Любовь Гайдученко - Суть творчества. Бегство в иллюзорный мир, помогающий выжить

• Название: Суть творчества. Бегство в иллюзорный мир, помогающий выжить
• Автор: Любовь Гайдученко
• Жанр: Русское современное

На свете так много счастливых людей! Некоторым я завидую. Например, тем, кто – творческая Личность. Большим талантам – само собой, но и небольшим тоже завидую. В конце концов, бОльшая или мЕньшая степень таланта – это важно только для окружающих. А для самого человека это не так уж и важно, даже если он сознаёт, что не Бог весть какой артист или художник – ему всё равно интересно жить.

---

Это издательство издаёт авторов совершенно бесплатно, но являет собой яркую иллюстрацию того, что всё бесплатное имеет множество изъянов. Впрочем, они очень неназойливо подсовывают свои услуги, на которые, я уверена, согласится каждый, у кого есть лишние деньги, дищь бы избежать такой массовой гибели нервных клеток, которая случилась со мной, когда я уже не в первый раз столкнулась с их ужасными косяками. Но мне деваться было некуда – в моем кошельке оставалось 60 р., а до пенсии было ещё две недели, тут уж не до жиру, быть бы живу, придётся голодать, какие уж тут книги! Но мой ум, так и не сошедший с рельсов, решил, что надо всё-таки заставить себя второй раз проделать эту каторжную работу… На что он только уповает, когда жизнь его пытается столкнуть в сладкую нирвану умопомешательства? Почему выбирает трезвую действительность, в которой он всё время вопит и стонет от жуткого её неприятия? Бог его знает.

И тут я получила последний удар по темечку. Моя виртуальная подруга, хороший, надо сказать, человек и отличный писатель, решила меня доконать своими жалобами на то, как её стали доставать какой-то ерундой и вроде бы, в этом виновата лично я, и никто другой. Она нудила в унисон с газонокосилкой за окном. И то и другое было нестерпимо для моих истерзанных нервов, для которых не прошла даром двадцатилетняя отсидка срока в интернете. Пришлось перестать с ней на какое-то время общаться, закрыть наглухо окно (это при 35-градусной жаре!), достать из морозильника припрятанную малинку, купленную в лучшие времена, чтобы утешить себя хоть через желудок в такой вот крайней ситуации, и врубить, как всегда безотказно помогающего забыть о безумном мире Моцарта.

Но как долго мой мозг будет справляться с такими непосильными нагрузками, я, честно говоря, не представляю. Так что, добрые тётеньки и дяденьки – надевайте свои не слишком белые халаты и приготовьте носилки и смирительную рубашку.

Жизнь во внутренней эмиграции

С чего всё началось? Конечно же, с бабушки, которая принадлежала к последним могиканам – в итоге начисто исчезнувшей русской интеллигенции. Вернее, с того, что она любила читать вслух. А ребёнок лежал в колыбельке и слушал. Но никто об этом и не подозревал. Как не подозревали и в дальнейшем, что ребёнок-то, оказывается, освоил грамоту! На это просто никто не обратил внимания. Заниматься с Любочкой было некому – все работали, кроме старенькой прабабушки – матери бабушки.

Да, собственно, бабушка не была ещё тогда настоящей бабушкой-старушкой – когда Любочка родилась, ей было сорок с хвостиком. И прабабушка была совсем не старой – ей было чуть больше лет, чем сейчас мне. А я себя старухой не считаю!

Когда вдруг поняли, что ребёнок-то вовсю шпарит, бегло читая любой текст, были страшно удивлены – никто ведь ему ничего не подсказывал и не объяснял. Да и возраст-то неподходящий, кроха совсем ещё, три с небольшим. Какое тут чтение! Ещё в погремушки играть надо. А потом выяснилось уж совсем невероятное – оказывается, Любочка знает всего «Евгения Онегина». Это обнаружилось случайно. Пошли на ёлку на бабушкину работу. И там все дети становились на стульчик и читали детские стишки. А когда туда поставили любимую бабушкину внучку, она выдала такое: «Мой дядя самых честных правил…», читала долго и не хотела остановиться, пришлось применять насилие, что закончилось жуткой обидой и рёвом.

В школу тогда принимали только с семи лет. И вот за эти три года – с четырёх и до семи – Любочка добралась до многих произведений русской классики, которых в изобилии содержала бабушкина библиотека. И тётушка привозила детские книжки из Ленинграда буквально чемоданами – ещё не было книжного дефицита, как тогда, когда у меня родилась дочка, и книги для неё мы доставали с большим трудом, сильно переплачивая и вообще идя на всяческие ухищрения.

В общем, в школе Любочке было нечего делать. Из множества прочитанных книг она узнала про всё на свете гораздо больше, чем это было положено по школьной куцей программе. Ей было там скучно, потому что учителя ею не занимались, а автоматом ставили одни пятёрки. Внимания требовали те, кто плохо усваивал учебный материал. А с Любочкой всё было слишком понятно.

Вот по поведению у неё частенько была двойка. Она – страшно подумать! – спорила с учителями, отстаивая свою точку зрения, в то время как все остальные дети молчали в тряпочку. И всё бы ничего, чёрт бы с ней, но ведь какой пример она подавала остальным?!!

И вообще, в те далёкие времена право голоса не имел никто, только какое-нибудь очень большое начальство. Это вам не сейчас – трынди, чего твоя душа пожелает, кукарекай, блей, мычи, хрюкай, гавкай – никто тебя не остановит.

Ну, пока была совсем небольшой – особо не боролись и не заставляли быть такой, как все, ещё и потому, что училась лучше всех, и за это многое прощалось. Да и бабушка, прожившая при тиране всю свою сознательную жизнь и претерпевшая много гонений из-за своего непролетарского происхождения, объяснила ей, что высказывать свои взгляды и мнения вслух – чревато. В то время уже, может быть, и не отправили бы в Гулаг и не сгноили бы – тиран-то уже откинулся – но жить нормально бы не дали. И страх после десятилетий террора, когда люди пачками исчезали в никуда, был ещё очень силён.

Неприятности начались уже к старшим классам, хотя ей пришлось и в комсомол вступить – понимала ведь, что нельзя быть не такой, как все, и пыталась покривить душой, но это, конечно, плохо получалось…

А после школы и вовсе началось чёрт знает что: поступала в вузы, несмотря на огромный конкурс, и бросала. Всё потому, что способности-то у неё были сугубо гуманитарные, а гуманитарные науки тогда находились под гнётом идеологической чуши, именуемой марксизмом-ленинизмом. А кроме способностей, ребёнок родился ещё и полностью бескомпромиссным, когда дело касалось убеждений и принципов – лгать органически не умел.

И ведь сколько народу погибло, не желавших подстраиваться под идиотизм большинства! А вот ей чудом удалось вывернуться из-под коммунистического пресса, давившего всё свободное, умное и честное.

История сто лет назад сделала ужасный вираж, после которого уже, видимо, было невозможно пойти по нормальному пути – истребили лучших людей, генофонд нации, а редкие экземпляры, которые всё-таки рождались для того, чтобы прожить свою жизнь среди множества деградировавших мутантов, ничего не могли изменить.

Детство

Эта бурная полноводная река – самый большой приток могучего Енисея, легендарной сибирской реки. И лет в десять храбрость проверялась так: надо было зайти чуть за мост, вскарабкаться на быки и броситься в бурлящий пенящийся поток, который понесёт тебя со страшной скоростью на середину. А выйдешь ты на другой стороне в тихой заводи, где река делает петлю, и это от моста уже километрах в трёх, не меньше, потому что возвращаться приходилось очень-очень долго…

Никто тогда детей не контролировал, как они проводят своё время, особенно летом. И запросто можно было утонуть, что и случилось однажды с девочкой из нашего двора, одной из трёх сестёр Васильевых, с которыми вместе росли…

Мост через реку построили, кажется, в 57-м, когда я пошла в первый класс. Школа тоже стояла на берегу реки. И тогда же мы узнали, что это будет легендарная дорога Абакан-Тайшет, которую начали прокладывать ещё во время войны три изыскателя – Кошурников, Стофато, Журавлёв. Они погибли и не узнали, что дорогу их потомки построили. А сын Стофато приезжал в нашу школу и рассказал нам, в каком знаменитом месте мы живём.

И прекрасно запомнился этот день – 12 апреля 1961 года. Нас всех собрали в актовом зале и сказали нам, что мы – уникальное поколение: мы современники самого начала космической эры. И вполне возможно, что кто-то из нас, когда вырастем, тоже полетит в космос… Если будем хорошо учиться.

Много чего было – это была эпоха надежд. Покорение Енисея, строительство Братской и Красноярской ГЭС. Тогда же появились первые телевизоры – чёрно-белые. Ни у кого из нас дома не было такого чуда, но во дворе жила добрая тётенька – тётя Клава – которая частенько пускала нас, ребятишек, «на телевизор», и мы гурьбой садились на чистый пол в «зале». Вот тогда и увидели, как огромные самосвалы подъезжают к Енисею и кидают в него каменные глыбы и в итоге покоряют своенравного сибирского великана. Мы особо не вдумывались, зачем это нужно, но помню чувство какого-то прямо-таки бешеного восторга, охватившего меня, когда это показывали…

Горы, окружавшие город, назывались Саяны. Весной они были усыпаны цветами, напоминающими мохнатые колокольчики, которые назывались лютиками. На многочисленных островах пламенели яркие оранжевые жарки и росли жёлтые лилии на длинных стеблях – прямо королевские. Мы ходили в походы – иногда одни, иногда с нашей классной руководительницей, и с нами в те времена ничего плохого не случалось – возвращались живые и невредимые. А самое вкусное блюдо, которое я ела в своей жизни – это суп из тушёнки, сваренный на костре…