, умел дружить со всеми без соблюдения субординации.

В деревенской избе, где жили Егор и Борис, появилось пополнение. К ним подселили ещё троих авиатехников, прибывших из училища для продолжения службы. К удивлению обоих, это были выпускники того же классного отделения Леонид Хлопушин, Иван Усатов и Николай Умнов. Жизнь пошла совсем весёлая. Пели песни под баян, который привёз с собой Иван – отличный баянист, ходили в гарнизонный клуб в кино и на танцы в деревенский клуб.

В выходной день предстояло отметить день рождения Николая. Втайне от него купили в подарок гитару.

– А как насчёт застолья? – спросил Леонид.

Для них, бывших курсантов, этот вопрос был наитруднейшим. Хотели бы отметить рюмочкой, но боялись. Выпивка категорически запрещалась и преследовалась.

– Поставим самовар, – предложил Борис, – в заварной чайник нальём «старки», она как раз под цвет чая, и будем сидеть «за чашкой чая».

Такая идея подходила. Так и сделали. Сели за стол в полной уверенности в своей безопасности, и вдруг… открывается дверь и заходят командир отряда А.И.Азевич и старший техник М.Г. Горюн, исполнявший обязанности инженера.

– Здравствуйте, хлопцы! – Поздоровался первым Азевич.

От неожиданности все открыли рты и вскочили с мест.

– Пожалуйста, откушайте с нами чайку, – смущённо пригласил именинник.

– Спасибо, чайку попить не против, день морозный, – ответил Азевич.

Им гостеприимно пододвинули стулья, каждый старался принять участие, отвлечь, но стреляных гусей не проведёшь, выдавала растерянность. Спасала трезвость, выпить не успели. Гостям налили чаю, подставили варенье и печенье. Азевич нащупал ногой под столом пробку от бутылки, нагнулся и достал её.

– Свеженькая! – сказал Александр Иванович, понюхав пробку.

Хлопцам ничего не оставалось, как честно признаться, по какому случаю застолье, даже показали удостоверение именинника с датой его рождения. Почувствовав потепление во взорах начальства, именинник налил всем по рюмочке. Поздравили именинника.

– Смотрите, не балуйте! – сказал, уходя Азевич.

Командир 12-й КОИАЭ, майор Денисов Алексей Александрович (справа)

Командир отряда старший лейтенант Иван Кириллович Полях (слева).

Вечером все были как ни в чём не бывало. Надели выходные тужурки и пошли на танцы в сельский клуб. Так прошёл выходной день. Утром шли в гарнизон, проделывая первые следы на выпавшем снегу. Такие тропки они протаптывали каждый день. Расходились по отрядам, по звеньям, за каждым был закреплён самолёт. Только вечером они встречались снова в избе, делясь впечатлениями о нелёгкой службе. Полётов было много даже при низкой облачности. На Балтике трудно выбрать хорошую погоду. Уходили на службу рано, приходили поздно уставшими, продрогшими, чумазыми. Рано утром выводили самолёты из ангара, прогревали моторы специальными лампами, заправляли горячим маслом и пробовали работу моторов на всех режимах. Трудно было тем, кто не мог запустить мотор с первого раза. Подогретый двигатель остывал, и надо было начинать всё сначала. Зимой самолёты стояли на лыжах, взлетали по укатанному снегу. Техник должен был сопровождать свой самолёт до линии старта. Он бежал за своим самолётом, и при вылете вся снежная буря обрушивалась на него, трудно было устоять на ногах. Летом же не снег, а песок забивали глаза и уши.

Но обиднее было, когда самолёт стоял готовым к вылету, а полёты отменялись из-за плохой погоды.

По понедельникам изучали приказы и наставления. В моторном классе осваивали двигатель и агрегаты. Егора назначили преподавателем среди мотористов. Трудно было без знания методики и практики преподавания, но Егору это дело пришлось по душе. Старшина группы докладывал по команде «смирно» наличие присутствующих. Егор смотрел на своих слушателей, они стояли в матросской форме, начищенные, наглаженные, здоровые. Флотские форменки с синими воротничками, брюки затянуты ремнями с начищенными до зеркально-золотого блеска бляхами. Они казались Егору самыми красивыми. Неважно, что мотористы были с начальным образованием, они старались постигнуть всё, наверстать упущенное. Трудно запоминались термины «жиклёр», «диффузор», «экономайзер» и другие. Тем, кто пришли со знанием шофёров и трактористов, было легче. Моторист Морозов не мог вспомнить термин «акселератор». Ему кто-то из шутников тихим шёпотом подсказал: «антрекот, Саша, антрекот». Этого слова Саша тоже не знал и повторил. Смеха было много. Егор смотрел на этих крепких парней, которые смеялись до слёз, как дети, и не останавливал их. Смех-хорошая разрядка. Когда он видел, что ребята так устали, что уже не усваивают материал, сам придумывал, чем рассмешить их. Однажды прочитал шутливые стихи авиатехника Королёва:

Крутится, вертится техник с ключом,
Крутится, вертится над «эр-седьмом»
Крутится, вертится, хочет узнать,
Мотор оборотов не может додать.

Стихотворение было очень длинное, но прошло много времени, и оно забылось. Ребята смеялись и снова продолжали изучать сложный агрегат «Р-7», которым регулируется положение лопастей воздушного винта. По ходу объяснения надо было спросить, как поняли.

– Моторист Зарубин?

– Мы, – ответил Зарубин.

– Сколько вас?

– Один.

Белокурый и добродушный, Зарубин был исполнителен и дисциплинирован, его смущение и растерянность вызвали взрывы смеха, но Зарубин на друзей не обижался.