Ю. Ольсевич - Влияние хозяйственных реформ в России и КНР на экономическую мысль Запада. Учебное пособие

• Название: Влияние хозяйственных реформ в России и КНР на экономическую мысль Запада. Учебное пособие
• Автор: Ю. Ольсевич
• Жанр: Экономика
• Год: 2007
• ISBN: 5-16-002035-7

Курс служит дополнением к базовому курсу по истории экономических учений: он раскрывает механизм эволюции современной мысли в ходе взаимодействия экономической теории и хозяйственной политики на примерах рыночной трансформации в России и КНР. Рекомендации «шоковой терапии», отвергнутой в КНР, но принятой в Восточной Европе и России, сопоставляются с западными оценками хода и результатов реформ в этих странах. Выясняется, какие изъяны в исходных теоретических позициях привели к провалам в ходе российских реформ и какие задачи это выдвигает перед экономической наукой.

Для студентов магистратуры экономического факультета МГУ и для студентов и преподавателей вузов, где читаются история экономических учений, экономическая теория и история.

Учебный курс подготовлен при содействии НФПК – Национального фонда подготовки кадров в рамках Программы «Совершенствование преподавания социально-экономических дисциплин в вузах» Инновационного проекта развития образования.

---

Поскольку на механизм регулирования этих отношений в послевоенные десятилетия глубокое влияние оказало кейнсианство, полезно подробнее ознакомиться с международно-экономической «философией» самого Дж. М. Кейнса. В лекции «Национальная самообеспеченность», прочитанной в Ирландии в 1933 г. (т. е. в разгар Великой депрессии), Кейнс подверг критике приверженность к свободной торговле и международной гармонизации институтов и заявил что опыт конца XIX в. был массовым и, видимо, неизбежным провалом поскольку международная система вела к войне, обостряя конкуренцию между ведущими державами. «Защита существующих внешних интересов страны захват новых рынков прогресс экономического империализма все это неизбежная часть порядка вещей, нацеленного на максимизацию международной специализации и на максимум географической диффузии капитала, независимо от местоположения собственников».

По этой причине, считал Кейнс, страны наилучшим образом связаны идеями и культурой, а не экономическими и финансовыми узами. «Я симпатизирую, таким образом, тем, кто минимизирует, а не тем, кто максимизирует экономическое сплетение. Идеи, знания, искусство, гостеприимство, путешествия – вот объекты, которые по своей природе являются международными. Но пусть товары производятся внутри страны – там, где это разумно и приемлемо; и, прежде всего, пускай финансы остаются в первую очередь национальными».

И далее: «Проблема в том, что в мире не существует перспективы для возрождения того единообразия экономических систем, которое существовало, в общем, на протяжении XIX в.; в том, что всем нам необходимо быть возможно более свободными от воздействия экономических перемен где бы то ни было, чтобы провести по своему выбору эксперименты, продвигающие нас к идеальной социальной республике будущего; и в том, что взвешенное движение к большей национальной самообеспеченности и экономической изолированности облегчат нашу задачу, при условии, что это будет достигнуто без чрезмерных экономических издержек».

Смысл Бреттон-Вудских соглашений, выработанных при непосредственном участии самого Кейнса в 1944 г., может быть кратко сведен к следующему: поскольку каждая страна у себя дома хронически испытывает недостаток эффективного спроса, она стремится экспортировать больше товаров, чем импортировать, тем самым порождается опасность сознательного обесценивания своей валюты, торговой войны, протекционизма свертывания мировой торговли.

Чтобы избежать всего этого, следует заставить страны с активным торговым балансом предоставлять странам с пассивным балансом кредиты на срок, достаточный для того, чтобы они могли выправить соотношение между своим импортом и экспортом, не сворачивая импорт, а расширяя экспорт. Для такого кредитования и был создан МВФ. Его кредиты должны были при этом поддерживать золотодолларовый стандарт, когда все валюты были привязаны к доллару, а доллар к золоту.

Нетрудно заметить, что данная система молчаливо исходила из того, что каждое государство регулирует свою экономику и, получив кредит, может выправить нарушенный платежный баланс, не меняя своего валютного курса (т. е. без девальвации). Устойчивость системы валютных курсов – это некая «священная корова», за всеобщим поклонением которой и должен был следить МВФ.

Однако открытый рынок в принципе требует не регулируемого, и тем более не жесткого, а свободно устанавливаемого «плавающего» валютного курса. Всякие регулируемые государством экономические связи способны стать в краткосрочной перспективе устойчивыми. Но в этом процессе накапливаются деформации и регулирование обходится все дороже. Таким образом, страна, пытающаяся за счет резервов и займов сохранить свой валютный курс при хронически пассивном платежном балансе, в конечном счете готовит почву для «обвала» своей валюты со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Такое государственное регулирование было оправдано до тех пор, пока функцию гибкого установления валютных курсов не мог выполнять сам мировой рынок. К концу 1960-х годов такая возможность появилась, и одновременно обнаружилась неспособность государств искусственно поддерживать золотодолларовый стандарт. В начале 1970-х годов Франция и ФРГ потребовали от США в соответствии с формальными условиями Бреттон-Вудса обменять на золото большую массу бумажных «евродолларов» (отметим здесь роль экономиста Ж. Рюэфа и президента Ш. Де Голля) Сотни миллиардов «евродолларов» были выпущены США для оплаты зарубежных (прежде всего западноевропейских) товаров и услуг приобретаемых в частности американскими экспедиционными войсками.

Оказавшись не в состоянии обеспечить такой обмен, США в 1973 г. вообще разорвали официальную связь между долларом и золотом. Вместо этого была установлена цепная, «змеевидная» связь между валютами, ограничивающая взаимные отклонения определенными нормами, Однако сам принцип непосредственной государственной поддержки системы валютных курсов (и соответствующей направленности деятельности МВФ) сохранился, и он противоречил принципу саморегуляции открытого рынка.

В этих условиях все чаще и резче ставился вопрос о том, что государство должно поддерживать курс своей валюты не посредством операций центрального банка по ее скупке и продаже, а путем повышения конкурентоспособности национального производства за счет разгосударствления, либерализации, поощрения конкуренции, снижения налогов и т. п.

Соответственно, и МВФ должен предоставлять займы не всем тем странам, которые из-за «зарегулированности» своей экономики оказались неконкурентоспособными на мировом рынке и поэтому испытывают кризис платежного баланса, а тем из них, которые готовы предпринять энергичные меры по разгосударствлению, ликвидации бюджетного дефицита, либерализации и т. п.

Разумеется, столь сложный и громоздкий корабль, как МВФ (вместе со Всемирным банком), не способен осуществлять крутые повороты; даже совершаемые с благими намерениями и в верном направлении повороты в инерционной мировой институциональной среде способны принести больше вреда, чем пользы. Тем не менее во второй половине 1980-х годов постепенная перемена курса МВФ уже проявилась, и это означало принципиальное изменение содержания этого ключевого международного института: из кейнсианского он становится монетаристским. Но при этом, как это ни парадоксально он становился более идеологизированным и политизированным!

2.3. Сдвиг в направлении экономической трансформации в странах «третьего мира»

В то время как в развитых странах Запада в конце 1960-х – начале 1970-х годов созрели предпосылки, а с 1980-х началось движение в сторону открытого рынка, в большинстве развивающихся стран движение продолжалось по рельсам огосударствления экономики. Институциональная подоплека этого огосударствления была самой разной – от социал-реформизма и национализма до религиозного фундаментализма и кланово-милитаристских диктатур. Общим знаменателем такой институциональной политики была провозглашенная цель преодоления экономического отставания этих стран решение проблем нищеты голода безработицы и т. д. (хотя далеко не всегда такие цели реально преследовались).

Были выдвинуты различные теории, объясняющие отсталость и рекомендующие методы ее преодоления: теория «периферийной экономики» Нурксе – Пребиша, теория «порочного круга бедности» Г. Мюрдаля, теории «дуалистической экономики», «неэквивалентного обмена» и др. Хотя в разработке указанных проблем приняли участие экономисты разных направлений, в общем проведенный анализ причин отсталости подчеркивал роль традиционных институциональных факторов (внутренних и внешних) как главных исходных причин этого явления и роль государственных институтов и политики как механизма его преодоления.

Рекомендовались планирование, создание мощного государственного сектора производства, импортозаменяющая индустриализация, протекционизм и т. п. Инвестиции предлагалось осуществлять за счет иностранных займов государства как у Всемирного банка и отдельных западных правительств, так и у частных банков («Лондонский клуб»).

Результаты такого курса оказались в большинстве стран-заемщиков малоутешительными. Продукция государственных предприятий часто оказывалась неконкурентоспособной на мировом рынке.

По направлению экономического развития, избранному странами «третьего мира» после Второй мировой войны, их можно разделить на три группы.

Одна группа приняла просоциалистическую, «антиимпериалистическую» ориентацию, предусматривающую национализацию (в той или иной мере) капиталистической собственности, планирование, индустриализацию, коллективизацию в сельском хозяйстве. На этот путь вначале встали Индонезия, Бирма, Египет, Сирия, Ирак, Ливия, Южный Йемен, Гана, Гвинея, Заир, Конго (Браззавиль), Эфиопия, Сомали, Мозамбик, Ангола, Никарагуа и др. Впоследствии большинство из них покинули этот путь и перешли во вторую группу а некоторые (Индонезия) – даже в третью.