Даниэль Глаттауэр - Дар

• Название: Дар
• Автор: Даниэль Глаттауэр
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-89028-6

Герольд Плассек искренне считал себя неудачником: работа неинтересная, семьи нет, зато комплексов хоть отбавляй. Он бы и рад был что-нибудь изменить, но понимал бессмысленность этих попыток. И тут вмешался его величество случай. Бывшая возлюбленная огорошила Герольда известием, что у него есть четырнадцатилетний сын Мануэль и ему предстоит провести с мальчиком некоторое время – в конце концов, это его долг. С этого момента жизнь Герольда буквально перевернулась: Мануэль словно приманил для отца удачу.

Не обошлось и без детективной истории, в расследовании которой Мануэль оказал отцу неоценимую помощь.

---

– Госпожа магистр, я надеюсь, это не будет слишком большой наглостью, если я вас просто напрямую спрошу, не будете ли вы, может быть… не мог бы я…

– Само собой разумеется. Я уже и сама подумала, что это не терпит отлагательства. Можете прямо сейчас зайти к моей ассистентке и записаться на следующую неделю. В основном ведь для профилактики? Или уже бывают боли?

Совершенно неуместный дурацкий смех Мануэля выбил меня из колеи, но я все-таки собрал по частям пригодную к употреблению фразу:

– В основном для профилактики. А боли уж потом непременно последуют.

Теперь я все-таки увидел, как она улыбается. И мой промежуточный мозг сфотографировал ее при этом с хорошей резкостью.

Глава 4

Четвертое пожертвование

В начале октября от этого деятеля, то есть от благодетеля, все еще никто не обнаружил и следа, хотя его характеристики от растущего, как грибы, множества экспертов по части психологии, рассуждений и ясновидения с каждым днем становились все отчетливее, многограннее и ярче. Поиски дарителя превращались в народный вид спорта. Люди любят разгадывать необычные социальные ребусы. В кои-то веки разыскивали не разбойника, а его прямую противоположность, и каждая заметка об этом, даже самая тупая, служила вроде как благородным целям и по-своему участвовала в улучшении мира.

Вскоре дело дошло до четвертого пожертвования. Оно торжественно отмечалось не только в Вене, но и за ее пределами как крупное общественное событие, ввергнув «День за днем» в блаженное хмельное головокружение, которое на сей раз проявилось и в экономическом плане. Ибо все большее число рекламодателей почитали за счастье разместить рекламу своих товаров и услуг в бесплатном издании, которое стало столь популярным, и, так сказать, впарить их человечеству в качестве дополнительных бонусов.

Да, и в этот четвертый конверт весом в десять тысяч евро была вложена газетная вырезка из «Дня за днем», и почти все сыщики-любители, включая моих приятелей из бара Золтана, были отныне едины во мнении насчет читательских привычек благодетеля или благодетельницы: он или она концентрировались исключительно на «Пестрых сообщениях дня». София Рамбушек со своими большими социальными репортажами и колонками могла сколько угодно проливать свежеокрашенную искусственную сердечную кровь, но ей так и не удалось выманить у благотворителя ни малейшего пожертвования.

Ему больше нравились простые и менее захватывающие заметки:

«У Венского социально-консультационного центра «Помощь немедленно» кончаются средства. Благотворительная организация для людей, оказавшихся в бедственном положении, которая начертала на своем знамени, что помогает быстро и без лишней бюрократии, из-за постоянного роста спроса вынуждена отказывать все большему числу людей, взыскующих помощи».

София изначально планировала посвятить этой теме большую социальную статью, но потом все-таки решила написать про кризис добровольной пожарной дружины, которой в некоторых районах не хватало средств выполнять свою работу эффективно и с полным покрытием. Так из проблем социально-консультационного центра «Помощь немедленно» получилась лишь короткая заметка, и это явно пошло ему на пользу.

Однако что говорило об анонимном дарителе то обстоятельство, что он обслуживал исключительно короткие заметки «Дня за днем»? На этот счет публичная дискуссия уже предложила обширное многообразие толкований.

1. Он явно хотел затратить на выбор нуждающихся как можно меньше времени и сил.

2. Он просто был не готов платить деньги за газеты, из которых выискивал получателей своих пожертвований.

3. Дело было в том, чтобы не ходить в газетный киоск и вообще никак не зависеть от вспомогательных действий. Он брал газету, что называется, на дороге, и ему не приходилось ни с кем вступать в контакт, чтобы сделать выбор для пожертвования.

4. Уровень и даже идеология газеты, так называемое направление, были ему совершенно безразличны.

5. У него, наоборот, были свои медийные и социально-политические мотивы. Тогда, может быть, это даже входило в его задачу – сделать рупором обездоленных антимаргинальное издание, существующее под лозунгом «закон и порядок».

6. Он однозначно склонен к слабому, скрытому взыванию о помощи и игнорирует пышно преподнесенные социальные драмы.

7. Может, он старый мужчина или старая женщина, который или которая больше не имеет ни желания, ни сил, ни времени интенсивно и углубленно заниматься случаями для органов социального обеспечения, поэтому он или она берет себе в качестве стереотипа бесплатную газету и более или менее наугад черпает случаи из «Пестрых сообщений дня».

8. И все же благотворителю было важно выдать источник своей информации, иначе он бы не стал регулярно вкладывать в конверт вырезку из газеты. Не думал ли он показать тем самым, что без его вырезок дело никогда бы не дошло до столь широкой медийной огласки и до такой реакции среди населения, об этом можно было лишь гадать.

Божественная работа

Я, разумеется, радовался и четвертому пожертвованию. Не только потому, что благотворитель явно пристрелялся к разделу «Пестрые сообщения дня», который официально по-прежнему вел я, но и потому, что я с детства любил Робина Гуда и мне просто приятно было видеть в такой непосредственной близости от себя, как кто-то не отрекался от самых меньших и слабейших в обществе или поддерживал тех людей, которые по доброй воле и без громких труб служили хорошему делу. Но на этом позитивная часть заканчивалась.

К сожалению, в редакции мне приходилось иметь дело с маниакальными личностями, и в первую очередь с Норбертом Кунцем, которые всерьез уверовали, что они как минимум боги. И они давили на меня, принуждая к своей вере, и это означало не что иное, как заставить меня делать много больше за те же самые деньги. Отдел читательских писем из-за большого наплыва корреспонденции утроился в объеме, и это означало, что в три раза больше психопатов, чем раньше, могли потчевать меня своими топорными теориями – и мне приходилось возиться с этими абсурдными текстами.

Еще хуже дело обстояло с «Пестрыми сообщениями дня». София Рамбушек была сильно перегружена своим социальным портфелем, а сверх того фрустрирована тем, что благотворитель совсем не обращал внимания на ее непомерно растянутые репортажи. К сожалению, было уже невозможно установить истинное положение дел, и именно София стала, так сказать, журналистским лицом, причастным к анонимным денежным пожертвованиям. С ее хорошеньким изображением на плакатах и в объявлениях «День за днем» претендовал на то, чтобы стать маркой для нового – доброго – человечества.

И все равно каждый знал, что спонсор ориентировался явно на короткие заметки, которые уже разрослись до размеров крепости, и эту крепость стерегли Аргусы от конкурентов. Выбор социальных заметок был объявлен делом особой важности с резолюцией сената. Каждые несколько часов люди сталкивались лбами в марафоне заседаний, ломали себе головы и торговались, как и чем в очередной раз смягчить сердце благодетеля и облегчить его кошелек на следующие десять тысяч евро.

Я же сидел в тихой и темной каморке и обрабатывал остаток «Пестрых сообщений дня» – все, что не было социальным, то есть мрачные и деструктивные 99 процентов мировых событий. К тому же распоясавшиеся представители остальной сотой доли, а именно возбужденная целевая группа – от слезливых до агрессивных якобы-благодетелей, – теперь с утра до вечера засоряли мой почтовый ящик. То были люди, которые теоретически всегда хотели сотворить что-то хорошее, но практически никогда не имели для этого средств. Теперь они усмотрели шанс полакомиться от большого пирога пожертвований и вымаливали несколько строчек в коротких заметках для наспех сляпанных проектов оказания социальной помощи. Я незамедлительно отсылал эти мейлы Софии Рамбушек, а она переправляла их Норберту Кунцу с вопросом: «Что нам со всем этим делать?», и уже оттуда они снова возвращались ко мне с указанием: «Господин Плассек, пожалуйста, ответьте по возможности вежливо!!!»

Картины недостижимого

Особенным в эти первые дни октября, и это уже отличало меня от остальных, особенным была Ребекка Линсбах. Ту мысль, что эта женщина, которую я, кстати, вообще не знал, в принципе недостижима для меня, я без усилий отодвигал в сторону. Поскольку мне совсем не приходилось размышлять о том, на каком иерархическом этаже заседает, скорее всего, ее муж, на каком кроссовере из какого лофт-гаража в какую резиденцию он едет. И сколько чудесных Линсбах-детишек вечером, после как минимум часовой церемониальной чистки зубов, укладываются в свои кроватки, чтобы их мама и папа в форме диалога еще могли прочитать им их любимые сказки на ночь. А когда малыши засыпают, в гостиной разжигается камин, и мистер Джеймс Линсбах замешивает коктейли, или встряхивает их, или откладывает на потом – смотря по необходимости и настроению.