Анри Коломон - Франсуа и Мальвази. III том

• Название: Франсуа и Мальвази. III том
• Автор: Анри Коломон
• Жанр: Современные любовные романы

Действия романа разворачиваются на фоне общеевропейской войны за Испанское Наследство в начале XVIII-го века по Рождеству Христову. Несмотря на затронутые многие места Европы и даже Магриба, основное повествование происходит в диковатом разбойничем углу острова Сицилия, куда волей случая занесло наших героев.

---

Мальвази, закрывшись в своей полутемной спальне, устало подходила к широкой свежей постели, на ходу начиная распускать корсаж, и уже стала с себя стягивать через низ все платье, как усталость нарушила естественную последовательность, и она, не выдержав, скорее упала, на приятную шелковую поверхность ватного одеяла, растянув но нему руки… Почувствовала что-то твердое под гладью и даже как-будто шевельнувшееся. Она приподнялась и затем, встав, сдернула одеяло. Змеи! О! Ужас, было увидеть разрубленную кроваво-зеленую оскалившуюся змею, пошевелившуюся хвостом! Она со сдавленным звонким стоном задернула ужасное и обернулась, чтобы покинуть эту жуть, и еще обомлела! Не испугалась, но так обомлела, как ни от какой другой бы змеи… Перед ней во весь рост встал голым телом статуя Голого Мужчины… Апполона, нет… Амендралехо. Глаза ее изумленно расширились, она, казалось, видела его всего и со змеей, с выстрелом, наговорами на него, присутствием здесь, а главное – с мужественным лицом, в темноте показавшимся ей страшным. Но было в нем еще такое, что заменяло испуг обомлением от предстоящего. Она была всем настолько шокирована, что чувствовала: никак не сможет воспротивиться насилию.

Он ее схватил и поцеловал коротко, не так, как в предыдущие разы долго, за последним, пятым поцелуем шло нечто посерьезнее.

Он задрал подол платья, одновременно приспустив плечики.

– Я спас это тело от тлена. Оно теперь мое, – произнес он ей.

Мальвази второй раз как по-новому или по-другому поняла, что с ней сейчас будет, ничего совершенно не могла сделать, кроме того, что лишь внутренне воспротивиться и не пожелать! Вместе с этим и вздохом телесного волнения она была подхвачена за низ и в прижиме свалена головой на подушки. Его же голова, лишь умявшись меж грудей, поднялась вверх. Он стянул с нее подвязку и взял с колен в обе руки ее оголенный округлый низ. У него к ней было столько сил и такие насильные чувства, что ему непременно хотелось держать ее высоко и чтобы она видела его в глаза.

Мальвази, почувствовав приложение, подернулась, сжавшись ногами у него на поясе. Это началось, ей стало стыдно и вместе с тем успокоительное равнодушие, охватившее ее, давало забыться от чувствуемого. Она лишь стыдилась любого эмоционального проявления, как признак слабости и благожелательного проявления. Однако, он делал руками по телу так, что она стала вся пылать от сладостной истомы, но и эта же истома помогала ей в безмолвии. Она смотрела в его лицо с изумленным выражением. Мальвази как потеряла сознание от удовольственного удара, от которого она перестала чувствовать саму себя, а к своему обладателю у нее поднялось такое чувство благожелательности, что она прошептала ему: «Франсуа». Она почувствовала себя именно так, что значило для нее это имя.

Когда это прошло, ей снова стало стыдно, она снова напрягла свои ноги у его бедер, кои до этого развратно перед ним разошлись в разные стороны. Теперь они стали вовсе висеть за ним, когда он взял ее еще выше. Ее низ лежал у него на ладони и давал ему сладкое возбуждение от тугого действия в нее и постыдного ей, как ей начало казаться от нового. Ей самой в себе казались постыдными и возникающие от этого там расслабления. Ощущение чужого снова пришло ей в отношении к нему, и торжество его тела в себе самой показалось оставленным позором.

Она снова и снова парила телом и ногами над постелью уже перевернутой и уткнувшейся лицом в подушку, ставилась в унизительную податную позу перед ним на колени на отдых перед надруганием. Он стал снимать с нее одежды, и оставшись совсем нагой, Мальвази почувствовала себя еще более неуверенно.

Амендралехо свалил ее из унизительного положения, в котором до этого заставлял стоять, и сам прилег рядом с ней. Мальвази чувствовала под бедром обрубки тела змеи и чувствовала себя от этого ужасно, а светлое тело Амендралехо, растянувшегося подле нее, заставляло чувствовать ее себя изнасилованно.

Мальвази думала, что все кончено, он засыпает, но это оказалось не так, он еще насильно надругался над ней через её нежелание такому быть выше, чему она нисколько не смогла воспротивиться, и после принудительного свершения почувствовала себя просто отвратительно. Ей некуда было от него деваться даже когда он стал отходить ко сну. Он затащил ее под бок и опутал ногами и руками так, что она ни пошевелиться не могла, не стронув его, ни даже голову положить, чтобы не лежать лицом на его руке.

Мальвази приятно проснулась от ласковых лучей яркого света, идущего от окна. Она лежала на самом краю в прижатом и заваленном его телом положении. И если с руками его можно было смириться, то с ногой, перекинутой через ее бедро и загнутой между ее ног, чувствовать себя спокойно было просто невозможно! Она протянула туда свою руку, пытаясь убрать его ногу, да и будить его нужно было, каждую минуту мог кто-нибудь войти.

Он проснулся почти сразу, положил конец всем ее усилиям, сильно сжав ее собой всем телом, что было у него в наличности. Отпустив ее, он тем не менее не дал ей встать, а встал сам, сонно потянувшись всем телом. При нем Мальвази встать уже ни в кое случае не могла, ей оставалось только как можно незаметней оставаться лежать и закрыть глаза. Одеваясь, Амендралехо конечно же не мог оставить ее без своего внимания, потому что ее тело – это была прелесть… уминать когтистые пальцы в набедренной мякоти, заставив ее дернуться, протянув на защиту руку и оголив спелую налитую грудь, с которой хотелось делать еще непонятно что, кроме сжатия в ладони. Сама природа, казалось, была куафером всем ее волосам, сделанным где очень выразительно густо и длинно, а там, где их вообще бы не нужно, чтобы они были, они были на загляденье приглядным разреженным мазком на смуглом теле само эротически добавлявшим продолжение сходившихся резно греховным губкам, приходившим невидимо откуда.

Мальвази отбила это место, закрыв вдоль рукой и налегши. Она оказалась с тем, беззащитно лежащей ниже, на грудях и вверх своей смугленькой резной задницей, вызвавшей восторженное желание восторжествовать над ней.

Мальвази вызвала в нем самые большие восхищения тем как покорно далась и как приятно приняла все от него идущее.

Он встал с нее и завязав тесемку прикоснулся рукой к ее личику, которое заставил повернуться взглянуть на него.

– Меня сегодня весь день не будет. И что бы черной и чичисбея то же не было! Распорядись порубить змею на части поджарить в масле и подать им этот деликатес прямо в постели, или там где их можно будет застать. Меня будешь ждать вечером на греческой площадке. Ты все запомнила?

Мальвази согласно кивнула головой, и от этого зарделась в стыдливом смущении. Что касается того что бы говорить с ним она вообще казалось не могла, но у нее уже появилось к нему то трепетное чувство, которое чуть не заставило ее при виде удаляющейся спины броситься за ней и прижаться.

Амендралехо перед тем как выйти за дверь у окна уже почувствовал что сюда уже заходили и открыв дверь точно увидел что в будуарчике находиться Марселина с тазами ожидавшая княгиню для купания. Марселина встретившись с ним взглядом, бесшумно прыснула отведя лицо прикрытое рукой в сторону и затем снова с восхищенностью девочки-подростка восторженно взглянула на всего него.

Амендралехо улыбчиво потеребил ей пальцами как кошечке под подбородком.

Марселина смешливо заскочила в спальню, сразу бросившись к Мальвази, которая не стыдилась того что она нагая, но почти всхлипнула от того что та о ней знала. Марселина подбежав облокотилась в присяде на край постели и игриво чмокнула Мальвази в щечку.

– Наконец-то он до тебя дорвался! Я так всегда хотела что бы между вами случилась любовя. Ну, рассказывай?!

– Пошла отсюда! – отвернулась Мальвази на спину.

– Да ладно, чего уж там стесняться, все я это знаю. Я была в этом сама.

– У французов?

– О, это были настоящие франки. Это были варвары, варвары, варвары! Представляешь меж трех сразу попасть, что это такое? А ты от одного стесняешься. Или этот один троих стоил?… Ой дура! У тебя же время-то какое? Как ты могла забыть?!

– Какое там было помнить! – испугавшись запричитала она – Это ужасный насильник, ты сама ему в тазу не попадись!…Что нужно сделать?

– Вызвать своего доктора!

– Он в Палермо лечит раненных!

– А ты не раненная?!

– Давай скорее неси горячую воду!

– Ты что не вздумай сама, а то сделаешь себя калекой!

* * *

Амендралехо медленно сходил вниз к морю при лучах закатного солнца. Тишина и сумеречные тени на белесо-сероватых плитах только способствовали его безмятежному успокоившемуся состоянию духа, склоняя к еще большему угасанию всяких мыслей и эмоций. Усталь овладела им абсолютно, но и эта же усталь питала его тлетворным здоровым чувством, которое приятно было ощущать в себе. Белогипсовая или мраморная площадка, оформленная под вид древнегреческий, находилась еще далеко ниже и правее. На нее вышла и в ожидании остановилась она; в синем платье глядя на него, а он на нее, хотя и не различая в ясности черты лица друг друга. Что думал он тогда? – он ничего не думал, его просто наполняло еще большее спокойствие и удовлетворение от того, что она была там и ожидала его такой, какой он надолго ее запомнит – потому что случилось в следующие мгновения такое что заставило его ошеломленно остановиться: откуда-то выскочивший черный рослый бербер схватил Мальвази как пушинку за пояс и перекинув на плечо опрометью бросился влево. За ним показалось еще несколько пестро-черных фигур… Марселина с испуганным криком, кинувшаяся в сторону и затем схватившаяся за камень что спугнуло похитителей бросившихся за ней…