Владилен Елеонский - Прохоровка. Крах «Тигра»

• Название: Прохоровка. Крах «Тигра»
• Автор: Владилен Елеонский
• Жанр: Историческая проза

«Тигр» непобедим для зелёного командира танка Т-34, но есть девушка-сапёр, которая вместе со своей служебной собакой помогает ему найти уязвимое место фашистского монстра.

---

– Э, парни, а где мой планшет?

Встревоженный крик Эрика разнёсся над взбаламученной поверхностью русского ручья и недоумённо повис в воздухе. Танкисты в растерянности стали искать планшет командира, но его нигде не было видно.

Судорожные поиски в течение часа ничего не дали. Тягач давно вытянул «тигр» на твёрдое место, а планшет Эрика не находился. С горьким чувством в груди Эрик вдруг понял, что день пятого июля тысяча девятьсот сорок третьего года он не забудет никогда!

7

Комбат Савельев верил в Шилова, но бой прошёл совсем не так, как предполагалось. Рано утром с воем навалились Ю-87.

Немецкие штурмовики непрерывно пикировали, ювелирно точно кидали бомбы и едва не задевали головы советских бойцов своими неубирающимися шасси с обтекателями, чем-то похожими на лапти, за что остряки прозвали их «лаптёжниками».

Всего лишь одно слово, но какое! Как оно действует? Не хуже бомб.

Сознание того, что бомбит какой-то «лаптёжник», какой бы ужасной ни была бомбёжка, вдруг давало необъяснимое моральное превосходство и вызывало лишь насмешку над всеми замысловатыми потугами врага убить тебя, уничтожить, смешать с землёй, превратить в сажу и пепел.

«Лаптёжники» улетели только тогда, когда на советские позиции двинулась танковая армада. Не успели прекратить падать бомбы и бить снаряды тяжёлой артиллерии, как ударили танковые пушки.

Согласно указанию комбата Шилову не следовало открывать огонь раньше времени, однако, огонь от бомб «юнкерсов» с воздуха и тяжёлых артиллерийских снарядов с земли был настолько плотным, что Шилов при всём желании не смог бы, не то, что выстрелить, – даже прицелиться.

Заряжающий не выдержал и с криком «Похоронят!» выскочил из танка под бомбы и снаряды. В руках у Шилова остался лишь его сапог, за который он успел схватить, чтобы остановить труса.

Если вдуматься, то человека охватывала вовсе не трусость, как таковая, когда дрожишь от страха. Нет!

Всё нутро выворачивало наизнанку вполне естественное и потому почти непреодолимое желание прекратить нестерпимую муку. Пусть смерть, лишь бы прекратился леденящий ужас, от которого волосы двадцатилетних парней вмиг становились седыми.

Когда чуть позже Шилов вылез из танка, он не нашёл от своего заряжающего ни кровинки, ни былинки, ни нитки, ни кусочка, бац, и точка, – нет человека, как будто никогда не было. Тогда Шилов, сам не зная, почему так сделал, бросил в воронку от бомбы сапог, который продолжал машинально сжимать в руке, и присыпал его землёй.

Шальная болванка от дальнобойного немецкого орудия скользнула по брустверу капонира, в котором был укрыт Т-34 Шилова, ударила под углом в лоб танка справа, как раз там, где сидел на своём месте радист, и отскочила. Броню не пробила, но от удара болванки броневые осколки внутри танка разошлись веером над головами механика-водителя и радиста.

Седову смерть в виде одного из броневых осколков приветливо помахала ручкой, мол, до скорых встреч, а радиста забрала с собой. Его убило осколком брони, который вошёл между бровей так, что даже следа практически не оставил.

Никакого боя в полном смысле слова не случилось. Немецкие танки прорвались на позиции и стали деловито утюжить траншеи, а Шилов и Седов, хоть и остались живы, никак не могли прийти в себя после артиллерийской и бомбовой подготовки немцев.

Седов, стреляный воробей, первый опомнился и заметил «тигр», который, подставив борт, утюжил траншею в трёхстах метрах от капонира Шилова. Оставалось только навести пушку и выстрелить.

Шилов припал к оптике пушки. «Тигр» вдруг резко остановился, как вкопанный.

С его гусениц густым потоком хлынул сухой грунт. Шилов как будто услышал этот мерзкий шорох от сыплющегося грунта.

Несмотря на то, что Михаил смотрел всего лишь в оптику, впечатление было настолько явственным, что с ним снова случился «шорох». Он упал плечом на стенку башни и зашипел, как будто отчаянно пытаясь исторгнуть из себя мучивший его недуг.

Напрасно Седов кричал и умолял командира, тот не слышал. «Тигр» тем временем развернулся, снова став лбом по направлению к танку Шилова.

Седов похолодел, но фашистский монстр вдруг замер на месте. Возле «тигра» началась какая-то возня, немецкие танкисты зачем-то вылезли из танка.

Седов не знал о «шорохе» Шилова. Однако, как боец со стажем, как-никак механиком-водителем в Т-34 с августа сорок первого года, он мгновенно сообразил, что у Шилова, похоже, контузия.

Бывалый Седов сочно выругался по своему, по-седовски, а в седовской нецензурной ругани главными персонажами были болт и гайка, и Шилов вдруг, как будто под воздействием магического заговора, пришёл в себя.

Командир приказал механику-водителю совершить манёвр, о котором говорил комбат. Сметливый Седов ловко и незаметно вывел бронированную машину из капонира, под прикрытием гребня возвышенности спустился к оврагу, ходко прошёл по склону, хотя местами едва не увяз в глине, и вышел «тигру» точно в борт.

Тем временем Шилов, выбравшись из башни, успел похоронить сапог заряжающего и незаметно подобраться к немецким танкистам. Оставалось перещёлкать их в упор из ТТ, но он вдруг увидел Варю.

Стройный немецкий блондин в ладно подогнанной танкистской чёрной форме, светя в лучах бледного от гари солнца бронзовым набалдашником трости, правой рукой таскал Варю за волосы, а она стояла перед ним на коленях и молчала.

Вид Вари был настолько неожиданным, что Шилов вместо того, чтобы стрелять, обнаружил себя, крикнул что-то несуразное блондину, а тот в отличие от Шилова, среагировал мгновенно и, сунув правую руку в карман брюк, выстрелил.

Дальше Шилов помнил всё плохо. Голова мотнулась от скользнувшей по черепу пули. Он упал, где-то далеко, словно в другом измерении, услышал истошный крик Вари, потом грозно зарычала собака, загалдели по-своему немецкие танкисты, сзади недовольно фыркнул мотором милый Т-34, раздался выстрел родной пушки и метрах в пятидесяти грозно рванул фугас.

Затем всё стихло, погрузилось в странную мертвящую тишину, и только тихий голос Вари, который показался ему таким близким, родным и волнующим, вдруг сказал удивительно проникновенным шёпотом в самое ухо:

– Миша, жив? Потерпи, я вытащу тебя отсюда. Слышишь? Дорогой мой…

8

Седов, как все явственно осознали чуть позже, сделал всё возможное и невозможное. Каким-то чудом он ужом ускользнул из-под огня «тигра». Повезло Шилову с механиком-водителем!

Всё потому, что Седов ещё до войны успел три года отслужить в армии по рабоче-крестьянскому призыву, служил на Дальнем Востоке, участвовал в заварухе с японцами, был механиком-водителем на БТ-7, а в августе сорок первого года, сев за рычаги Т-34, сразу же попал в гущу боёв под Киевом.

«Тигр» стрелял вслед, но Седову удалось убежать по дну оврага. Т-34 показал все свои самые лучшие ходовые качества. Фашистский зверь, похоже, отстал.

Остановив танк в прибрежных высоких зарослях сухого тростника, экипаж стал подсчитывать прибытки и потери. Прибытки с убытками рядом живут.

Погиб радист, его похоронили здесь же, у ручья. Заряжающий сбежал, от него даже горсточки пепла не осталось, один лишь сапог.

Немецкая пуля оцарапала Шилову лоб у виска, скользнув по кости черепа. Он пребывал в странном сумеречном состоянии и думал лишь об одном, – как бы опять не начался «шорох».

Прибыток – Варя Алова. Она проворно довела Шилова до Т-34, помогла забраться в люк, сама села рядом с ослабевшим командиром на место заряжающего.

Пока немецкие танкисты приходили в себя после взрыва фугаса, а Седов ударил, так ударил, едва не похоронил фугасом всех, в том числе и Варю с Шиловым, удалось развернуться и уйти в овраг. Седов владел Т-34 так, словно вёл вовсе не бронированную махину в тридцать тонн весом, а всего лишь мотоцикл с коляской.

Варя держалась мужественно, можно смело сказать, что она вынесла Шилова на себе из-под огня, но когда всё закончилось, похоронили радиста и выпили по глотку спирта из фляжки запасливого Седова, девушка к великому удивлению танкистов вдруг горько разрыдалась.

Из её лепета ребята поняли одно. Варя не знала, что делать. Рации на танке нет, из оврага нос не высунуть, а Ласка куда-то пропала!

Слово за слово, Седов говорить умел, грубо, зато верно. Мол, если бы не лейтенант, горел бы сейчас «тигр» за милую душу. Шилов, – кисейная барышня, – в самый интересный момент в обморок завалился, хорошо, что не обмочился.

Короче говоря, назрел конфликт. Шилов, скорее всего, не сдержался бы, опустился до драки с подчинённым, но в этот самый момент неизвестно откуда появилась взмыленная Ласка. Она выглядела так, словно за какой-то час обернулась вокруг многострадального земного шара.

Словно дичь, схваченную на охоте, умная овчарка держала в зубах планшет с бронзовой бляхой, на которой был выдавлен распластанный германский орёл со свастикой.