Ася Энтова - Осознавая время. Сборник эссе

• Название: Осознавая время. Сборник эссе
• Автор: Ася Энтова
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга включает в себя избранные эссе, посвященные как классическим, так и современным вопросам культуры. Сборник представляет интерес как для тех, кого волнуют общие проблемы культуры и глобализации, так и для тех, кто особенно интересуется еврейской традицией и современной культурой Израиля.

---

Храмовая гора, как национальный символ, означала бы для светских людей духовный подъем, гордость, активное строительство еврейской самобытности. Наоборот, Стена Плача символизирует не цель и свободу, а то, от чего мы бежали – слезы и гонения, исторически обрушившиеся на еврейский народ.

При слове «гора» глаза сами поднимаются вверх, в нем присутствует ощущение значительности и мощи. В сочетании с ним слово «храм» ассоциируется у светских людей в первую очередь с царем Соломоном (Храмом Соломона называли христиане сооружение, построенное позднее арабами на Храмовой горе). От Соломона ассоциации переходят к древнему израильскому царству, которое под его властью достигло максимальных территориальных завоеваний, богатства и силы. Храмовая гора могла бы служить символом еврейского строительства и политической власти. Находящиеся на ней сооружения (мечеть Омара и Эль-Акса) должны были бы стать не действующими мечетями, а памятниками непрерывной истории еврейской общины Иерусалима, пережившей власть римлян и византийцев, крестоносцев, арабов и турок.

Но этого не произошло. Без Храма у Стены плача от всей великой еврейской истории в памяти остаются только угнетения и унижения: то, как завоеватели вавилоняне, а позднее и римляне разрушили Храм и столицу и распахали развалины. Так же, как христианские и мусульманские завоеватели часто не разрешавшие евреям молиться на святом для них месте, сегодня поступает израильская полиция. Символом успеха арабского восстания – «интифады» – стали камни, которые арабы бросают сверху вниз на молящихся у Стены. Находящийся рядом другой символ Сиона – окруженный арабскими свалками древний город Давида – также предлагает не «алию» – восхождение, а нисхождение, спуск в места раскопок, очищенных от культурного слоя, не возрождение, а пыль археологических памятников.

Сегодня состояние Храмовой горы служит лишь символом разрушения и варварства. Проводя свои строительные работы, арабское управление святыми местами (Вакф) целенаправленно разрушает все следы еврейского присутствия. Израильским археологам разрешается только присутствовать при раскопках, но не вмешиваться в их ход. Поднимаясь туда в последние годы, я с грустью наблюдаю, как отброшенные ценнейшие археологические артефакты смешиваются с грудами строительного мусора. Историки и археологи всего мира выражают возмущение последовательным разрушением одной из самых древних исторических реликвий. И все это, увы, происходит под властью нашего, еврейского государства…

В отличие от Храмовой горы, Стена Плача (как и другой популярный национальный символ – музей Катастрофы) ассоциируется не с активностью, а с пассивностью, не с возвышением, а с унижением, не с будущим, а с прошлым. Она объединяет евреев не для деятельности, а вследствие гонений – общей судьбы, полной унижений и опасностей. Получается, что нас объединяет не наши положительные ценности, а внешние гонения. Как будто мы находимся здесь не для воплощения уникальных национальных задач, а лишь по праву бедных и гонимых, ищущих убежища. Нас приглашают оплакивать былое величие, но не нарушать запрет завоевателей, определивших нам место у подножья. Стена Плача и музей Катастрофы остаются по своему восприятию чисто галутными, страдательными символами и даже не приглашают к паломничеству в Эрец Исраэль (в диаспоре есть свои многочисленные музеи, сохраняющие память о Катастрофе, а в России, например, богатые синагоги строят рядом собственные копии «Стены плача»).

В сегодняшнем постмодернистском мире, где даже войны становятся в первую очередь информационными, символы стали действенным орудием строительства или разрушения, Предпочтение в качестве национального символа Стены Плача, а не Храмовой горы, не в последнюю очередь послужило причиной военных неудач и бед, постигших Израиль.

2008 г.

Символ веры

О национальном самоопределении

На лавочке у ворот действительно сидела старая женщина. Сейчас она смотрела прямо перед собой и, загибая пальцы, бормотала:

– …Маркс, Эйнштейн, Спиноза, Троцкий, Свердлов, Ротшильд…

– Циля, – сказал ей Сталин, – я хочу познакомить тебя с этим молодым человеком. Это очень интересный молодой человек.

Он еврей? – оживилась Циля.

…………

Мойша, – сказала она взволнованно, – а как ты думаешь, этот Чонкин еврей?

– Чонкин? – повторил он удивленно. – Мне кажется, это ихняя фамилия.

– Чонкин? – Циля посмотрела на мужа, как на глупого человека. – Ха! Он будет мне еще говорить! А как же тогда Ривкин и Зускин?

В. Н. Войнович «Жизнь и необычайные прииключения солдата Ивана Чонкина»

Еще в России многие из нас задавали себе этот вопрос: «Что значит быть евреем?» Что означает эта неотъемлемая часть моей личности – ее еврейская составляющая, соединяющая меня с чем-то (землей, культурой, генами) или с кем-то (другими евреями, древними или современными) некими особыми узами? И не потому мы чувствуем свою принадлежность к этому беспокойному племени, что хотим попасть в «элитарный клуб», где так высок процент нобелевских лауреатов, больных сахарным диабетом и революционеров. Нет, как правило, наша причастность к этому гонимому народу сулила одни неприятности. Наоборот, потому что мы чувствуем свою принадлежность, потому и высчитываем статистику евреев-лауреатов и обсуждаем любое событие с точки зрения «хорошо ли это для евреев?». Потому и ощущаем потребность осмыслить и вербализовать это чувство, провозгласить «символ веры».

«Религиозные» и «светские» евреи и размытый характер последних

Переехав в Израиль, мы обнаружили, что израильское общество декларирует существование двух непримиримых лагерей: лагеря «религиозных» и лагеря «светских» евреев. Эту тему эксплуатируют СМИ и политики, исследуют социологи, об этом проводят исследования и пишут книги18.

Одна сторона в этом противостоянии – группа, называемая «религиозными» или «ортодоксами»19, то есть достаточно полно соблюдающих заповеди евреев, очерчена более или менее четко – зачастую вы можете идентифицировать их уже по внешнему виду. Другая группа носит гораздо более размытый характер. Группа ортодоксальных евреев лучше поддается строгому статистическому определению, поскольку многие национальные признаки в этой группе, такие, как этническое происхождение и историческая память, язык и культурные символы, религия и принадлежность к общине, четко относят их обладателей к еврейству. Так же и субъективное национальное самоопределение ортодоксального еврея имеет ярко выраженный характер, хотя может колебаться от традиционно-нерефлексируемого на одном конце спектра до философско-идеологического на другом. Число религиозных евреев в Израиле составляет около 20 процентов и постоянно растет20.

К «религиозным» примыкают так называемые «традиционные» евреи, составляющие примерно треть населения, для которых важными являются те же традиционные ценности, но в более гибкой трактовке и с несколько меньшей обязательностью.

В отличие от них, «светский» еврей апеллирует уже к принципиально иным ценностям и стрелки его национальных признаков могут указывать не в одном, а в различных направлениях, то есть и на нееврейскую культуру и традиции или на смешанное, как еврейское, так и другое этническое происхождение части его предков. «Светского», как и традиционалиста, нельзя назвать неверующим и противопоставить еврею «верующему». Только очень немногие из так называемых «светских», являются последовательными атеистами и верят в то, что Бога нет21. Дихотомии «мир» и «клир», «богово» и «кесарево», «вера» и «философия» типичны исключительно для западного христианства, чья история отмечена борьбой двух начал: «власти божественной», олицетворяемой институтом организованной церкви, и земной власти императора или короля, построенной на принципиально иных началах. Еврейский подход в свое время включал разделение функций царя и синедриона22 («санхедрина»), как выражение различных принципов отношений между людьми и отношений человека со Всевышним. Но в ходе еврейской истории такого явного противопоставления, как у западных европейцев, не было. Не без основания в сефардских общинах, избежавших длительного влияния христианства и европейской культуры, нет такого жесткого разделения на «светских» и «религиозных», а есть более мягкий переход по степени соблюдения традиций.

Еврейская религиозная традиция подчеркивает важность как рациональной составляющей учения, так и соблюдения заповедей. Если попытаться адекватно выразить еврейский феномен, порожденный длительным влиянием западнохристианской культуры, то стоило бы обратиться к еврейскому термину «шомер мицвот» – «соблюдающий». Так называемый «светский» еврей скорее не соблюдающий, чем не верующий (в еврейском понимании этого термина, предполагающем сомнение во всем, что доступно рациональной проверке). Хотя он не соблюдает многие, трактуемые традиционно заповеди, но вполне может верить в существование Высшей Силы.