Филлис Дороти Джеймс - Ухищрения и вожделения

• Название: Ухищрения и вожделения
• Автор: Филлис Дороти Джеймс
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-047188-1, 978-5-9713-6930-1, 978-5-9762-4923-3

Серийный убийца – на свободе…

Идеальные для него «охотничьи угодья» – пустынные побережья Норфолка, где снова и снова находят растерзанные женские тела.

Местная полиция лишь строит догадки – и тогда на поиски маньяка отправляется лондонский детектив, случайно оказавшийся на месте преступления.

Он задает вопросы – и получает на них очень странные ответы.

Он разрешает загадку за загадкой, но каждая влечет за собой новые тайны…

Охота продолжается?

---

Элис Мэар спокойно сказала:

– Добрый день, Райан.

Ответа она, по всей видимости, и не ждала. Кивком головы указав на портрет, она продолжала:

– Это действительно потрясающе. Что вы собираетесь с ним делать? Полагаю, она вряд ли согласилась позировать вам, и не думаю, что вы это писали по заказу.

– Зачем ей было позировать? Я это лицо наизусть знаю. Выставлю портрет в Норидже, на Выставке современного искусства, в октябре, если сумею его туда доставить. Мой универсал вышел из строя.

Элис Мэар сказала:

– На следующей неделе я собираюсь в Лондон. Могу захватить портрет и завезти на выставку, если вы дадите мне адрес.

Блэйни ответил:

– Как хотите.

В его голосе не было ни тени благодарности, но Дэлглишу показалось, что в нем звучало облегчение. Потом Блэйни добавил:

– Я его упакую, надпишу и оставлю в сарае, где работаю, слева от двери. Свет там прямо над дверью. Можете забрать картину, когда вам будет удобно. И стучать к нам не надо.

Последние слова он произнес почти как приказ, как суровое предупреждение.

Мисс Мэар откликнулась:

– Я позвоню вам, как только выяснятся мои планы. Кстати, вы, кажется, не знакомы с мистером Дэлглишем. Он увидел ваших ребятишек на дороге и решил подвезти их до дома.

Блэйни не сказал «спасибо», но после некоторого колебания протянул Дэлглишу руку, которую тот поспешил пожать. Потом произнес грубовато:

– Мне по душе была ваша тетушка. Она позвонила, когда жене стало худо, и предложила свою помощь, а когда я ответил, что ни она, ни кто другой ничем помочь не могут, не стала больше приставать. Некоторых людишек не оторвать от смертного одра. Вроде Свистуна – удовольствие получают, глядя, как человек помирает.

– Да, – сказал Дэлглиш. – Она никогда ни к кому не приставала. Мне ее очень недостает. И мне жаль, что такое случилось с вашей женой.

Блэйни ничего не ответил, только пристально посмотрел на Адама, как бы оценивая искренность этих простых слов. Потом сказал только:

– Спасибо, что ребятам помогли. – И взял сынишку, сидевшего у Адама на плече. Жест был явно прощальный.

Пока Дэлглиш выезжал по немощеному проезду на верхнюю дорогу, они молчали. Впечатление было такое, как будто их обоих окутала особая атмосфера коттеджа, и необходимо было сбросить чары, прежде чем заговорить друг с другом. Вывернув на асфальт, он спросил:

– Что это за женщина на портрете?

– Мне и в голову не пришло, что вы ее не знаете. Это Хилари Робартс, исполняющая обязанности главного администратора электростанции. Вообще-то вы увидите ее у меня на обеде в четверг вечером. Она купила Скаддерс-коттедж года три назад, когда впервые приехала в эти места. И с некоторых пор пытается выставить Блэйни оттуда. Мы тут все несколько задеты происходящим.

Дэлглиш спросил:

– Зачем ей выселять их? Она что, собирается жить в этом доме?

– Вряд ли. Я думаю, она просто хотела вложить деньги в недвижимость, а теперь собирается продать коттедж. На нашем побережье, даже в таком глухом месте – особенно в таком глухом месте, – дом – это ценность. И в каком-то смысле справедливость на ее стороне. Блэйни говорил, что снимает коттедж ненадолго. Мне кажется, она испытывает к нему неприязнь из-за того, что он как бы воспользовался болезнью жены, ее смертью, а теперь использует детей в качестве предлога, чтобы отказаться от своего обещания и ничего не предпринимать для переезда теперь, когда коттедж ей понадобился.

Дэлглиш был заинтересован и удивлен: Элис Мэар так много знала о делах округи, а он-то полагал, что она человек замкнутый и ее вовсе не волнуют ни дела соседей, ни их проблемы. А сам он? Размышляя о том, продать мельницу или оставить себе и наезжать сюда в отпуск, он думал сбегать сюда от лондонских забот; смотрел на нее, как на нечто экзотическое, удаленное отовсюду, способное дать ему временное укрытие от служебных проблем и тягот литературного успеха. Но насколько мог он, пусть и временный обитатель здешних мест, отрешиться от тех, кто жил рядом, от их личных трагедий, не говоря уже об их званых обедах? Уклониться от соседского гостеприимства довольно просто, надо только набраться решимости, а он умел быть безжалостным, когда приходилось защищать свое уединение. Но менее явные требования добрососедства вряд ли можно отбросить с той же легкостью. Это в Лондоне можно жить совершенно анонимно, создавая свою собственную среду; можно сознательно выстраивать собственный образ, который хотелось бы представить миру. В деревне же человек – существо общественное, ежедневно и ежечасно подвергающееся суду и оценке других таких же существ. Именно так он и жил в детстве и ранней юности, в таком же пасторском доме, принимая по воскресеньям участие в литургии, которая не только отражала, но толковала и освящала сменяющие друг друга времена сельскохозяйственного года. Это был мир, который он покинул без особых сожалений и вовсе не ожидал, что в Ларксокене снова встретится с ним. Но обязанности, налагаемые этим миром и глубоко укоренившиеся в его иссохшей, бесплодной почве, никуда не исчезли. Тетушка Адама, человек весьма замкнутый, вела уединеннейший образ жизни, но даже и она навещала соседей и старалась помочь семейству Блэйни. Он подумал о художнике, недавно потерявшем жену и прикованном к этому захламленному коттеджу за массивной каменной дамбой; о том, как из ночи в ночь этот человек прислушивается к непрекращающимся стонам морского прибоя и ведет счет обидам – реальным или воображаемым, – которые и породили ту самую ненависть, что полыхает в созданном им портрете. Это не могло пойти на пользу ни ему самому, ни его детям. Впрочем, мрачно усмехнулся Дэлглиш, вряд ли это могло пойти на пользу и Хилари Робартс. Он спросил:

– А что, ему хоть кто-то официально помогает с детьми? Ведь ему нелегко.

– Помогают, когда он соглашается эту помощь принять. Местные власти устроили двойняшек в дневную детскую группу. Их подвозят туда почти каждый день. А Тереза, разумеется, ходит в школу. Ездит на автобусе – он подходит к самому переулку. Вместе с отцом они кое-как справляются с малышом. А Мэг Деннисон – она ведет хозяйство у пастора Копли и его жены, живет с ними в старом пасторском доме – считает, что мы должны делать для них гораздо больше, только трудно сказать, что именно. Я-то полагала бы, что ей уже до смерти надоело возиться с детьми, она ведь бывшая учительница. Что до меня, я и притворяться не стану, что хоть что-то в детях понимаю.

Дэлглиш припомнил, как она секретничала с Терезой в машине, вспомнил внимательное личико девочки и преобразившую ее улыбку, и подумал, что мисс Мэар понимает по крайней мере одного ребенка гораздо лучше, чем готова это признать.

Но тут его мысли снова возвратились к портрету. Он заметил:

– Должно быть, не очень приятно, особенно в таком немноголюдном сообществе, стать объектом столь явного недоброжелательства.

Она сразу же поняла, что он имеет в виду.

– Скорее ненависти, чем недоброжелательства, не правда ли? Неприятно и даже страшновато. Впрочем, Хилари Робартс не так-то легко напугать. Но она стала для Райана чем-то вроде наваждения, навязчивой идеи, особенно после смерти жены. Ему хочется верить, что Хилари Робартс своими придирками свела ее в могилу. Я думаю, это вполне понятно. Людям так свойственно искать, на кого бы взвалить ответственность и за свои несчастья, и за свою собственную вину. Им всегда нужен козел отпущения. А Хилари Робартс очень подходит для этой роли.

История была не из приятных, и на фоне впечатления, оставленного портретом, вызвала у Дэлглиша смешанное ощущение подавленности и дурного предчувствия, которое он тут же попытался стряхнуть с себя как нечто совершенно иррациональное. Он рад был оставить эту тему, и дальше они ехали в полном молчании до самых ворот «Обители мученицы». К великому удивлению, Элис Мэар протянула ему руку и снова улыбнулась своей необычайно привлекательной улыбкой.

– Хорошо, что вы подвезли ребятишек. И я рада, что увижу вас в четверг вечером. Вы сможете составить собственное впечатление о Хилари Робартс. И сравнить оригинал с портретом.

Глава 6

В то время как «ягуар» одолевал взлобок, Нийл Паско выносил мусор, заполняя один из двух контейнеров, стоявших у жилого автофургона. Он вынес два пластиковых мешка с пустыми жестянками из-под консервированного супа и детского питания, запачканными одноразовыми пеленками, овощными очистками и связку сплющенных картонных ящиков. Из мешков несло гнилью, хотя Нийл старательно их запечатал. Засунув мусор в контейнер и плотно закрыв крышку, Нийл подивился в который уж раз тому, как сильно меняется количество мусора в доме, если там появляется женщина и один полуторагодовалый ребенок. Взобравшись в фургон, он произнес:

– Какой-то «яг» только что проехал. Похоже, племянник мисс Дэлглиш вернулся.

Эми, тщетно пытавшаяся вставить непокорную ленту в древнюю пишущую машинку, даже головы не подняла.