Денис Микшис - Самозащита гражданских прав

• Название: Самозащита гражданских прав
• Автор: Денис Микшис
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-94201-658-6

Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой первое комплексное исследование самозащиты в отечественной цивилистике. Автором анализируются проблемы цивилистической доктрины, связанные с определением понятия самозащиты, механизма ее осуществления, места самозащиты среди институтов гражданского права и научной систематизацией способов самозащиты, применяемых в гражданском обороте.

В монографии подробно описан генезис самозащиты, выявлены предпосылки возникновения и формы реализации права на самозащиту, раскрыты особенности ее правового регулирования в законодательстве России и зарубежных стран, приведена классификация способов самозащиты по функциональному критерию. Подробно рассмотрены основные способы самозащиты, свойственные частному праву, включая «непоименованные» в законе: меры оперативного воздействия, удержание, комиссория, внесудебное присвоение залога и т. д.

Книга будет полезна практикующим юристам, ученым, преподавателям, аспирантам и студентам юридических вузов, а также всем интересующимся проблемами гражданского права.

---

Понятие самозащиты неоднократно менялось с самого момента своего возникновения, что может объясняться эволюцией правового регулирования. Содержание права на самозащиту в отечественном и зарубежном законодательстве в разное время было неодинаковым: либерализация взглядов законодателя всегда сопровождалась расширением понятия, распространением его на больший круг отношений, что, в частности, имеет место в современном российском законодательстве. Напротив, при ужесточении позиции государства в отношении самозащиты из закона исчезало даже само ее определение, как это было в советский период. Данная особенность должна быть принята во внимание при рассмотрении понятия самозащиты в современном гражданском праве. Хронология цивилистических изысканий в области самозащиты позволяет разделить их на три самостоятельных этапа: первый – с середины XIX в. до 1917 г., второй – с 1960-х по 1980-е гг. и третий – с 1994 г. по настоящее время.

1. Юридической наукой XIX – начала XX е. было выработано три взгляда на самозащиту. Основоположник российской цивилистики Д. И. Мейер и его последователи[29] считали, что «самозащита может выразиться или в виде самообороны, то есть самоличного отражения посягательств на право, или в виде самоуправства, то есть самоличного восстановления уже нарушаемого права»[30]. Другие ученые, напротив, рассматривали самозащиту как оборону личности и имущества от насилия, в противоположность самовольному восстановлению нарушенного права (самоуправству). Известный правовед Д. Д. Гримм назвал самозащиту «самовольным отражением чужого неправомерного нападения, клонящегося к изменению существующих отношений», а самоуправство – «самовольным нападением с целью восстановления такого положения вещей, которое соответствовало бы существующему или воображаемому праву лица, совершающего нападение»[31]. К. Н. Анненков писал, что «под самообороной следует понимать вообще акт защиты или отражения даже силой каких бы то ни было посягательств на личность, жилище, или на спокойное обладание и пользование имуществом, производимого все равно – насильно или без насилия, как лично, со стороны лица управомоченного, так и с помощью других людей, или же и самостоятельно этими последними, при наличности того лишь условия, чтобы посягательство было противозаконно»[32]. Наконец, некоторые авторы выделяли две формы самостоятельного осуществления права: самозащиту и самопомощь[33]. Основой для первой из указанных точек зрения служили законодательство и правовая доктрина Германии[34], в то время как другие концепции больше опирались на отечественное законодательство.

2. Цивилистика периода 1917–1958 гг. за редчайшим исключением[35] вообще не уделяла внимания проблемам самозащиты, поскольку исследуемое понятие было изъято из научного оборота. Некоторыми учеными даже обосновывалось мнение, что, кроме случаев необходимой обороны, самозащита как таковая вообще неприемлема для советского гражданского права[36]. Этот взгляд в полной мере отражал господствовавшую в советской теории права установку, сформулированную А. Я. Вышинским в 1938 г.: «Право – это совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, применение которых обеспечивается принудительной силой государства…»[37]. Любопытно, что такая установка, в свою очередь, опиралась на вырванную из контекста строку «Манифеста Коммунистической партии» о том, что право – это возведенная в закон воля господствующего класса[38]. Как отмечается в работах современных ученых, реализация такого подхода на практике означала подчинение законодательства сначала целям установления диктатуры пролетариата, а затем – задачам социалистического строительства, требовавшим подавления индивидуального начала коллективистским. В рамках господствовавшего в тот период легистского правопонимания советского образца право целиком сводилось к закону, а социальное предназначение права – к его служению в качестве классового орудия пролетариата[39].

3. Возрождение интереса к институту самозащиты в конце 1950-х гг.[40] происходило на фоне либерализации правовой политики государства и было связано с введением в действие новых нормативных актов – Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г.[41]. В начальный период идеологической либерализации (1956–1959 гг.) отечественные правоведы еще осторожно именуют самозащиту исключительным порядком защиты гражданских прав, применяемым при невозможности осуществления их судебной или административной защиты[42]. В работах 1970–1980 гг. было выработано четыре основных подхода к определению понятия самозащиты гражданских прав, являющихся базой для любого современного исследователя. В. П. Грибанов, М. И. Усенко, В. А. Рясенцев определяли самозащиту как «совершение управомоченным лицом дозволенных законом действий фактического порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов» во внедоговорных отношениях[43] и противопоставляли самозащиту мерам оперативного воздействия – юридическим средствам правоохранительного характера, применяемым в договорных отношениях. Г. Я. Стоякин предлагал трактовать самозащиту, во-первых, в широком смысле – как «предусмотренные законом односторонние действия юридического или фактического характера, применяемые управомоченным на их совершение субъектом и направленные на пресечение действий, нарушающих его имущественные или личные права», а во-вторых – как гражданско-правовое понятие. Самозащита гражданских прав, по его мнению, включала в себя действия юридического характера по самостоятельной защите прав в договорных отношениях[44]. Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко именовали самозащиту формой государственного принуждения, применение которой контролируется государством[45], и объединяли в понятии «самозащита гражданских прав» фактические и юридические действия по защите субъективных гражданских прав – как во внедоговорных, так и в договорных отношениях[46]. Содержание самозащиты определялось ими как «допускаемые законом односторонние действия заинтересованного лица, направленные на то, чтобы обеспечить неприкосновенность права и ликвидацию последствий его нарушения»[47]. Помимо вышеупомянутых основных концепций существовали и иные взгляды на самозащиту. Например, В. Б. Исаков определял самозащиту гражданских прав как допускаемую законом возможность односторонних действий по обеспечению своего субъективного права[48].

Общей чертой приведенных выше подходов можно назвать стремление ограничить применение самозащиты указанием на определенный круг гражданских правоотношений или иным образом, придать ей характер исключительной меры (типичным в этом смысле является высказывание В. П. Воложанина, утверждавшего, что принудительное осуществление права управомоченным лицом допускается в ряде случаев как исключение)[49]. Основное различие между взглядами ученых того периода состояло в определении объекта самозащиты, а также правовой квалификации ее содержания (действий заинтересованного лица). Эти особенности можно объяснить тем, что гражданскому законодательству советского периода был неизвестен сам термин «самозащита», а материалом для дискуссии служили разрозненные нормы, предоставлявшие лицу возможность осуществить защиту нарушенного права путем совершения действий фактического или юридического порядка.

Итогом развития цивилистической доктрины советского периода стала концепция субсидиарной (термин наш. – Д. М.) самозащиты, допускаемой в строго ограниченных случаях (необходимая оборона, крайняя необходимость) и обособленной в категории «мер оперативного воздействия», а также отдельные попытки свести эти явления в одну родовую категорию.

4. В работах, написанных после введения в действие Гражданского кодекса РФ (1995–2012 гг.), отсутствует единый взгляд на понятие самозащиты. Достаточно сравнить между собой наиболее «свежие» публикации в периодических изданиях, посвященные самозащите, и убедиться, что каждый из авторов придерживается собственного взгляда на данную правовую категорию.

С одной стороны, сторонники взгляда В. П. Грибанова по-прежнему ограничивают самозащиту действиями в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости. Такая позиция пользуется популярностью в учебной литературе, а также у исследователей удержания и мер оперативного воздействия[50]. Однако оценить уровень аргументированности этой точки зрения сложно, поскольку аргументация в пользу разграничения либо не приводится (Е. В. Вавилин, Д. Н. Кархалев, И. Б. Живихина, B. C. Ем)[51], либо ограничивается повтором формулировки «самозащита допустима только во внедоговорных правоотношениях, может осуществляться только фактическими, а не юридическими способами» (О. П. Зиновьева, О. Г. Лазаренкова)[52], что не привносит новых аргументов в дискуссию. Довольно странное обоснование для отделения самозащиты от мер оперативного воздействия приведено в работе И. Б. Живихиной, полагающей, что «в отличие от самозащиты меры оперативного воздействия хотя реализуются собственником самостоятельно, но всегда опираются на существование соответствующих норм в действующем законодательстве (курсив наш. – Д. М.)»[53]. Парадоксальность такого обоснования очевидна, поскольку приведенное «отличие» мер самозащиты нивелируется тем, что их реализация точно так же опирается на нормы действующего законодательства (как минимум – на положения ст. 14, 1066, 1067 ГК РФ).