Георгий Мосешвили - Избранное. Том II

• Название: Избранное. Том II
• Автор: Георгий Мосешвили
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98604-447-7, 978-5-98604-449-1

Вашему вниманию представляется сборник стихов Георгия Мосешвили.

---

«У музыки свои законы…»

У музыки свои законы.
Они, быть может, не верны,
Но только лиственные кроны
Деревьев жить осуждены
Под их эгидой – ибо света
И дерева не лишены.
У музыки свои приметы,
Хотя они и не верны.

20.08.1981

«Я слишком часто видел сны…»

Я слишком часто видел сны
И слишком редко верил звёздам
Я слишком долго ждал весны
Весной наш мир устроен просто

Весной наш мир устроен так:
Здесь – свет без тьмы, там тьма без света
Здесь – лютый друг, там верный враг
Вчера – зима, а завтра – лето

А летом мир ещё ясней,
Ещё безоблачней и проще
И утро ночи мудреней
И нечего искать на ощупь

Но вот и осень настаёт
Дожди смывают все границы
Листва пускается в полёт,
Из сердца улетают птицы

И следом падает зима
На голову нежданным снегом
И с белизною снега тьма
Холодным делится ночлегом

И жизнь уже не приручить
Последней новостью известий
И в небесах не различить
Ни сновидений, ни созвездий.

6–8.09.1981

«Крест и костёр. Последний привал…»

Крест и костёр. Последний привал
Последний свидетель: Бог.
Кто-то вырубил чёрный овал
На скале у скрещенья дорог.

Усталый ветер в высокой траве
Ищет источник воды
Над древней сосной качаются две
Путеводные звезды.

Когда мы дойдём до кургана, друг,
Ночь будет ещё темней.
Костёр погас. Кто-то выложил круг
В темноте – из белых камней.

24.09.1981

«О, эти бронзовые цепи…»

О, эти бронзовые цепи —
клеймо афинских мудрецов!
Мы с вёслами навеки скрепим
запястья быстрые гребцов.

Сарматам, скифам, амазонкам
оставим от своих щедрот.
А о судьбе гребцов потомкам
расскажет старец Геродот.

5–6.10.1981

«Это памятный день…»

Это памятный день —
нет ни солнца ни слёз.
Это только свирель —
это ветер и воск.

Это сон о земле
в тайниках тишины
на холодном огне
неизбытой зимы.

Под январским снежком
постаревшая медь
даже под наждаком
продолжает тускнеть.

Сводят счёты свои
дерева и мосты.
Это время любви
переходит на ты

С теми, кто ещё жив,
если только они
неспособны ко лжи
в эти чистые дни.

5–6.10.1981

«Вечность-горбунья, беден твой дом…»

Вечность-горбунья, беден твой дом,
Дом без ни одного окна.
Нет ни кола, ни двора. На пустом
Месте хозяйка всегда одна.

В гости пришедших к тебе тайком
Ты запираешь в темный чулан.
Вечно содержатся под замком
Те, кто был зван и кто не был зван.

Звездный нимб над тусклым лицом.
Праздник кончен. Напрасно ты ждешь,
Вечность-горбунья, даже скупцом
Названа ты по имени: ложь.

9.10.1981

«Таков мой город. Сотни городов…»

Таков мой город. Сотни городов
Соединились в нём одним дыханьем,
И все они своим существованьем
Обязаны тому, что нет следов
Истории, смешений, стилей, рас.
Здесь всё – едино: языки и стили
Смешались так, что жители забыли,
Где «да», где «нет», где профиль, где анфас.
Однако ночью (вот уж третий час!)
Все жители спокойно спят. Тем паче
Все жительницы. Не смыкаю глаз
Лишь я – иду куда-то наудачу,
Бог весть куда. В пустыне из камней
Всё тихо. Нет прохожих. Лишь витрины
Сияют. Неподвижен хор теней
На мостовой. На стройке – горы глины
И щебня. Вот и площадь. Словно снег,
Недолговечна белизна строений.
Вот площадь и – не может быть сомнений —
На белом фоне зданий – человек.
…
И что вам осталось? Лёгкий озноб…
И зеркало вновь разбито,
Но вот отраженье: огненный столп,
Река и куски гранита
…
Река. Гранит расколот на куски,
И месяц, улыбающийся криво,
Дробится и плывёт неторопливо
Вдоль смутного течения реки.

Цветы роняют в воду лепестки.
По воле ветра волны еле живы,
Но здания черны и молчаливы,
И звёзды бесконечно высоки.

Река. Молчанье. Свет. Провал во тьму.
У набережной возвела тюрьму
Металлолома ржавая держава.

Каменоломня есть за три версты.
По берегу идёт дурная слава.
Разведены последние мосты.

12–13.10.1981

«Кровью река течет в каменном сердце твоем…»

Кровью река течет в каменном сердце твоем
город мой – истукан, город мой – камнелом

Имя твое по всей стране разнесла молва
что ни река – Москва, что ни город – Москва.

Я люблю наблюдать осень в садах твоих
ветер стремится ввысь, словно свободный стих

Листья стремятся вниз, словно осколки строф
город мой – вертопрах, город мой – пустослов.

Александровский сад. Каменная стена.
Кремль – это просто дом – дом, где стена одна

Кремль – это Божий дом, место без общих мест.
Кремль – это просто мост. Кремль – это просто крест.

Город прямых крестов, снятых с церквей святых
город каменных снов каменных мостовых

Город – железный свод, город – ружейный ствол
город – живая жизнь, город – святой престол.

Кто ты, что ты – Бог весть – истина или ложь
белый день – ты скорбишь, черный день – ты поешь

Облик твой сотворенный – лишь подобье творца
нет начала тебе – и не видно конца

Можно лгать о тебе – ты не станешь винить
можно долго тянуть бесконечную нить

Но на слово твое не наложишь печать
ты и в смутное время не сможешь молчать

Я люблю тебя, город мой – пепел и дым
город мой – стародум, город мой – херувим

Город желтой больницы и серой тюрьмы
город красного лета и белой зимы

Нет ни воли расстаться, ни силы уйти
нас одно возвращение ждет на пути

В город – вечный покой, город вечный укор.
Город смерти – закрытый Успенский собор.

13–14.10.1981

«Дом из дерева. Вид…»

Дом из дерева. Вид
На переулок. Лёд
На мостовой. Стоит
Церковь напротив. Бьёт
Ветер в колокол. Звон.
Снежная кутерьма.
Тёмные окна. Сон.
Это зима. Зима.

3.11.1981

«Ты счастлив ли, хозяин добрый мой?..»

– Ты счастлив ли, хозяин добрый мой?
– Но кто ты? И какое тебе дело?
– Я ложь твоя. Поговори со мной.
Ты лжёшь всю жизнь. Тебе не надоело?
– Я не умею лгать. – Постой, постой!
Не забывай кто я! – Ты тень без тела.
– Я ложь твоя. Не лги же мне. – Одной
Лишь правды я хочу! – И я хотела…
– Но где же правда? – Ржавчина разъела.
– Оставь меня. – Нет, я умру с тобой.

– Но в чём я лгу? – Ты всё твердишь: святой
Франциск, любовь, Христос… – Как ты
посмела!..
…смиренье, Бог… Всё это – звук пустой
В твоих устах! – Ты лжёшь! – А ты? Сгорела
В моём огне душа твоя. – Пой, пой…
Все песни лжи – не ложь ли. – Почернела
Твоя больная совесть. – Белизной
Лишь ангелы… – Что было прежде бело —
Не очернить. – Ты мне осточертела!
Оставь меня! – Нет, я умру с тобой.

«Осенние черные птицы…»

Осенние черные птицы
Нашли золотое дерево.
Они опустились плавно
На ветви. Поднялся ветер.
Дождь оказался похожим
На белый цветок холодный.
Медленно под облаками
Опускались его лепестки.
И ветер тихо смеялся
Между землей и небом.
Ветер любил смеяться
Над листвой и дождем.
Но вот потемнело небо,
Ветер и дождь умолкли,
Дерево облетело,
А птицы остались одни.

7.11.1981

«Бездомное белое облако…»

Бездомное белое облако
Свило себе гнездо
В водосточной трубе.
Иногда к нему в гости
Залетал теплый ветер,
Игравший роль почтальона,
И приносил письма
От других облаков.
Письма были завернуты
В конверты из желтых листьев
И говорилось в них
Всегда об одном и том же:
О городах и звездах,
О звездах и городах.
Но однажды пришла телеграмма
Без конверта и с предупреждением,
Что черные тучи летят
На город и будет дождь.
Облако улыбнулось,
Погрустило, но плакать не стало
И, попрощавшись с ветром,
Улетело Бог весть куда.
А гнездо так и осталось,
И после дождя наутро
Его вынул водопроводчик
Из трубы и отнес домой.

«Дом. Золотая соль…»

Дом. Золотая соль
Под зелёным стеклом.
Люди проходят вдоль
Улицы, входят в дом.

В доме на стенах спят
Белые облака.
В городе – листопад.
В доме – ни ветерка.

В городе – пыль столбом,
В доме – бесплотный дым
Белый, и синий дом
Кажется голубым.

В воздухе взмах рукой —
Золотая черта.
В доме всегда покой.
В городе – суета.

Здесь не умер никто.
Здесь никто не живёт.
Здесь происходит то,
Что не произойдёт в городе…

28.11.1981

«Не выходя из комнат…»