Геннадий Демарев - Накануне страшного суда

• Название: Накануне страшного суда
• Автор: Геннадий Демарев
• Жанр: Русское современное

В отличие от большинства мастеров ужаса, автор не использует дешёвых спецэффектов, не испытывает терпение читателя, нагромождая повесть громами и молниями. В книге всё по-настоящему: жертвоприношение, подготовка к пришествию Антихриста, взаимоотношения обыкновенных людей. На каком-то этапе что-то пошло "не так" – и тот, который должен был стать во главе планеты, тот, кого готовили к величайшей миссии, расторгает отношения с Дьяволом, превращаясь в самого яростного его врага. Общая суть произведения может быть выражена в словах: "Где было Добро, когда со Злом боролось зло?.."

---

– Нет, и всё тут! – не утруждаясь подкреплять сие резкое словечко какими-либо вразумительными объяснениями.

Такое положение продолжалось лет пять – от шестнадцати до двадцати с мелочью годов, – после чего юная невеста внезапно исчезла. В обширном стаде женихов это привело к серии самоубийств, порождённых слухом о тайном бегстве Аллилуевой с одним из воздыхателей, заповзятым прохвостом бароном N. Странное дело: едва до имения графини доходил слух о смерти того или иного обладателя разбитого сердца, прислуга тотчас же получала неизвестно каким образом письменное распоряжение о том, чтобы тело такого-то или такого-то предать земле в черте имения. Для этой цели Елена выделила довольно обширный участок земли размером с десятину. Вскоре вся эта площадь была целиком занята надгробиями, аккуратно увенчанными замысловатыми эпитафиями, свидетельствующими о том, что истинной причиной смерти незадачливых покойников послужила любовь. Между тем, злосчастная невеста продолжала пропадать невесть где. Её отвергнутые эльфы, проливая моря слёз по утраченному призраку счастья, уверенно сходили в мир иной, а посему молва, – эта жестокая и подленькая богиня, неравнодушная к любовным страданиям и трагедиям, – обратила всю свою злобу по адресу виновницы стольких смертей. Судачили, будто молодая графиня сбежала во Францию, предпочтя пение в опере замужеству, скрываясь под романтическим псевдонимом. Люди поглупее склонялись к мнению, что Елена вышла замуж за самого Дьявола, и сделала это ещё прежде, чем достигла совершеннолетия, поэтому враг рода человеческого привёл всех воздыхателей к порогу смерти из ревности. Поскольку сознание толпы склонно увлекаться всем чудесным, – а в данном случае элемент чуда был порождён глупостью, – большинство поверили второму варианту. С тех пор шикарный дворец в виде буквы «П» обходился народом десятой дорогой, вследствие чего опытные строители никоим образом не желали приближаться к нему, невзирая на то, что за ремонтные работы им было обещано баснословное, по тем временам, жалованье. Это произошло в первое отсутствие графини – примерно в 1830 или 1831 году, то есть лет за тридцать пять до того момента, с которого мы изволили начать сие повествование. В тот же период пропала старая прислуга, за исключением пресловутого деда Антипа. Спустя лет пять или шесть владелица вернулась. Слух о её возвращении распространился по окрестностям заранее, что позволило всякому любопытному выйти на дорогу и бесстыдно глазеть на великолепную карету, которую резво несла шестерка чёрных, как смоль, жеребцов; в ней горделиво восседала прелестная женщина лет двадцати пяти или шести. Публика (состоящая из крепостных, церковных и государственных крестьян, мещан и ремесленников всякого пошиба, нескольких купеческих семейств и дворян, имения которых находились по соседству) вместо того, чтобы остановить ту, которую всякий обвинял в связи с нечистым, опрокинуть карету и расправиться с наглой искусительницей, самоуверенно взирающей на окружающих сатанински прекрасными и оттого страшными глазами, – так вот, все эти людишки, словно по команде, сами не отдавая себе отчёт в причинах такого поступка, вдруг склонили перед бесстыдницей головы, выражая таким образом уважение к ней и всецелую преданность. Вскоре карета благополучно скрылась за воротами дворца, которые незамедлительно были заперты. Честные граждане, словно опомнившись после потрясения, в течение некоторого времени взирали друг на друга, пытаясь понять, что же могло помешать желанной расправе.

– Свят, свят, свят!.. – растерянно пробормотал приходской священник, накануне готовый утопить эту непонятную особу своими руками, но теперь обнаруживший непостижимую потребность служить ей верой и правдой. Уже в самой этой резкой перемене заключалось некое мистическое вмешательство вражьей силы, чужой мощной воли, и только за это следовало обвинить красавицу в колдовстве. А сама красота её – чем не происки Сатаны? В течение жизни всякий из мужиков имел возможность встречать красивых женщин в пору их расцвета, но к двадцати шести годам любая из них успевает растерять часть своей привлекательности. Семья, заботы, дети… А эта бесстыдница, кажется, стала ещё очаровательнее и чувствовалось, что сия красота ещё не достигла своего расцвета. Елене завидовали женщины, всей своей сущностью предчувствуя беды, ей завидовали дети, сожалевшие о том, что их мамы значительно уступают этой волшебнице; ей, а точнее, её возможному любовнику, даже если это сам Дьявол, завидовали мужчины, искренне сожалевшие о том, что они не небожители, ибо только боги имеют право добиваться благосклонности этой феи. Однако, всякий задавался закономерным вопросом: «Где пропадала графиня в течение столь внушительного отрезка времени?» Но, обладая правом задавать вопросы, далеко не всегда имеешь возможность получать на них ответы, в особенности исчёрпывающие и правдивые…

Оказавшись во дворе своего родового гнезда, графиня осмотрелась по сторонам без всякого интереса или удивления, как это было бы свойственно всякому человеку, долгие годы пребывавшего в отсутствии, тем более, что в молодые годы всякая перемена для женщины особенно разительна. Напротив, её сиятельство окинула все достопримечательности привередливым взором хозяйки, словно ещё вчера здесь побывала. Любой посторонний наблюдатель, если бы таковой находился рядом с Еленой, был бы поражён этим обстоятельством, но дед Антип, не принадлежащий к числу посторонних и знававший не только молодую госпожу, но и её предков, снисходительно улыбался, как человек, знающий слишком многое о вещах, которые не касаются тех, кто обитает вне пределов порученных ему врат. Выходя из кареты, Елена одарила старика благосклонной улыбкой, жестом приглашая следовать за собой. При всём этом не было произнесено ни единого слова, так что создавалось впечатление, будто два разновозрастных индивида понимают друг друга на подсознательном уровне, а мистическая взаимосвязь их существ превосходит степень взаимосвязи близнецов.

Минутой позже, когда оба вошли в будуар графини, – кстати, оформленный настолько изысканно и комфортно, насколько был запущен внешний вид дворца, – между ними состоялся краткий разговор, понятный только им и, быть может, Богу.

– Все идёт хорошо, – доложил старик без всяких предисловий и без присущей прислуге угодливости. – Вы устали?

– Нет, – улыбнулась Елена. – Ты ведь знаешь, что усталость меня не касается.

– Да, да, – кивнул он. – Только… ОНИ беспокоятся.

Улыбка тотчас же исчезла с лица женщины вместе с наигранной девственной наивностью. Теперь перед Антипом явилось некое божество бури и грома, пронизывающее его до глубины души холодным взором.

– Что ИМ нужно?

– ОНИ хотят служить госпоже, которая ИХ пленила.

– И это всё?

– Это всё.

Из горла графини вырвался вздох облегчения.

– Если так, пусть ещё немного подождут. Я уезжаю сегодня вечером.

– Хорошо, госпожа.

После наступления живописного заката, когда в сумерках ещё возможно различить смутные силуэты, многие деревенские жители получили возможность наблюдать, как из ворот дворца медленно выкатилась знакомая карета. Люди видели, как она почти демонстративно проследовала по ухабистой дороге, разделяющей деревню на две части, а когда поравнялась со столбом, обозначавшим границу селения, через весь небосвод вдруг сверкнула молния, в ослепительном блеске которой всё исчезло…

Следующий приезд Елены Аллилуевой состоялся спустя ещё пять лет. Она выглядела столь красивой и соблазнительной, что даже соловьи умолкали в её присутствии. Однако, если несколько лет назад всякий человек мог безоговорочно ахнуть и упасть перед ней на колени, называя её ангелом, сошедшим с небес, то нынче каждый чувствовал в облике этой распустившейся розы нечто демоническое и противное естественному человеческому началу.

ГЛАВА 2

Проходили годы и десятилетия. Окружающий мир, люди и звери, подчиняясь естественному порядку вещей, изменялись и умирали, уступая черёд новому поколению. Большинство соседей, знавших Аллилуеву в пору её юности, отошли в мир иной, не забывая, впрочем, предостеречь живых от всяческих контактов с ней. Изменялся и сам дворец таинственной графини, в зимнюю пору походивший скорее на сказочный замок какого-нибудь мрачного колдуна, нежели на обитель незамужней красавицы; давно успела смениться прислуга, однако сама хозяйка продолжала выглядеть молодо, бодро и обольстительно, невзирая на то, что никто на сию красоту давно не зарился.

Тем не менее, нельзя утверждать категорически, что в те периоды, когда графиня удостаивала родной дом своими посещениями, никто не удостаивался чести быть приглашённым к ней в гости. В течение последних трёх лет окрестные селяне имели возможность лицезреть приезд гостей дважды, хотя лиц визитёров узреть не могли, поскольку те скрывались за плотными занавесками. Оба раза гостей было шесть, однако со двора было невозможно определить их присутствие во дворце: огни в окнах не зажигались, а лошади чужаков не издавали ни звука, словно их и не существовало. Впрочем, никому и в голову не пришло бы размышлять над подобными вопросами, ибо население привыкло, что всё, что касается графини, для окружающих полное табу.