Сергей Фомичёв - Тень человечества. повесть

• Название: Тень человечества. повесть
• Автор: Сергей Фомичёв
• Жанр: Научная Фантастика

Человечество исчезло, оставив свой мир машинам. Но разобраться с наследством оказалось не так-то просто. Глобальная информационная сеть больше не существует, а алгоритмы, заложенные в роботах, полны запретов. Тем временем среди разумных машин появились «вамперы», крадущие энергию у бывших собратьев.

---

Настоящая же причина, как поговаривали, заключалась в том, что человечество всерьёз опасалось восстания машин, а среди машин в первую очередь, разумеется, опасения вызывали военные системы. Поэтому всё, способное нанести ущерб людям, равно как и другим роботам, инфраструктуре создавалось по примитивной технологической философии, исключающей самостоятельное принятие решений. Таким образом боевые машины волей создателей оказались лишены сознания. Вместо шариков, в них использовали кластеры из обыкновенных процессоров и блоков памяти, с программами и чёткими алгоритмами.

В результате людей прикончили вовсе не машины.

После «великого ухода», как называл катастрофу человеческой цивилизации Старик, Хирург поселился на свалке и, видимо двинувшись рассудком, попытался сотворить новый мир. Он соединял, всё что попадалось под его многофункциональную руку. Простейшие механизмы, боевые машины, роботов с ограниченным интеллектом, возможно, в его клешни попадал и разумный материал. Многие модели выходили нежизнеспособными, другие безобидными, но получались будто бы и такие, что вполне могли напасть на прохожего, с целью, например, пустить его на запчасти. Старик, конечно, мог и напутать или приврать – он слишком много общался с людьми. Во всяком случае Пакхусу не приходилось слышать, чтобы мутантов охотящихся на роботов кто-то встречал в городе или хотя бы на его окраине. Если они и существовали, то не покидали этих огромных залежей лома.

Так или иначе, сегодня ему предстояло пройти мимо свалки, в противном случае энергии могло не хватить до следующего похода на электростанцию. И пройти следовало аккуратно. Тут главное не привлекать внимание излучением, звуком или запахом. Излучений от него исходило немного, лишнего шума он умел избегать, а вот запахи…

Он поднёс локтевой сустав к носовым сенсорам, повысив их чувствительность и обнулив цифровые фильтры. Смазка пахла барсучьим салом и с этим ничего нельзя было поделать. Она пахла барсучьим салом, потому что им и являлась. Обычный запах последнего времени для бедных слоёв населения. Интересно, что шарик переставал со временем реагировать на любой самый резкий, но постоянный запах, как, например, и на монотонный шум, привыкая к ним, а вот на повышенную температуру реагировать не переставал, как бы долго она не продолжалась, поскольку температура несла угрозу сама по себе, а запах или шум лишь информацию. Поэтому чтобы ощутить запах бедности ему и приходилось повышать чувствительность анализаторов до предела и к тому же обнулять фильтры.

Когда минеральная и синтетическая смазка для подшипников, шарниров и прочих механических узлов стала жутким дефицитом, сервисные роботы стали экспериментировать, а какой-то умник вычитал в книгах про необыкновенные свойства барсучьего сала. А быть может не вычитал, а придумал сам, или не вполне верно понял написанное. Люди, как оказалось, не всегда помещали в книги точную информацию. Тем более и медицина людей базировалась на иных принципах. Их удивительные органы функционировали на основе биологических алгоритмов, со свойственными им прошивками, а механические устройства если и использовались людьми, то лишь как дополнение, модернизация или замена в случае потери естественного элемента конструкции.

Так или иначе, теперь многие роботы из городских низов, не имеющие средств, чтобы выменивать на чёрном рынке нормальные машинные масла, источали этот оригинальный животный аромат. Лишь несколько моделей роботов из санитарного управления оказались способны охотиться на зверьё, но барсуков в окрестностях города извели почти всех.

Мутант притворился грудой ржавого искорёженного металла. Вернее эта груда лишь покрывала небольшое юркое существо с длинным заточенным как пика рогом. В памяти Пакхуса возник обитающий на дне солёных водоёмов рачок, что цепляет для маскировки на спину всякий морской хлам. Если бы не профмодуль, настроенный оценивать встреченный мусор по множеству параметров, он бы наверняка пропустил удар, и рог мог повредить жизненно важные узлы. Но Пакхус успел среагировать и встретил существо обезвреживающем и обеззараживающим разрядом энергии. Уборщикам улиц приходилось нарываться на всяких тварей и то, что хорошо подходило для помойных крыс, пришлось в пору и маленькому механическому уродцу.

Пакхус остановился, повысив до максимума чувствительность звуковых сенсоров и медленно поворачивая раковины – не появится ли хозяин маленького злобного существа, не предъявит ли претензию? А быть может мутанты охотятся стаями и этот был всего лишь разведчиком?

Нет. Он простоял полчаса, но больше никто не появился. Однако и единственного нападения оказалось многовато для Пакхуса. Он потратил на короткую стычку едва ли не суточную порцию энергии и теперь раздумывал, не лучше ли повернуть обратно? Профмодуль хоть и предписывал выполнение работы, давал определённую свободу действий, с целью лучшего её выполнения. Так что решал в данном случае Пакхус. И решил, что, пожалуй, возвращаться не стоит. Два дня он всё же отработает, как положено, а потом уж вернётся на станцию. Впрочем, если подобная тварь повстречается ему на обратном пути, когда энергия будет на исходе, то скорее всего он станет очередным экспонатом свалки или клиентом Хирурга. Но об этом лучше сейчас не думать.

***

Между свалкой и городом располагался заросший парк. Обслуживающие его роботы давно превратились в ржавчину. Фекалии живых организмов и особенно птичий помёт разъедали их корпуса точно военная химия. «Люди оставили нам отлаженную систему, а мы загадили всё за каких-то полтора века» – говаривал наставник. Старик очень переживал за упадок коммунальной сферы и на своём участке сражался до конца, разрабатывая всё новые и новые схемы, способные закрыть бреши, вызванные деградацией человеческой цивилизации.

Зато природа брала своё. Органические формы процветали. Поля заросли кустарником, лесом, пруды заболотились, дамбы на реках разрушились, освободив просторные пойменные луга. Животные формы с энтузиазмом плодились и пожирали друг друга. А роботы тем временем «донашивали» за людьми остатки цивилизации. Им и органическим видам делить было нечего, они вполне мирно сосуществовали в своих нишах. Как правило.

Лениво подул ветерок, едва потревожив листву старого клёна, и на его нижней толстой ветви шевельнулось нечто похожее на кабель. Пакхус сперва определил объект как змею, но затем увидел продолжение – пятнистое тело средних размеров кошки. Она прекратила таиться, более не воспринимая робота как добычу, хотя некоторое время назад ошиблась, учуяв, видимо, запах смазки. Не воспринимала она робота и как угрозу – звери быстро привыкли, что механические существа игнорируют их всех за исключением барсуков. Тем пришлось туго, но опыт одного вида, как понимал Пакхус, другими видами не использовался. Между ними даже не существовало информационного обмена.

Он знал, что животные как и роботы не любят расходовать энергию понапрасну. У них имелись на этот счет собственные прошивки, куда более сложные, хотя и они сводились к простейшим принципам: то, что нельзя переварить не стоит усилий; от того, что не угрожает, не следует убегать. Впрочем, ради игры или обучения потомства некоторые из крупных зверей могли в принципе напасть и на роботов. Об этом ему рассказывал доктор Эдмонд, который любил проводить параллели с животными или людьми и просвещал его во время редких визитов.

Досадно, что простой уборщик не может себе позволить заниматься свободной добычей знаний. Стремление к знаниям закладывалось в роботов, как базовое, но не доминировало над практическими функциями и досада выражалась лишь в неудовлетворённом решении одной из второстепенный задач. Впрочем, Пакхус порой читал выброшенные из людских домов книги. Но большинство их описывало чувствительную сторону мира людей, психологию, которую роботы практически не понимали. А искать книги или блоки памяти по другим темам и вопросам ему не позволяла нехватка ресурсов.

Его ранг теперь считался слишком низким, чтобы даже заряжаться от городских систем. Всюду правили банды, которые наложили на источники энергии толстую мохнатую конечность, как раньше выражались люди. Самозваные властители города забирали себе всё без остатка, а если и делились крошками, то лишь с теми, от кого зависело их собственное функционирование и процветание. С охранниками, с обслугой энергетических комплексов и сетей, и, конечно, с докторами-ремонтниками, вроде Эдмонда. Даже мафия понимала, что без них деградация быстро достигнет катастрофических размеров. Что до Пакхуса, то он всего лишь убирал мусор на улицах. Мусор по большому счёту не мешал никому, тем более что после исчезновения людей его скапливалось не так и много (а сколько энергии раньше требовалось только для того, чтобы отдирать от асфальта или плитки жвачку). Теперь стало попроще: опавшие листья, ветки, фекалии биологических организмов, их мертвые тела, принесённые ветром пыль и песок. Очень редко попадались обломки механизмов – следы бандитских разборок или нападений вамперов (Люди называли подобных существ вампирами, но роботы переиначили слово на свой лад, ведь речь шла не о литрах крови, а об ампер-часах). Если какой-то робот переставал функционировать, его разбирали на запчасти мгновенно, едва угасал разум в шарике. За хороший узел можно было получить энергию или масло, или ещё какой-нибудь дефицит. Так что к появлению уборщика на улицах мало что оставалось. И если бы не Старик, Пакхус давно бы умер от истощения. Старик вообще многое рассказывал ему. Он был одним из первых разумных образцов в своей отрасли, хорошо изучил людей, которые много общались с ним. Но и ресурс первых серий оказался невелик. Два века и конец. Даже доктор Эдмонд ничего не смог сделать с деградировавшими модулями. Он мог заменить второстепенные узлы, но не шарик и не главный модуль, а именно в них заключалась личность.