Ольга Постнова - Проклятие дьяка Лютого

• Название: Проклятие дьяка Лютого
• Автор: Ольга Постнова
• Жанр: Детектив

Кто бы мог подумать, что у прошлого настолько длинные тени! Зло, оставшееся безнаказанным в позапрошлом веке, стремится повторить себя в сегодняшнем дне, пугая странными и трагическими событиями скромных обывателей провинциального городка. А всё начиналось обыкновенно…

---

***

Ссора разгорелась из-за пустяка и обиднее всего, что разгорелась она во время завтрака, угрожая испортить настроение на весь день.

– Еще более ужасные события? – возмущенно взвизгнула дама в лисьем манто, выстрелив взглядом в Кондрата Ивановича. – Еще более, вы сказали?

Иногда Кондрату хотелось спровадить Ларису Макарьевну Сопшину-Мазурко ко всем чертям или хотя бы заставит замолчать. Пока Икона мечтал о тишине, Лариса Макарьевна, сидевшая за столом слева от Гальтского, продолжала звонко верещать барону в ухо.

– Ты слышал, Рома? Он сказал…

От волнения у Ларисы перехватило дух, и она поперхнулась.

Крупная дама средних лет с белым лицом, аккуратно уложенными в сложную прическу темными волосами, она могла бы смотреться королевой, но нервный, тонкий голосок, мешал образу состояться.

Однажды даже барон, обладающий поистине ангельским терпением, утратил выдержку, и шепнул Кондрату: «Когда-то, давным-давно, я полюбил ее с первого взгляда, а разлюбил с первого слова. Хорошо еще Ларочка не догадывается о моем мимолетном чувстве к ней. Вообрази, чего бы оно мне сейчас стоило. Мы остались добрыми друзьями».

Лариса прокашлялась и возобновила монолог, но более спокойно:

– Слышали? Нам здесь для полноты ощущений пригонят табун сумасшедших спиритистов. Отлично! Ну, скажи свое слово, Рома! – «добрая подруга» требовательно посмотрела на седовласого мужчину. – Ты же хозяин, в конце концов.

Роман Владимирович – полноватый, невысокого роста пожилой мужчина с мягкими, несколько размытыми чертами лица, вздохнул, и неуверенно, словно оправдываясь, проговорил:

– Ну, во-первых: спиритисток только две… штуки. Согласись, Лариса, количество скромное. Во-вторых: я не вижу ничего ужасного, если мы пригласим гостей. Я люблю людей, новые лица, свежие новости, а в моем возрасте все это дефицит.

– Ну, если в качестве гостей, – задумалась Лариса Макарьевна и через секунду нахмурилась: – Спиритист-ки?

Теперь помимо возмущения в глазах Сопшиной-Мазурко сквозило непонимание.

– Женщины? – уточнила она, словно не веря своим ушам. – Сомнительная идея. Послушаем, что скажет Аделаида… хм… Денисовна. У нее, как у будущей хозяйки дома, наверное, должно быть свое мнение. Я очень надеюсь на ее рассудок.

Молодая особа, сидевшая справа от Романа Владимировича, едва заметно улыбнулась. За завтраком она молчала, не притрагивалась к еде, только брезгливо морщилась и отворачивалась от Ларисы. Иногда она бросала задумчивые взгляды то на Кондрата, то на Романа Владимировича, но в разговор не вступала. Казалось, Ларин визг вымотал Аделаиду, выпивая все краски с лица; ее бледность начала немного отдавать синевой.

– Надеяться вы можете, только не думайте манипулировать мной, – спокойно ответила она хорошо поставленным голосом. – Да, признаюсь, ни в какие проклятия и ни в какого дьяка я не верю.

«Спиритистки, – усмехнулась про себя Аделаида. – По-моему, всем понятно, что они представляют собой на самом деле. Стоило ли так грубо маскировать намерения? Впрочем, иного ждать от Ларисы напрасно. Ясно – ее работа, результат взбалмошности. Неприятно. Ай, переживу! Главное – пережить глупые интриги».

«Спиритистки? – размышляла Сопшина-Мазурко. – Прекрасно! Ах, хитрец наш Роман Владимирович! Он абсолютно прав, поручив такое скользкое дельце женщинам. Да, да, он прав. Мужчины могут поддаться чарам Аделаидки и проиграть. А женщина способна увидеть то, что скрыто от мужчины – хитрость и коварство другой женщины. Да, спиритистки, вполне подходящий выбор. Ай, Рома, молодец! Все так ловко устроил. Я очень рада. Ваш выход, Лариса Макарьевна! Главное – правильно использовать ситуацию».

«Этого следовало ожидать, – вздохнул Роман Владимирович и закрыл глаза. – Это естественно. Смерть Рубцова – дело серьезное. Странно, я никогда не видел в нашем Дворянском Собрании Десяти женщин. Впрочем, мало ли чего я там еще не видел или не должен видеть. Почему в Собрании решили действовать через Кондрата? Проще было бы обратиться ко мне, напрямую. Неважно! Пусть расследуют, исследуют – делают все необходимое. Моя задача – держаться естественно и не ударить в грязь лицом. В Собрании грязной физиономии не потерпят».

«Не понимаю, – думал Кондрат, – когда, при каких обстоятельствах Андрик свел знакомство с Линой? Почему она промолчала? Конечно, все придумал Андрей, а Линочка исполнила. Придумать трюк со спиритистками немного наивно, но вполне в духе мальчишки. Ловкий парень! Молодец! Я за истину, мне все равно, кто назовет имя убийцы. Меня очень волнует другой вопрос: кто будет расплачиваться? Вероятно, я. Интересно чем? Эх, Андрик, Андрик, в какое неловкое положение ты меня поставил. Ладно, выберу время и объяснюсь с приезжими барышнями. Денег лишних у меня нет, а богатства, обещанные Рубцовым Андрику – сказки. Ни то странно, что Лина поверила мальчику, странно, что спиритистки поверили Лине. Главное – правильно объяснить».

«Главное – пережить», – Аделаида встала из-за стола и, подойдя к окну, приоткрыла форточку.

Кондрат Иванович смотрел насупясь. Густая копна черных с проседью волос, черные с рыжинкой брови и темные, точно омуты глаза, делали его пугающим и привлекательным одновременно. Он был похож на древнего языческого бога. Его взгляд светлел, а лицо озарялось улыбкой при виде любого живого существа, кроме человека.

Однажды Аделаида поделилась своим впечатлением о Кондрате с Гальтским. Сначала барон долго смеялся, а потом задумался.

«Твоя правда, Аделаида Денисовна. Я уважаю, даже робею перед ним. Он, ты это верно подметила, прекрасен и страшен. Задумай грозный славянский бог ходить по земле, он стал бы… ветеринаром».

Занятный тогда получился разговор: глупый, но по душам.

Аделаида сделала два глубоких вдоха и продолжила:

– Но я должна заметить: в последнее время стали происходить весьма неприятные события. Если появление здесь спиритистов, спиритисток, шаманов, заклинателей поможет разъяснить ситуацию, то глупо отказываться от помощи. Боже, как здесь душно. – Аделаида пошатнулась и едва удержалась на ногах. Подскочивший Кондрат успел поддержать ее.

– Должно быть, от печного жара, – все так же спокойно проговорила Аделаида, благодарно улыбнувшись Кондрату Ивановичу. – Я, пожалуй, присяду.

– Какой жар? – возмутилась Лариса Макарьевна, плотнее укутываясь в лисье манто. – Здесь холод собачий. Голландку топили приблизительно в четыре утра, она давно уже остыла. Просто удивительно, как за три дня промерзания до костей я все еще обхожусь без постельного режима. Уверена, скоро слягу с воспалением всего организма.

Лариса была права: единственный способ отопления, голландка, не слишком хорошо справлялась со своей задачей. Во всяком случае, та часть печки, что выходила на второй этаж, оставляла комнаты Лары, Дели и Кондрата прохладными.

Все попытки Ларисы Макарьевны уговорить Романа Владимировича установить электрический котел, непременно натыкались на глухую стену непонимания со стороны барона и активный протест Иконы, чье ретроградство граничило с безрассудством. «Это история, ее необходимо сохранить», – вторил дядюшке несносный мальчишка, его племянник.

– Мы не можем топить слишком часто, – прогудел Кондрат Иванович. – Дрова необходимо приберечь на зиму, а деньги мы вынуждены экономить. А в вашей городской квартире, должно быть, уютно, тепло – рай земной.

– Деньги, деньги, – поежилась Лариса, пропустив «тонкий намек» мимо ушей и, обращаясь к более приятному для нее собеседнику, заметила. – Когда-то у тебя, Роман Владимирович, все было по-другому; и деньги были, пока твой бизнес не прогорел… Пока ты не приобрел этот ужасный дом вместе с необязательными знакомствами, – она покосилась на Кондрата, а затем на Аделаиду. – Я имею в виду Рубцова.

– Все началось по-другому, – возразил Кондрат, – с того момента, как проклятая книга дьяка Лютого попала в руки Романа Владимировича. Вот тогда-то и бизнес прогорел, и деньги вышли, и много чего за прошедшие десять лет случилось.

Первым о мистической связи книги со всеми бедами барона заговорил Андрик. Племянник Кондрата был уверен: никому из окружения Гальтского не удастся избежать беды. Все мечты, все стремления превратятся в пустоту, цели окажутся недостижимыми, потеряется смысл, счастье станет невозможным. Приняв фамилию, Гальтский обрек себя, и тех, кто рядом на безуспешную войну с проклятием. Андрик говорил: «Мы лишились права, данного нам от рождения – быть собой».

Парнишка так увлекся предметом заклятий и проклятий, что заставил поверить в них своего дядю. Настроение взрослого серьезного человека передалось и другим членам тесного сообщества. Только Аделаиде еще удавалось придерживаться границ здравого смысла, но и она постепенно сдавалась перед натиском обстоятельств. Атмосфера, царившая в доме после гибели Рубцова, действовала угнетающе, отягощая душу и омрачая мысли.