Екатерина Э. - Жертвы

• Название: Жертвы
• Автор: Екатерина Э.
• Жанр: Триллер

Мне было шестнадцать, когда меня изнасиловали четыре подонка… С тех пор прошло девять лет, и вот судьба снова словно бы шутит надо мной – я в тесной камере, без окон, неизвестно где… Сюда меня привез молчаливый человек в маске, на счету которого уже пять убитых семей. Но на этот раз я не готова быть жертвой, я не готова снова сдаться, я пойду до конца, я исполню то, зачем я приехала в этот город…

---

И сейчас я безропотно сидела и смотрела на то, как Маньяк убивает ребенка… Собственно, сделал он это довольно быстро – несколько ударов ножом в маленькое тельце и все… Я сидела и не двигалась, дрожа мелкой дрожью и отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Я закрыла глаза, но почувствовав его взгляд, тут же открыла – Маньяк замер около трупа девочки и смотрел на меня, потом перевел взгляд на парочку, потом на мальчика на полу, потом опять на меня – словно что-то решал, словно выбирал… А потом подошел и начал убивать их: парочке распорол животы, так, чтобы они еще пожили, и на их глазах принялся убивать мальчика…

А у меня перед глазами – из прошлого: те четверо и дачный домик… Пашенька, Артемка, Никитос и братец его Данил – их имена навечно вбиты ими же в мою память. Самому младшему из них, Даниле, было шестнадцать, как и мне тогда, самому старшему, Никитосу, двадцать один. Насиловали и издевались надо мной они три дня… Выжила я тогда исключительно чудом… «Неужели снова мучения? Неужели снова боль и насилие?!…» – я чувствовала, как от ужаса этого осознания расширяются мои глаза, как внутри появляется чувство несогласия, противостояния, возмущения, в конце концов, – за что?! Я словно впала в ступор – воспоминания вдруг вывались как ворох старого грязного белья с верхней полки шкафа и придавили меня, прошло уже много лет, но оправиться я так и не смогла…

Когда, девять лет назад, больше месяца спустя после тех трех дней я вышла из больницы с кучей шрамом по всему телу и преследующими днем и ночью воспоминаниями, внутри меня сначала было очень больно и пусто, и было очень жалко себя, первые месяцы дома прошли как в тумане… Потом пришлось собрать всю волю в кулак и закончить школу. А когда прошло уже почти два года с тех дней, я все чаще начала задаваться вопросами: почему те четверо не сидят в тюрьме, почему нет суда, почему меня не таскают к себе следователи, хотя, когда в больнице я более-менее пришла в себя, ко мне приходил дяденька из полиции?.. Вот тогда-то я и узнала, что дело даже не заводили, замяли с молчаливого согласия моего отца: папочка Артемки оказался не совсем «простым» человеком – депутатом и… другом мэра города… а когда два «таких» человека не хотят дела, и никто особо не настаивает – дела не будет. Кроме того, уж не знаю какими словами точно, но отец Артемки убедил моего отца ни только не добиваться возбуждения дела, но и отказаться от личной мести. И те четверо попросту уехали в неизвестном направлении, не сбежали из-под следствия, нет – просто уехали… Я не понимала… искренне не понимала: надо мной три дня издевались как хотели, но никто… и никак за это не ответил… и всех все устроило – ни полиция, ни отец даже не пытались делать вид, что ищут тех козлов. И тогда я твердо решила, что должна сделать это сама – должна найти этих ублюдков и наказать… Как следует наказать! Это стало моей главной целью…

И в этом городе, три года назад, я оказалась именно из-за этих четверых. Первым я выследила Пашеньку, номер один в моем списке, и даже начала изучать режим его дня, чтобы… Но… не решилась… Потом я выследила и остальных и жила все это время, наблюдая за ними и грея мечты о том, что однажды я все-таки отомщу им, всем… Я часто по вечерам сидела в машине, смотря как Пашенька с женой и детьми гуляет во дворе дома, и представляла, как буду убивать его, как буду не просто убивать этого Пашеньку и его дружков, нет! – как буду выжимать из них кровь, по капле…

И сейчас… пока Маньяк добивал женщину, а затем мужчину, я завороженно смотрела на него, и думала я вовсе не о том, как бы мне спастись… нет, в моей голове зрела совсем другая мысль…

Маньяк закончил, подошел ко мне и уставился на меня. Он пытливо вглядывался в мои глаза, словно пытался прочесть по ним, о чем я думаю, а потом внезапно жестко схватил меня за подбородок и поднес к моей шее нож, как будто вдруг разозлился.

– А не хочешь заехать еще к одному в гости? – вот так вдруг, прямо спросила я, хотя из-за его хватки говорить было неудобно, голос звучал непохоже, словно и не я это говорю. Наступила тишина, я внимательно и с надеждой вглядывалась в его серо-голубые, холодные глаза, я буквально умоляла его глазами не отказывать мне: «Пусть я умру, пусть умру также, как Пашенька, но главное, чтобы я умерла после него, чтобы я смогла насладиться…»

Секунда, другая… и вот! – я, кажется, даже улыбнулась – я заметила, что в глазах человека в маске появилось любопытство, такое простое человеческое любопытство. «А что, если он и вправду согласится, что, если я все-таки смогу увидеть, как Пашенька сдохнет?!… И желательно медленно…» – я стиснула челюсти, ощутив прилив ехидной, жадной злобы – такой первобытный зов желания крови врага своего, зов желания его боли, желания его смерти…

Маньяк молчал… а потом вдруг размахнулся и влепил мне пощечину, а потом начал душить. Я пыталась сопротивляться – пробовала разжать его ладони на своей шее, но он был очень силен, а надавить ему на глаза или хотя бы попытаться ударить по лицу у меня просто не доставали руки… не смогла я дотянуться и до отброшенного им на подушки ножа.

Но Маньяк, также вдруг, отпустил меня, я стала жадно втягивать воздух и попыталась оттолкнуть его, но он снова дал мне пощечину, я затихла и легла на кровати, нет – я не потеряла сознание, просто легла и уставилась в потолок, я смирялась с мыслью, что так и умру в руках этого человека в маске, умру неотмщенной… И я уже мысленно клялась себе – приходить с того света к Пашеньке в кошмарах. Я лежала, смотрела в потолок и ждала…

Но Маньяк больше не бил и не душил меня, взял нож и куда-то ушел, а потом вернулся, посадил меня и протянул мне листок и ручку, и я поняла – он предлагает написать мне адрес! Я удивлено и испуганно-обрадованно глянула на него и быстро, дрожащими от волнения и страха руками, написала адрес Пашеньки, я еле сдерживала почти безумную улыбку радости.

– Только я должна это видеть! – произнесла я, протягивая листок, получилось громко, нервно и как-то несдержанно, голос дрожал, все внутри меня тоже снова задрожало, но уже не от страха… Столько лет я выслеживала этого Пашеньку, столько раз я не могла решиться!.. Я засыпала с мыслью, как я его убью, я с ней просыпалась, завтракала, обедала, ужинала, одевалась, купалась, бегала… Я составила кучу планов, как я это сделаю – но… никак, что-то не давало мне, не пускало… и вот… вот… неужели?.. Где-то в глубине души я не верила до конца, что такое возможно, но сама мысль о том, что «все-таки может быть» приводила меня в какое-то ненормальное, лихорадочное состояние.

Маньяк с сомнением мотнул головой, взял протянутый мною листок, глянул на него, хмыкнул, и… слегка кивнул – внутри меня триумф, восторг! – я была уверена, я хотела быть уверенной: его кивок – это согласие, это почти обещание! И я была уже готова броситься на шею этому человеку в маске и расцеловать его прямо в эту его маску, будь она не ладна, но…

Маньяк спрятал листок и ручку в задний карман штанов, достал из кармана куртки флакон и что-то похожее на платок… Все это время я тихонько сидела и наблюдала за ним, конечно, я уже догадалась, что он сейчас усыпит меня, и вот его ладонь с платком прижалась к моему лицу… и дальше темнота…

Приходила в себя я с трудом, голова была словно пустой, но при этом казалась очень тяжелой – не поднять ее, не повернуть, в теле было как-то скованно, словно я долго мерзла, во рту сухо, будто я не пила несколько дней. Я медленно открыла глаза, не торопясь поморгала и немного осмотрелась: я лежала в какой-то камере, очень тесной, лежала я на чем-то по типу нар в тюрьме – подвешенной на цепях полке, а напротив этой своеобразной кровати запертая металлическая дверь… Воняло ужасно, вернее нет, пахло… пахло стерильностью, такой медицинской чистотой – раствором, которым обычно обрабатывают все в больницах, но пахло им очень концентрировано. Я поежилась – этот запах больницы невольно навеял мысли о боли и смерти. В камере был полумрак, я приподнялась на локте, и снова огляделась, и увидела только одну неяркую лампочку, почти ввинченную в потолок, и серые бетонные стены вокруг, которые лишь усиливали сумрачность обстановки. А еще я различила негромкий, монотонный гул, доносящийся извне, он очень напоминал работу мощной вентиляции.

Через несколько минут я окончательно пришла в себя, села и снова осмотрелась – вокруг меня было действительно стерильно: стены были гладкими и чистыми, ни надписей, ни кровавых следов или разводов; на полу какое-то покрытие, наподобие линолеума, тоже без пятен и грязи. Я уверенней поставила ноги на пол и тут же отметила про себя, что даже босиком ногам было не очень холодно.

Потом я аккуратно ощупала свое лицо, вспомнив неслабые пощечины человека в маске, но вроде все было прилично: особых припухлостей я не нашла, только скулу левой щеки на ощупь было немного больно да на нижней губе небольшая болячка, правда… крови засохшей около болячки я не нащупала, значит… он ее вытер… Я вдруг резко встала и задрала юбку, которая была мне немного ниже колен и чуть расклешенной к низу, и облегченно вздохнула – трусы на месте и не похоже, чтобы он меня насиловал, я пошатнулась – от резкого подъема и приступа страха в моей голове вдруг помутнело и закружило, и я как-то внезапно ощутила, что она очень болит, и как же хочется пить.