Леонид Крупчанов - Н. В. Гоголь и Россия. Два века легенды

• Название: Н. В. Гоголь и Россия. Два века легенды
• Автор: Леонид Крупчанов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4263-0006-4

Эта книга о жизни и творчестве великого русского писателя Н. В. Гоголя, подготовленная к 200-летию со дня его рождения, содержит анализ и обобщение с современных позиций всего созданного писателем более чем за 20 лет его деятельности. Кроме того, в работе приведены и прокомментированы основные труды отечественных литературоведов, посвященные Н. В. Гоголю. Таким образом, книга может быть полезна в качестве учебного пособия для студентов и специалистов-филологов, а также как интересное чтение для широкого круга массового читателя.

---

Это был так называемый «Комитет для изыскания средств к улучшению состояния крестьян различных сословий». Однако правительственные реформы, в том числе и крупнейшая их них – реформа П. Д. Киселева, – почти не улучшили положения крестьян, так как исходили от людей, не заинтересованных в коренных преобразованиях. Эти реформы были куцыми.

«Несмотря на наличие прогрессивных тенденций, реформа 1837– 41 годов оставалась по своему основному существу реформою феодально-крепостническою», – справедливо указывает Н. Дружинин.

Помимо этого, крепостной труд уже не выдерживал конкуренции со свободным капиталистическим трудом, то есть становился экономически невыгодным. Правительство и здесь вынуждено было повсеместно отступать. Так, «после длительных колебаний и в результате сильных толчков извне и изнутри появился на свет закон 10 апреля 1832 года о потомственном почетном гражданстве»[7], «В конце 20-х и начале 30-х годов… пали прежние стеснения, которые мешали переселению государственных крестьян в города»[8]. Капитал все глубже проникал в экономику России, подтачивал изнутри ее феодальные устои. «В 1833–34 годах… была построена и начала функционировать первая паровая железная дорога в России»[9], Н. Тагильская.

«Летом 1835 года… три кампании основали в России пароходство на прибрежных морях: две на Балтийском, третья на Черном. По Волге уже заведено пароходство, и отсюда оно должно будет распространиться на Каспийское море. Таким образом, открылось сообщение с Германиею, Голландиею, Франциею, Великобританиею, а из Одессы с Константинополем, Крымом и Азовским портами»[10]. Возросло также количество различных фабрик и заводов, на которых, правда, преимущественно использовался труд крепостных. Уже в это время развертывается борьба рабочих за улучшение условий своего существования.

«В 1830-е – 1840-е годы наблюдается значительный размах борьбы крепостных рабочих, отличающихся упорством и разнообразием форм»[11].

Дело иногда принимало серьезный оборот. Так, в 1836 году на Чермосском заводе Пермской губернии было организовано «Тайное общество вольности» во главе с крепостным интеллигентом П. Поносовым. В него были вовлечены и рабочие. Общество было раскрыто и разгромлено правительством, которое применяло в этих случаях самые суровые меры наказания вплоть до военного суда. Об одном из таких случаев упоминает Г. Коржикова: «В марте 1834 года участники волнения (речь идет о волнения на фабрике помещицы Подольского уезда Окуловой – Л. К.) были осуждены по приговору военного суда… зачинщики были наказаны кнутом и сосланы в Сибирь на каторжные работы, трое – отправлены в арестантские роты, остальных 54-х человек постановлено было «предоставить попечительному исправлению самой помещицы»»[12]. Развитие капитализма в России и связанные с этим неизбежные уступки со стороны крепостнического правительства, вызвали к жизни так называемое третье сословие. Нельзя не согласиться с исследователем, отмечавшим, что именно «20-е – 30-е годы 19 века положили начало общественному движению буржуазных деятелей»[13]. Это явление не укрылось и от глаз некоторых любознательных иностранцев. Тот же Кюстин, например, пишет по возвращении из России в 1839 году: «Я не упомянул одного класса, представителей которого нельзя причислить ни к знати, ни к простому народу; это – сыновья священников. Из них преимущественно набирается армия чиновников, это сущая язва России. Эти господа образуют нечто вроде дворянства второго сорта, дворянства, чрезвычайно враждебного настоящей знати, проникнутого антиаристократическим духом и вместе с тем угнетающего крепостных. Я уверен, что этот элемент начнет грядущую революцию в России»[14]. Французский маркиз уловил хорошо общий смысл происходящего в России процесса, хотя и сузил его: третье сословие рекрутировалось не только из среды священников. Эта новая интеллигенция потому и называлась разночинной, что представители ее являлись выходцами из самых различных слоев русского общества, начиная с купечества и кончая крестьянством. Хорошо уловил Кюстин и противоречивость этой интеллигенции: с одной стороны, ненависть к родовой знати, а с другой – стремление во что бы то ни стало сравняться с нею в чинах и титулах, а при случае и в количестве крепостных. Это наблюдается даже у беднейших из них. Дворянское звание давало серьезные привилегии.

Судьба отдельных представителей разночинной интеллигенции складывалась в тогдашних условиях по-разному, в зависимости от причин как общественного, так и индивидуального характера. Одни из представителей этой интеллигенции вышли на демократический, а затем и революционный путь, другие были сломлены суровой действительностью или сразу же превращались в искренних слуг государства. В этих условиях противопоставление разночинцев буржуазным интеллигентам теряет смысл. «Буржуазную интеллигенцию ни в коем случае нельзя смешивать с революционно-разночинной интеллигенцией: она имеет сходство с ней только по своему сословно-классовому происхождению, но не по политическому направлению мысли. Революционная разночинная интеллигенция, как социальная прослойка, складывается в 40-х – 60-х годах 19 века; ее представители выражали интересы крестьянства»[15]. Автор этих строк, Г. Исаев, справедливо подчеркивая различный политический и социально-экономический смысл выступлений крестьянства и буржуазии, не учитывает того обстоятельства, что в тот период все крестьянские выступления объективно служили буржуазному прогрессу. И в том объеме, в каком требования буржуазии совпадают с требованиями народа, деятельностью буржуазных представителей, является демократической. В. Белинского, Н. Полевого, Н. Надеждина и других деятелей 1820-х – 1830-х годов, выступивших на общественную арену после поражения декабристов, объединила одна общая всем им черта: более или менее ясное понимание роли народа в судьбе своей страны. Это был основной урок, извлеченный лучшими людьми России из декабрьской трагедии. Не говоря уже о разночинцах, многие из дворян начали осознавать бессмысленность борьбы за интересы народа без самого народа. Отныне слова народ и народность становятся популярными во всех сферах русской общественной жизни, от экономики до искусства. Даже правительство своей знаменитой триединой формулой вынуждено было отдать дань времени {православие, самодержавие, народность). Буржуазная демократия 1820-х – 1830-х годов не была революционной. Ее деятельность протекала в общедемократическом русле и была политически нерасчлененной. Различные оттенки буржуазной демократии появились лишь позднее. Однако борьба с крайним феодализмом начата именно этим сословием – разночинцами, еще с Новикова и Радищева. В 1830-е годы разночинцы были еще идеологами-одиночками. Если истоки почти всех последующих течений русской общественной мысли следует искать именно в 1830-х годах, то тогда же наметились и два основных крыла в лагере русской демократии: революционно-демократическое и либерально-буржуазное, хотя говорить об их размежевании в тот период еще нет оснований. Первый раскол в этом лагере произошел лишь в 1846 году, когда наиболее радикальная группа разночинцев во главе с Белинским покинула «Отечественные записки» и перешла в «Современник». Этот акт только в более резких формах повторился уже в условиях 1860-х годов, когда в «Современник» пришли Чернышевский и Добролюбов. В ходе ступенчатого развития российских радикальных общественных сил происходило и их постепенное очищение от либеральных элементов, по мере того, как усиливалось движение масс против крепостного права. Для 1830-х годов характерно брожение умов, перекраивание весьма сложного состава юных и многочисленных теорий с постепенной их кристаллизацией. Россия в эту пору училась серьезно и самостоятельно мыслить. Именно поэтому тогда возможны были самые крутые зигзаги в развитии отдельных мыслителей, как это можно видеть на примере Белинского или Герцена в конце 1830-х годов. Характерно, что идеология и эстетика 1830-х – 1840-х годов действовали в течение всего XIX века, вплоть до 90-х годов. В этот период формировались Некрасов и Гоголь, Тургенев и Достоевский, Щедрин и Гончаров, на которых также распространялись противоречия их эпохи.

Часть II Пушкинский период в жизни и творчестве Н. В. Гоголя

Глава II Рядом с гением. Н. В. Гоголь и А. С. Пушкин

1. Уровень контактов

Едва ли не с детских лет Гоголь ощутил в себе черты исключительности и предопределенности. Это обнаруживается уже в первых его письмах родителям и близким друзьям, особенно Г. И. Высоцкому, окончившему Нежинскую гимназию несколько ранее. Он считает окружающих его гимназистов, «профессоров-школяров» глупцами и ничтожествами. Легче всего здесь сослаться на юношеский эгоизм, самовлюбленность. Но чувство избранности, «предначертанности» у гимназиста Гоголя столь велико, что порой он в своем сознании как бы балансирует на грани двух миров – доступного всем, реального и необычного, запредельного. В одном из первых своих писем матери из Нежина он высказывает свою тайную заветную мечту «быть ясновидцем», проникать в неведомое, невидимые глубины человеческих отношений и поступков. Ощущение избранничества, гениальности, видимо, свойственно всем великим натурам. У Пушкина поэт – «пророк», противостоящий толпе. У Лермонтова – «неведомый избранник».