Валерий Протасов - Река времени. Дневники и записные книжки

• Название: Река времени. Дневники и записные книжки
• Автор: Валерий Протасов
• Жанр: Русское современное

Книга В. В. Протасова «Река времени» представляет собой миниатюры из дневников и записных книжек за пятьдесят лет, с 1950-х до 2016 г. Это размышления о событиях прожитых лет в формах и образах лирических дневников.

---

То же и в музыке. Русское слово не ложится на ритмы новой эстрадной и рок-музыки. Значит, надо искажать произношение самых простых слов до неузнаваемости. Несовпадение ритма ― признак чужеродности этой музыки нашему речевому началу. Но блудные дети не смущаются, а даже как бы щеголяют, кокетничают этим ломаным, полурусским наречием. И всё это оборачивается бесчестьем языка и народной души.

***

Что я видел от литераторов? Помню, в юности от каждого писателя вещего слова ждал, а встречался всё с такими… Кроме черствости и суровости, или непонимания ничего не получал. После одного такого «обсуждения» лет десять на порог писательской организации не ступал.

А много ли каждый из нас от собратьев по цеху тепла да привета видел? Откуда бы, кажется, в писательском сердце, оголённом и чутком к добру и злу, столько чёрствости? А, между тем, чаще встретишь именно таких.

Река и ручейки

«Достоин или недостоин», ― судят литературные начальники и выносят приговор. Прежде чем судить о произведении, надо научиться уважать человека, его право слова.

Между тем, право это присвоено издателями, критикой, цензурой, как право первой ночи присваивалось сеньором. Литературные начальники разрешают и запрещают, выпрямляют, милуют и казнят. Но мысль человеческую нельзя остановить.

Всему своё место в этой жизни. Каждый ручеёк ищет свой путь к большой воде. И если перекрыть им путь, то может иссякнуть и большая река жизни.

Поэзия

К поэзии нельзя подходить с заведомой целью вычислить, найти ошибку. Но многие «критики» именно так и поступают. Их задача не насладиться ароматом цветка, а выискать тёмную точку на лепестке.

Песок в колесе

Поэзия – это музыка. Один неверный звук может нарушить гармонию стиха. Так песок, попавший в ось колеса, отдаётся при движении скрипом.

Макулатура

Огромная книга почти в тысячу страниц. Роман некоего Г. Поразительное сочетание грамматической правильности и пустоты. Каким надо обладать умением, чтобы соткать из паутины слов платье «голого короля»! Пример мастерства без души. Изумление фактом такого «творчества». Надо же написать тысячу страниц… ни о чем! Автор – преподаватель в Литературном институте, мэтр стиля. Может быть, его роман ― упражнение на тему формальных законов языка, вроде «глокой куздры». Здесь плоть языка разлучена с его душой. Но, скорее всего, автор так и представляет себе творчество.

И всё это легко проходит сквозь сито редакторства и идеологической цензуры. Может быть, здесь сыграл роль авторитет имени и близость к издательствам, в которых сидят его вчерашние ученики. Но в результате – макулатура на хорошей бумаге, занявшая место какого-нибудь, действительно, достойного произведения. При том, ещё и гонорар, тоже отнятый у другого автора.

***

Для чего существует литература? Конечно, для души, ответит каждый. Но ведь душа изменчива, как вода в реке времени. Сегодня одна, завтра другая, послезавтра третья. И литература передает эти изменения. Состояния души разные, но сама она одна.

***

Во всём какое-то торжествующее безумство, глумящееся над потерявшим голову здравым смыслом. Мы живём в царстве абсурда. Боимся здравого смысла, как ночные птицы света.

***

Когда люди перестают находить радость один в другом, а в жизни ― надежду и веру, они ищут то и другое в вещах. И мир становится похож на один большой универсальный магазин, где есть всё, кроме счастья.

***

Художественная выставка в Москве на Кузнецком мосту. Прошёл к художнику, чтобы сказать ему, что мне его живопись напоминает что-то из авангарда 20-х годов. Он оказался учеником Фалька, Лентулова. И, кажется, обрадовался такому голосу из публики.

Подошёл какой-то журналист с лицом, знакомым по телепрограммам. Спросил художника, а потом и меня, что больше всего не нравится нам в людях. Не помню, что ответил художник; я же сказал: грубость, та грубость, которая не слышит чужую душу. Журналисту это почему-то не понравилось. Вероятно, он, как и многие, отождествляет грубость с мужественностью.

Цыгане

На днях по дороге с рынка кучка цыганок. «Скажу всё, что было, что будет. Ничего не надо. Дай только ручку. Положи три рубля…». Еле отвязался.

Хожу мимо этих детей Ганга с опаской. Очень им кажется несчастным моё лицо. Так и кидаются. Профессиональный взгляд сразу угадывает жертву.

Письмо

Пришло письмо из «Нашего Современника». Благодарят за поддержку В. Астафьева. История с его рассказом «Ловля пескарей в Грузии», вызвавшим болезненную реакцию писателей-грузин. Но имени в прибавлении к «уважаемый» написать забыли. Мысли оказались нужными. Но о публикации ни звука. Сколько так было! Да, говорят, интересно, но… С этой своей откровенностью я так и не попал на борт парохода современности. Думаю, что место у меня там было, но его занял кто-то другой и плывёт себе спокойненько. А что если половина мест на этом пароходе занята не теми людьми?

Прогресс

Времена меняются – это верно. И что нельзя вечно стоять на месте – тоже правда. Но всё-таки что-то должно оставаться: не на пустом же месте новые ветки и листья на дереве растут. То, что называют прогрессом и чем-то совершенно новым, часто есть просто порождение человеческих заблуждений. Их может быть больше или меньше, чем находок, – и это вовсе не движение вперёд.

Время наше поспешное. Обязательно ли отказываться от старых ценностей только потому, что они вчерашние? В вечных образцах красоты столько жизни, что можно до скончания веков черпать из них гармонию, и мудрость, и здоровье. И никто от этого не устанет, и никто не пресытится. Да о пресыщении ли речь, когда большинство человечества не знает и этих ценностей? «Служенье муз не терпит суеты». Не надо спешить поставлять на житейский рынок множество скороспелок, гладких снаружи, но пустых внутри. Это я о переделках литературы для театра и кино.

***

По телевизору балет «Дама с собачкой». Чехов, наверное, посмеялся бы. Много эротизма, смелых движений, и совершенно нет чеховского чувства. П. – не Анна Сергеевна, а, скорее, инфернальная женщина Достоевского. Костюмы для русского балета… от Пьера Кардена. Сама стилистика постановки, танца не русская, в угоду европейскому модерну. Дух балета: физиология, а не чувство любви. Всё пластично, выразительно. Языком движений можно сказать очень много, особенно если не стесняться. Но опять-таки, разве это Чехов?

***

Много сейчас разных сценических прочтений литературы и при этом много отсебятины, никому не нужной, кроме постановщиков. Киношникам тесно в рамках литературы. Вот они и придумывают то, чего нет у писателя. Если у автора готовый образ, а вы в кино или в театре его переосмысливаете, то это искажение оригинала, посягательство на авторскую собственность.

Но если литературный образ дан намёткой, недосказанностью, тут ищите несказанное между строк. Тут свобода прочтения, но лучше в согласии с авторским замыслом.

***

В театрах странная мода. В погоне ли за смелостью решения, в поисках ли зрительского успеха, постановщики несут столько безвкусной чепухи, что остаётся только недоумевать. И всё как-то легковесно, без понимания глубинного смысла и последствий этой смелости. Часть публики, падкой до всего сомнительного, всё жадно впитывает, принимает за чистую монету. Другая же никогда открыто не протестует, не шикает, не бросает апельсины на сцену. Она слишком воспитанная и не свободная. Мы не в Италии.

***

Норманисты уверяют, что славяне не способны к самостоятельной государственности. Вряд ли это так. Просто всякий плод созревает в своё время. Да и государство отнюдь не высшая и, тем более, не вечная форма общественной жизни. «Временное зло», как выразился К. Маркс. Общинные же начала вечны. Они были до государства и будут после него. Кто-то сказал: «Империи держатся насилием, человеческие общества ― совестью».

***

Более цельными, духовно здоровыми представляются русские люди прошлого. И всё оттого, что воспитательные основы были крепче. Здание строилось прочнее. При всех недостатках Россия была их домом. Потом она стала лабораторией мировой революции.

Природный русский патриотизм давно не в моде, даже слова эти произносить небезопасно. Есть только советский. Люди привыкли к мысли, что лучше молчать. Нет его ― и ладно, как-нибудь проживём. Разговоры на эту тему кажутся странными. Ухо отвыкло от этих слов.

Если бы хоть некоторые из нас были такими же сыновьями отечества, какими были люди прошлого, прочно стоявшие на родной почве, многое можно было бы изменить, многое поправить!

Вот думаю обо всем этом, а кто разделит со мной эти мысли? Где эти сыновья отечества?