Ежи Довнар - Полтергейст

• Название: Полтергейст
• Автор: Ежи Довнар
• Жанр: Альтернативная история

По жанру это пьеса, в которой помимо реально существующих художника и его внучки, воскресают персонажи российской истории: Григорий Распутин, Наталья Вырубова и многочисленные адепты «правой руки» государя-императора. «Воскрешение» происходит сначала в мастерской художника, затем в комнате восковых фигур, происходит некая попытка на столкновении мировоззрений двух эпох, двух столетий выкресать искру объективного взгляда на события уже далёких теперь лет, отыскать здравый смысл в тех деяниях, которые имели место в начале ХХ века. Но история, к сожалению, ничему не учит и происходит то, что называется «мораль у басни такова».

---

Старик: А что это было за дело такое?

Вырубова: Я смогу лучше объяснить его суть. Так вот. Алекс во время войны посылала в Германию своим родственникам через Швецию, поскольку был фронт, какие-то денежные средства. Понятно, что это сопряжено было с опасностью быть заподозренной в шпионаже. Операцию эту по своим каналам великолепно осуществлял банкир Дмитрий Рубинштейн. Но однажды он попался на пересылке в ту же Швецию каких-то документов, связанных с его предпринимательскими делами. Его арестовали, и Алекс решила, что этот арест был связан именно с пересылкой денег её немецким родственникам. Можете себе представить, как она перенервничала!

(Вдруг «засопел» и «зафыркал» самовар, хотя никто его не включал. Это был для старика прекрасный повод угостить чаем своих высокопоставленных гостей, но, к сожалению, только виртуально. Поэтому он подходит к столу и наливает чай только себе).

Старик: Вы уж извините меня, но пить чай с картинным изображением человека я ещё не научился – это всё равно, что пить водку, чокаясь с зеркальным своим отражением, видя в нём собутыльника.

Распутин: Да уж пей, конечно, один, тем более что, как я посмотрю, пить тебе, если исключить нас с Аннушкой, таки, не с кем. Живёшь, видать, как бобыль, в глухом одиночестве? Вот и мадеру мою любимую, что на полке у тебя стоит, тоже гложешь, наверно, один, али с зеркалом? (глухо смеётся)

Старик: Угадали, живу, действительно, в одиночестве. Но, с другой стороны, так легче писать – никто не мешает. Поэтому чай буду пить один, а вы ответьте мне, пожалуйста, на вопрос: если то, что здесь происходит, полтергейст, то не он ли вызвал ваше здесь появление? Или, наоборот, не ваше ли здесь присутствие, правда, в запечатлённом на холсте виде, явилось причиной необычных этих аномальных явлений?

Распутин: Может быть, как знать? Я ведь всегда обладал этими, как ты называешь таким чудным словом, аномалиями. Вот у вас сейчас по телевидению идёт каждый день передача «Битва экстрасенсов», так вот это про меня. Правда, не совсем, ибо я и видел, что случится с Россией, и постоянно говорил об этом. Вот и сейчас вижу жуткую картину, где-то под Смоленском она случится, но только не с нашими людьми. И произойдёт это весной 2010 года. Да, точно, а вот кто повинен в этой трагедии, останется загадкой. Так и не решённой никем… Однако, я отвлёкся. Мне многие не верили, считали шарлатаном, а я умел лечить людей божественной молитвой. Ну а лечить телеграммой из ваших теперешних, наверно, никто не может, а я вот вылечил. В 1914-м, когда в Спале, что в Юго-Восточной Польше, у цесаревича началось внутреннее кровоизлияние и лучшие тогдашние профессора Фёдоров, Деревянко и Раухвус ничем не смогли ему помочь, я выслал из Покровского всего лишь несколько слов императрице, и кровь остановилась. Помню даже текст посланной телеграммы: «Господь увидел твои слёзы и услышал твои молитвы. Не сокрушайся больше. Твой сын останется жив». Да и тебя, Аннушка, в 1915-м после железнодорожной катастрофы, когда все наши светила тебя уже похоронили, я, можно сказать, вытащил с того света. Помнишь?

Вырубова: Как не помнить? Помнила, конечно, всю жизнь, да и любила я тебя очень и за то, что с того света вытащил, и вообще, хотя близости, о которой понаписали многочисленные «свидетели», у нас ведь с тобой не было?

Распутин: Не было, каюсь.

Вырубова: Да и быть не могло, поскольку оба мы являлись, в высшей степени, духовными людьми, людьми, любящими только Бога – и никого больше.

Старик: Рискую быть клеймёным, возможно, за клевету, но, извините меня за откровенность, (делает паузу, опуская при этом глаза) в Вашей девственности, которая установлена путём многочисленных экспертиз, усматривают не высокое духовное начало, не импотенцию лейтенанта Александра Вырубова, то есть мужа Вашего, и, уж тем более, Григория Распутина, а Вашу психосексуальную патологию.

Распутин (грозно): А вот тут я бы не стал вводить в краску женщину и проводить психологическое расследование, тем более что для этого надо быть специалистом, коим ты не являешься!

Старик: Прошу прощения, но про всё про это уже написаны горы исследований. Причём, как подлинных, так и сделанных по определённому заказу. У комиссии Керенского одно, у большевиков другое, у финнов третье. У Вашей дочери Матрёны – четвёртое. Но вот в этом пункте все они почему-то сходятся в одном и том же.

Вырубова: Да, сходятся, и я не стыжусь этого. Не стыжусь перед Богом, так как только ему посвятила свою жизнь, и Он об этом знает.

Старик: Слов нет, вы действительно святые люди. И Вы, Анна Александровна, и уж, тем более, Вы, Григорий Ефимович. В вашу честь должны звонить колокола всех соборов, писаться картины, зажигаться свечи. (берёт связку свечей и, продолжая говорить и слушать, идёт по периметру комнаты и в определённых местах зажигает свечи. И по мере их разгорания на висящих картинах, к удивлению старика, начинают высвечиваться портреты Николая II, царицы Александры Фёдоровны, их дочерей и цесаревича). Вы и у Александры Фёдоровны с Вашей святостью и предсказаниями в качестве лекаря и предсказателя тоже, наверно, были первым?

Распутин: Первым, конечно, я не был. Первым был Дмитрий Ознобишин из Козельска, затем была – недолго, правда, – Матрёна-босоножка. Потом обосновался при дворе некий Филипп из Парижа, проходимец, каких свет не видел, но он ошибся с наследником: вместо мальчика, которого тот предсказал, Алекс родила Анастасию. Все они пытались примирить свой колдовской мир со Святым Писанием, но ничего у них из этого не вышло. Ну, а затем пригласили меня, правда, в связи с моими предсказаниями и, конечно, с болезнью цесаревича.

Вырубова: Да, да, я помню, как я первый раз представила Вас Императору и Алекс. Они были сначала не в восторге от Вас, но когда узнали о Ваших целительных способностях, Алекс тут же приказала оказывать Вам всяческое содействие и взяла Вас под собственную опеку.

Распутин: И в результате мы не так уж мало сделали для пользы и добра России. Не так ли?

Старик: К сожалению, исторический анализ показал, что больше вреда, чем пользы. Хотя, понаписано про Вас столько, что ни один в мире человек не в состоянии создать объективный портрет Ваш.

Распутин: Уж не ты ли проводил этот анализ? И, вообще, кто ты такой, чтобы судить о нашей деятельности при Дворе самого Императора Российского?

Вырубова: Господа, господа! Понаписано, действительно, столько всего, что отделить зёрна от плевел сегодня уже не представляется возможным.

Старик: Всё это верно, но если Григорий Ефимович хочет узнать, кто я такой и поближе со мной познакомиться, я не могу отказать ему в этом. Пожалуйста. Фамилия моя Шаховской, зовут Евгением Михайловичем. Родился я в 1940 году.

(После этих слов раздаётся грохот, и со стены сваливается очередная картина. Вслед за этим слышится тяжкий вздох и мужской шёпот, воспроизводящий слова молитвы. Старик подходит к упавшей картине, поднимает её, прислоняет к стене, оглядывается с удивлением, затем продолжает).

Про родителей не знаю ничего, так как воспитывался в детском доме. Когда подрос, мне сказали, что родители мои погибли в самом начале войны, а в 1962 году я, работая тогда в архиве одного военного ведомства, был вызван в кабинет начальника и извещён о том, что мои родители были расстреляны, как польские шпионы. После чего тот же начальник сказал, что бабушка моя была одной из первых российских авиатрисс, и, как установили чекисты по документам охранки, тоже польской шпионкой. А закончил он словами «яблоко от яблони недалеко падает».

(Снова слышен тяжкий вздох, похожий на стон, затем знакомый уже голос)

Распутин: В котором году родился твой отец?

Старик: Во время Первой мировой войны, в 1915-м.

(Образовалась большая пауза).

Распутин: (медленно, растягивая слова) На лбу, с левой стороны, у тебя нет случайно небольшого утолщения?

Старик: А как же? Оно у меня с самого рождения.

Распутин: (после длинной паузы) И у меня тоже.

Действие II

Зал в Музее восковых фигур. По середине стол. За столом сидят следующие персоны: Ольга Лохтина, Александра Пистолькорс (она в положении), Муня Головина, баронесса Кусова, Анна Решетникова, Софья Волынская и Евгения Шаховская. На них меха, шёлк, чистейшей воды бриллианты, тонкие эгретки в волосах. Все они наиболее рьяные последователи Распутина. У левого торца стола сидит сам Григорий Ефимович. На столе выставлены: тульский самовар «Паричко», связка грубых больших баранок, варенье в замазанных банках, солёные огурцы, миска с варёными яйцами, бутылка кагора. В центре большой торт. В зал входят Старик и Внучка. У Старика в руках фотоаппарат, на плече Внучки папка с бумагой для рисования.

Старик: (шёпотом) А сейчас я тебя познакомлю с твоими прапрабабушкой и прапрадедушкой.