Александр Юдин - Гримасы свирепой обезьяны и лукавый джинн

• Название: Гримасы свирепой обезьяны и лукавый джинн
• Автор: Александр Юдин
• Жанр: Русское современное

«Гримасы свирепой обезьяны и лукавый джинн» – произведение остросоциальное. Поклонники романа найдут в нем присущие этому жанру любовь и верность, горечь разочарования в родном человеке, холод отчуждения супругов и новую страстную любовь. А для тех, кому «по силам» думать о будущем страны, «кто жил и мыслил», «кого сомнения тревожат», увидят в нем то, что, как иронично заметил поэт, «часто придает большую прелесть разговору»…

---

– Ну, во-первых, не только прочитал, – возразил Семеныч (вполне возможно, что обзор был рожден после вызова к губернатору, но Семеныч об этом помалкивает). А, во-вто-рых… тебе не приходит в голову, что, может быть, кое-кто там сел не в свои сани и вообще ни черта не понимает в том, чем руководит?

– Так уж прямо и ни черта, – язвительно ухмыльнулся Пыхтун. – На самых-то верхних этажах управленческой пирамиды, надо думать, не дураки сидят – доктора наук, крупные тузы-бизнесмены. Знают, наверно, куда гребут.

– А если там все-таки не туда гребут? По собственной воле или по причине обстоятельств непреодолимой силы, но не туда… – испытующе воззрился на него Семеныч. – Ну вот, например, в Белокаменной нашей разные скороспелые спецы либерального призыва ухитрились создать такие условия, что по всей стране, в том числе и в нашем городе в торговые ряды косяком прут продукты, загаженные химией, и со всякими там «ешками», от которых у кого-то может разыграться жуткий понос, а кто-то прихватит язву желудка, рак или еще что-нибудь малоприятное. Ты знаешь, что обо всем этом прекрасно известно и городским, и областным властям, и что, несмотря на это, они ни хрена не предпринимают. Твои действия?

– А какие могут быть мои действия? На то и власть, чтобы распоряжаться, а мое дело написать о том, как они оценивают ситуацию и что планируют предпринять.

– На амбразуру, значит, не полезешь, чтобы закрыть своих земляков?

– Ну, во-первых, зачем мне закрывать собой земляков, когда на то есть Роспотребнадзор, а во-вторых…

– Но ты же прекрасно знаешь, что спецам Роспотребнадзора перебили крылья разными глупыми указаниями, спущенными из Белокаменной. Они теперь в состоянии только констатировать поток отравы, поступающей черт знает откуда, но не в состоянии как-то его остановить. А мэр и губернатор, избранные народом, могли бы, во исполнение воли народа и ради спасения его здоровья, предпринимать решительные и экстренные меры. Значит, тут в твоем сознании прокол. Так… А во-вторых? Ты сказал, что у тебя есть что-то во-вторых.

– А во-вторых, странная у тебя, Семеныч, терминология. Какие-то амбразуры, жертвы жизнью… Зачем? Сталина давно нет, его методы управления страной, когда жизнь человеческая ничего не стоила и ради сомнительного общего счастья запросто расстреливали тысячи, давно осуждены и преданы забвенью. Двадцать первый век, Семеныч, на дворе. У нас уже другая страна, другие приоритеты, и теперь в цене жизнь каждого человека. Живи, Владимир Семеныч, радуйся и греби широкой лопатой ценности цивилизации, доступа к которым мы еще недавно были напрочь лишены, – насмешливо посоветовал Пыхтун. И принялся протирать очки носовым платком.

– Вона ка-ак… – воинственно нахохлился Семеныч. – Тебя, значит, вполне устраивает и нынешний курс наших доморощенных либералов на извращенное потребительское общество заокеанского образца, в том числе на обжорство жизненными благами наших верхних десяти тысяч на фоне нищеты половины россиян?

– Так чего ты хочешь, Владимир Семеныч? У нас свободное общество, в котором каждый хозяин собственной судьбы. Кто умнее и больше вкалывает, у того и благ этих самых больше.

– Послушайте, этот парень начинает мне надоедать, – глянул Семеныч на Дмитрия. С большим удивлением смерил взглядом Пыхтуна. – Так тебя устраивает, что ли, то, что полстраны прозябает в нищете, как какое-нибудь полудикое племя в африканских джунглях?

– Меня устраивает то, что теперь и у нас, как в цивилизованной стране, у всякого есть возможность разбогатеть, стать миллионером и даже миллиардером и открыто пользоваться заработанными преимуществами. Не так, как это было при социализме, когда вынуждены были прятать собственный достаток. Теперь нам предстоит сильно напрячься, чтобы догнать по уровню жизни Запад, который ушел далеко вперед. Пока мы тут, надрываясь, строили свой золотушный коммунизм, они там его практически построили, хотя и не ставили такой цели. Просто жили, просто строили, без всякого там героизма и самопожертвования, и построили. Потому что там было нормальное государственное устройство, нормальные, естественные экономические отношения. А мы надорвались и профукали свою большую страну, довели ее до развала.

– Что ты понимаешь, пацан! – бросил презрительно Семеныч. – Не профукали бы, если бы на самом верху у нас не завелись двурушники, падкие на богатую жизнь заокеанских и прочих западных толстосумов. И никакого такого коммунизма они бы там у себя не сварганили, сели бы перед ними не торчал бельмом в глазу Советский Союз, который поставил цель построить общество равных возможностей для счастливых людей. А надорвались мы, как ты говоришь, то есть наша экономика, из-за изматывающей гонки вооружений по причине холодной войны, в которой нам противостоял весь так называемый Запад. Это была настоящая война на уничтожение, разве что другими средствами. Только представь себе, в Великую Отечественную нам противостояла мощь всей покоренной Гитлером Европы, кроме Англии и Соединенных Штатов, которые были нашими вынужденными союзниками. И Япония нам на Востоке только угрожала, но не совалась. А в холодной войне нам противостоял весь Запад, в том числе Англия, США, да и Япония. И от того, что мы надорвались в гонке вооружений, плохо не только нам, но и победителям. Они теперь, как и мы, оказались в плену всепожирающего потребительства американского пошиба. Которому, чтобы существовать, надо без устали жрать, жрать и жрать: полезные ископаемые, людские ресурсы, научные достижения, финансы – все, что есть ценного на Земле. И Америка теперь в ранге победителя всем пытается диктовать: делай, как я! Что угрожает быстрым истощением земных ресурсов для всех, в том числе и для Соединенных Штатов. А социализм, к твоему сведению, – бросил Семеныч враждебный взгляд на Пыхтуна, – позволял планировать расход всех и всяческих ресурсов. В принципе позволял, пусть не всегда это у него здорово получалось. Тебе это понятно?

– Да ну тебя, устроил тут коммунистический ликбез, – махнул рукой Пыхтун.

– А тебе это, выходит, совсем не по нутру?

– Так этот поезд, Владимир Семеныч, давно ушел и свалился в глубокую пропасть, – усмехнулся Пыхтун. И направился на выход.

– Ладно, иди гуляй, пацан, – сказал Семеныч. – Созреешь для дельных вопросов – обращайся… Либерал сопливый, – процедил сквозь зубы вслед ему.

– Ну зачем уж вы так, – Владимир Семеныч, – укоризненно пропела Тамара.

– Зачем?.. Затем, – нахмурился Семеныч. – Он же в газету регулярно пописывает. Измышления его расходятся немалым тиражом, и вот тут-то и растет такая, знаешь ли, кочерыжка… Мы насилуем матущку-природу, плюем ей в душу, загаживаем ее ради таких вот охламонов, ради того, чтобы угодить, чтобы удовлетворить их, видите ли, растущие потребности. И мы плохо кончим, мы утопим в дерьме их потребностей всю цивилизацию раньше, чем успеем слетать разок-другой в какую-нибудь соседнюю звездную систему. Не прельщает меня, черт возьми, такая перспектива, – стукнул он себя кулаком по коленке. – Ведь это что-то противоестественное, это просто не по-русски – все жрать, жрать и жрать, и требовать еще больше жратвы. Русским в массе своей, в принципе всегда требовалось жизненных удобств и удовольствий не так уж много, и чуть только их становилось больше, чем надо нормальному человеку, – даже самые высокопоставленные и избалованные начинали с жиру беситься, брыкаться, чудить. Да и Запад вон… по той же причине дурью мается. Катится в тартар. Метит, кажется, в последователи Содома и Гоморры… Для нас всегда важнее было душу утешить, сохранить ее в чистоте, а не пузо набивать, не тело холить.

Семеныч был не в духе.

– Злой вы какой-то сегодня, Владимир Семеныч, – покачала головой Тамара. – Ой, какой зло-ой!

– Я, по-твоему, злой? – удивленно вскинул брови Семеныч. – Не-ет, я-то не злой. Злой тот, кому на всех наплевать, кто живет только самим собой, а я… я, может, наоборот, добрый. Вот Пыхтун – злой. И Трошкин злой, хотя внешне – сама благовоспитанность и христианская смиренность.

– Ну ладно, ладно, Семеныч, – рассмеялась Зоя Владимировна. – Что ты надулся? Пусть все так, как ты говоришь. Только зачем человека-то обижать, пока он ничего плохого…

– Да терпеть его не могу! – раздраженно сказал Семеныч. – Аллергия у меня на него, условный рефлекс: как увижу – в горле першит. Ему бы только травку бесхлопотно пощипывать да размножаться. Как козе какой-нибудь. Но от той хоть польза: молоко, шерсть, мясо дает. А этот к чему?.. Пропихивать в сознание читателей поганые идеи столичных либералов-рыночников, которые через него транслируют их населению области? Он ведь и идеи эти использует, как безмозглая скотина. Только потребляет: хрум, хрум – и все. А что из этого выйдет – мысли нет.