М. Велижев - Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой

• Название: Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой
• Автор: М. Велижев
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91674-129-2

Монография посвящена начальному периоду становления российского присутствия в Средиземноморье – Архипелагской экспедиции российского флота 1769-1774 гг. Авторы монографии обращаются к документальным и повествовательным источникам (в том числе из российских и западноевропейских архивов), российской и иностранной прессе, проповедям и литературным произведениям с целью выявления скрытых механизмов утверждения влияния екатерининской России в Восточном Средиземноморье, роли Архипелагской экспедиции в установлении культурных и политических контактов России с населением Греции, с правящей элитой итальянских государств, с правителями Ближнего Востока и Северной Африки. В подобном ракурсе средиземноморская политика Екатерины II ранее не изучалась. Специально в монографии исследованы пропагандистские стратегии Екатерины Великой, а также западноевропейское и российское восприятие средиземноморской акции России. В приложении публикуются новонайденные рукописи и архивные документы.

---

Церковь Успенья Богородицы. Главный неф X в.

Славу центра Архипелагского княжества вполне мог делить с Паросом остров Наксия (Наксос), находившийся по соседству. Между Паросом и Наксией находятся три незаселенных островка (Порто Трио), где обычно суда набирались хорошей водой (и куда, кстати, при турках прибывала ежегодно флотилия капудан-паши для сбора архипелагской подати). Впрочем, по описанию М.Коковцева, флот мог стоять на якорях на протяжении всех четырех миль между Аузским заливом и о. Наксия. Коковцев описывает Наксию как остров с шестью тысячами населения греческого и римско-католического вероисповедания, изобилующее хлебом, винами, дровяным лесом и хлопком. Наксия считалась и более предпочтительным по климатическим условиям местом для расквартирования участников и гостей[603] экспедиции.

Именно на Наксосе А.Г. Орлов предпринял эксперимент по созданию в Архипелагском княжестве своего просветительского центра, ориентируясь, судя по всему, на проекты, претворявшиеся в жизнь в это время в России императрицей и И.И. Бецким. На Наксос были собраны дети из семей различного состояния, они поступали на полное обеспечение из средств, выделяемых А.Г. Орловым, жили в изоляции от своих семей (по-видимому, почти как в московском Воспитательном доме) и, вероятно, должны были в будущем составить «новую породу людей» нового Греческого государства. «Греческия малчики как приматские так и бедны[х] островски жителей дети и сиротки, содержаны были… одеянием и пищею и обучением согласно с великодушием и щедротою Всемилостивой… государыни»[604], при детях состоял «эконом Жованни Ацали»[605]. Г.А. Спиридов после отъезда А.Г. Орлова продолжил заботу о Школе, направив ее деятельность сообразно своим предпочтениям на обучение морскому делу. Для этого «с острова Наксии малолетних гречат 46 человек» разослали «в число кают юнг на разные корабли»: «Георгий Андреевич за благо почел оных малчиков по кораблям и фрегатам разпределить, производя им пропитание и стараясь, дабы оныя обучены были руской грамоте, читать и писать могли, при том обучать и навигации»[606]. Однако на этом просветительские опыты не завершились. С июля 1773 г. А.Г. Орлов пожелал придать своему школьному эксперименту больший резонанс[607] и перевезти «гречат» в Пизу, где специально для своей Школы он приобрел дом. Он пишет в это время Г.А. Спиридову: «Прошу не оставить ребятишек греческих, которые уже набраны и впредь будут набиратца и коих мне сюда при случае судами пересылать человек по 15 а я здесь делаю об них учреждение школу, чево для и дом болшой в Пизе беру, а впредь што с ними будет приказано от двора учинить – тово еще не знаю, но думаю, что и там для них готовится дом, где оне для всякова ученья приняты будут»[608]. И в дальнейшем в 1774-1775 гг. Орлов продолжал трогательно заботиться о Школе, поручая А.В. Елманову присылать на военном судне «с пропитанием» «всех их малчиков в Италию для обучения и воспитания в учрежденной в Пизе для них школе» (с оговоркой: только с согласия их родителей, «не делая в том не малейшего насилия против их желания»)[609]. Когда же флот покидал Средиземноморье, греческих школьников забрали из Пизы в Россию[610], и школа продолжала существовать уже в Санкт-Петербурге[611]. В своем сочинении об Архипелаге Матвей Коковцев подытожил историю наксийской школы самым высоким стилем: «Все острова возчувствовали обильно изливаемыя щедроты Великий и Премудрый Екатерины, Которая желая возстановить упадшия науки, повелела устроить на острове Наксии училище, но как острова и паки возвращены Оттоманской Порте, то обучавшиеся отвезены Российским флотом в Санктпетербург, где восхищаются Матерним Минервы призрением»[612].

о. Наксос

Укрепленную базу российский флот создавал и на о. Миконо (Миконос)[613], который вместе с островами Шкиято (Скиатос), Шхиро (Скирос), Андро (Андрос), Тино (Тинос) и Сиро (Сирое) составляли северную часть Архипелагского княжества. На северо-востоке в Архипелагское княжество вошел о. Патмос с находящимся на нем древним монастырем Иоанна Богослова[614].

о. Сирос

Самым крупным островом Архипелагского княжества на востоке вблизи Анатолийского побережья был о. Самос, который, по словам М. Коковцева, с 1771 по 1775 г. «благоденствовал под державою российскою». Самос был важен, прежде всего, для блокады Дарданелл, поэтому стал базой эскадры И.А. Борисова, мимо кораблей которой «ни одно турецкое судно проити не могло»: «в течении сего времени взято оных около двух сот с грузом и без груза, суда же прочих европейских держав осматриваемы были, и, по выгрузке из оных турецких товаров, отпускаемы»[615].

К югу от Пароса значительными островами, признавшими Российское владычество, были Кикладские острова Милос, Сикинос, Иос, Тира (Санторин) и Аморгос (их подробное описание, сделанное графом Паш ван Криненом, см. в Приложении 6). По-видимому, кроме общих заявлений о том, что эти острова стали «благоденствовать» после побед «российских орлов», серьезной строительной деятельности там не велось. Выступая еще 14 марта 1771 г. на Совете в Петербурге, А.Г. Орлов специально выделил остров Милос как лучшее место для стоянки флота[616], но остров имел «нездоровый» климат, да и база к этому времени уже стала обустраиваться на Паросе.

Самым южным владением России в Средиземноморье была хитростью захваченная небольшая турецкая крепость на о. Кастро Россо (возле Анатолийского побережья, которая стала служить «пристанью для Российских крейсеров в Сирских и Караманских водах плавающих»[617].

Залив о. Милос

Активные действия русских по освоению Архипелага и особенно строительная деятельность на Паросе не остались незамеченными европейскими корреспондентами. И их выводы уже в 1771 г. отражали озабоченность далеко идущими планами России: пришедшая в июле информация из Венеции так была представлена «Амстердамской газетой»: «Русские работают над созданием значительного форта на Паросе и на Миконе, эти два форта уже с артиллерией и войсками. Кажется, что русские имеют в виду исполнить план Петра I, который хотел обеспечить свободное плавание как на Черном, так и на Белом (имеется в виду Эгейское. – Авт) морях» (G.d’A. 1771. № 65).

Только ревностью к успехам России можно, на наш взгляд, объяснить появление в 1773 г. в британском ежегоднике саркастической заметки о центре Архипелагского княжества: «Остров Парос, в древности известный своим вином и мрамором и ставший бессмертным благодаря скульптурным статуям, долго является главной стоянкой русских. Хотя положение этого острова, лежащего на половине пути между Мореей и Малой Азией, в некотором смысле может показаться благоприятным для стоянки, но со многих сторон это ложное мнение. Во-первых, расстояние от суши, особенно от Малой Азии можно считать главным недостатком; среди менее важных: его небольшая величина и бесплодие делают его малоудобным для отдыха и восстановления сил столь большого количества людей. Действительно, кажется удивительным, что после необыкновенной удачи, которая способствовала уничтожению турецкого флота и сделала русских неподконтрольными властителями этих морей, русские не смогли за эти годы овладеть ни одним сколь-либо значительным островом, который бы своими продуктами мог их поддержать в их предприятии и обеспечить безопасность в час испытаний» (A.R. 1773. Р. 20).

Итак, заняв острова в Архипелаге и не располагая достаточными силами, чтобы их все сразу начать осваивать, русские тем не менее в 1771-1772 гг. предприняли беспримерные шаги по обустройству своей базы на Паросе, не оставляя вовсе без внимания и другие острова. Создается впечатление, что Архипелагское княжество обустраивалось на века, что ни покидать его, ни выгодно уступать англичанам или французам, как писал Спиридов Екатерине, в первые два года никто не намеревался. Недаром отправленный на новоприобретенные острова граф Паш ван Кринен собирал сведения о том, насколько может умножиться население островов и как жизнь на островах реорганизовать к лучшему. Например, усмотрев на о. Милос, что причиной болезней его жителей являлись скапливающиеся в поселении нечистоты, он предложил: «По моему мнению мили три от порта на маленком пригорке посреди долин, украшенной лугами, построить бы новой город, повелев наперед съжечь тот, в котором оне теперь живут, ибо оные столь жадны к обитовани их полат, что доброволно, конечно, не переменят жилища»[618]. Безусловно, дух авантюризма – а как иначе можно рассматривать планы переноса городов?! – как у руководителей Архипелагской экспедиции, так и у их подчиненных был неистребим!

Греки, «русские»[619] и «албанцы»: взаимные обязательства и чаяния

В 1772 г. увидела свет драма Павла Потемкина «Россы в Архипелаге», в которой поэт так представил идеальный разговор между А.Г. Орловым и неким Софронимом, старшиной греческого народа от острова Идра.