Филимон Грач - Агент «Чёрно-Белый»

• Название: Агент «Чёрно-Белый»
• Автор: Филимон Грач
• Жанр: Русское современное

Трилогия "Чертово колесо" во многом автобиографична, хотя и написана в жанре галлюцинаторной реальности. Поиском смысла жизни В книге заняты практически все: это и бывший мурманский моряк Клещанский Вадим Викторович («Клещ»), который по молодости лет загремел на нары за фарцовку, а когда вышел по УДО, то тут же попал в новый переплёт, но уже с более «приятными» для себя последствиями, поскольку, уж лучше быть «гражданским спецназом» и принадлежать к так называемой туристической элите «путешественников класса «А», с перспективой посмертной реабилитации, чем носить пожизненно клеймо бывшего зека и ни иметь ни работы, ни денег, ни друзей. Занят поиском смысла жизни и его коллега «по цеху», громила Иван Гарантович («Гарант»), прямая противоположность ему и почти «дубликат» Сергея Воронцова. Также мучается этим вопросом и молодой прототип Дембель, который вместо того, чтобы после окончания службы в Советской Армии вернуться домой и сесть за праздничный стол, вынужден безвылазно бродить в лабиринте снов, попадая из одной передряги в другую…

---

– Чёрт возьми, кому пришла в голову идея устроить шабаш на корабле? – вися на трапе за бортом, Клещ пытается вспомнить их отход, но события не склеиваются никак, вялость от частого употребления спиртного не даёт возможности сосредоточиться. Жизнь на берегу с её обилием искушений сбивает человека с толку, создаёт иллюзию безнаказанности, обманывает наличием времени, которого, в общем, нет. На корабле же всё разложено по полочкам, вернее, по каютам, по вахтам, согласно судовой роли. Слом привычного уклада в замкнутом простанстве ведёт к немедленному хаосу. А если твой контракт вдобавок грешит двусмысленностью? Отправление было странным… Народу на причале было не протолкнуться, но, не смотря на это, посадка и погрузка на корабль проходила вполне организованно. Клещ поднялся на борт одним из первых, но сразу в каюту проходить не стал, а с удовлетворением наблюдал, опершись о борт, как прибывают всё новые и новые пассажиры. Первое, что бросалось в глаза, это преобладающее число женщин среди пассажиров, преимущественно это были дамы среднего возраста, гораздо меньше среди туристов было молодых мужчин и ещё меньше стариков и малолетних детей. Вскоре в толпе, почти на голову возвышаясь над остальными, появился Гарант. Был он одет в потёртые чёрные джинсы, кроссовки и лёгкую синюю ветровку, на голове у него была бейсболка с длинным аркообразным козырьком и большие солнцезащитные очки «Хамелеон», хотя погода была не слишком солнечная, а с рейда дул порывистый ветер, небо затягивалось тучами. Тот тоже заметил Клеща издалека и еле заметным кивком головы поприветствовал его, его физиономия при этом растянулась в противной улыбке. Клещ скривился, скорее по инерции втягивая голову в плечи; – «Глазастый, блин!» Слегка прогнувшись телом назад, Клещ осторожно оглядел себя, его белый костюм и такие же туфли явно диссонировали прикиду Гаранта, что было немного вызывающим. Наконец, когда посадка закончилась, береговые матросы бросились по двое скидывать с битенгов тяжеленные гаши швартовов, значит, палубная команда уже стоит по номерам на баке и на юте? Чтобы видеть, как «Гора» будет мощно отваливать от причала, Клещ специально прошёл в нос корабля. Корабль был невероятных размеров, с девятиэтажный дом наверное, но отшвартовка проходила идеально, даже чёрные кранцы, похожие на большие резиновые огурцы, не скрипнули ни разу, когда в бурлящей воде борт лайнера медленно отвалил от них. На таких пароходах Клещ ещё не хаживал. Красивый корабль, похожий на глыбу из льда, отшлифованную, сверкающую свежей краской. Единственное, что было странным немного, так это вид чалок; едва плюхнувшись в зелёную воду у причала, толстые полипропиленовые концы ожившими анакондами скользнули под киль! Грузно отвалив от причала, на прощание «Гора» дала три протяжных гудка, но на этом странности не закончились. С этих пор и практически всё время, Клеща будут преследовать образы, редко встречающиеся в реальности. Клещ помнит, как изменилось лицо капитана, когда он говорил о море Гейгера! Вряд ли это была галлюцинация! Тут поневоле свой контракт начнёшь вспоминать! А там, между прочим, сказано, что «Ваш контракт начнёт работать, когда Вы окажететесь перед необходимостью выполнять несуществующие команды!» Клещ не любит людей, но ему не хватает общения; когда у больного прихватывает сердце, тот тоже звонит врачам. Примерно схожая ситуация. Мы всегда бежим туда, где нас могут выслушать и понять. Скорей всего, перед выходом в открытое море «Гора» сначала встанет на рейде, а потом они примут лоцмана на борт. Так было в России, по-крайней мере. Словно боясь порвать с реальностью, Клещ нарочно крутился у парадного трапа, вместе с палубными матросами мысленно участвуя в процессе отшвартовки. Почти десять лет прошло как он не моряк, и, видит бог, не по собственной воле. Новый жизненный опыт сделал его таким, каков он есть сейчас, и с этим уже не поспоришь. Задумавшись, Клещ смущённо пятится назад, потому что один из матросов просит его не мешать, вертясь под ногами; Вадим не заметил, как в узкое окошко бортового клюза просунулась толстая гаша в брезентовом наморднике, заплетённая в шесть тугих разноцветных косичек – дело кончено, юшка полностью набита швартовом. Не в морских традициях матросам ворчать на пассажиров, но Вадим оправдывает это тем, что они-де приняли его за своего. В каюту идти не хочется, она мало чем отличается от памятного «колокола» в Бис- зиро. Клещ не один, многие из пассажиров тоже остались стоять на палубе, глядя вдаль, наверняка, они такие же романтики, как и он. Когда тебе говорят, что отныне твоей реальностью будет галюцинаторная реальность, то становится немного не по себе, словно перед тем, как вколоть себе наркотик, ты также настраиваешься на опасность невозвращения. Постоянно жить под страхом передоза – это слишком экстремально, но никуда не денешься – контракт. Словно ожидая «торчка», Вадим и страшится этому, и желает поскорей испытать его действие. Глядя вдаль, на кусочек моря, ещё зажатый между высоченным бортом и полоской суши справа, Клещ прищуривает глаз но быстро, по обратной траектории, возвращается к себе, заглядывает внутрь… Необычное ощущение! И вдруг… За три коротких удаления, почти как в механической диафрагме, лайнер сначала увеличил свою дистанцию от причала сразу на несколько кабельтовых, но потом так же стремительно сократил её, у некоторых провожающих даже складки под ушными раковинами стали видны. Клещ попробовал объяснить себе подобную реакцию организма неким психическим расстройством, так сказать побочной реакцией на эксперимент, но, открывая и закрывая глаза, ему всё равно приходится признать, что всё, что окружает его сейчас, хотя и странная, но действительность. Сказать по правде, он сейчас завидовал тем счастливчикам, кто остался на том берегу, и он завидовал себе, бывшему безработному, потому что тогда у него хотя бы твёрдая почва была под ногами и хоть какие-то гарантии на выживание. С попаданием в Бис-зиро неприятности у Клеща не закончились, наоборот, в карантине, к примеру, вместе с пищей ему могли подмешать, всё что угодно. Был бы только смысл! Земля – это реальная планета, здесь всё взаправду, хотя и кажется, что невсерьёз. Можешь напиваться, колоться, закрывать глаза на действительность. Но что толку? Клещ, видимо, отвлёкся, потому что «Гора» опять отскочила от берега, оказавшись на значительном удалении от причала. Теперь провожавшие их люди издалека были похожи на огромную цветочную клумбу, казалось, руку протягивай и срывай, но цветы почему-то вдруг сами стали выпрыгивать из неё, оказываясь рядом с кораблём. Но это тоже было не просто оптическое приближение, а это были реальные скачки в пространстве! Проповедь фон Шульера удалась, если толпа, став клумбой, войдя в транс, стала визжать и подпрыгивать на месте. Слова «колумб», «клумба» и «колумбарий» показались Клещу забавными, и, словно ожидая толчка со стороны, он озирается по сторонам, но ничего не случается, тогда он ждёт, что картинка сменится, и не напрасно, вскоре люди-цветы начинают бросаться в воду, тут же же попадая в огромную зелёную воронку, образованную в результате работы мощных гребных винтов. Розы, гиацинты и магнолии кружат в воде, в воронке становясь похожими на свиной окорок. Красный оттенок розам придаёт чья-то кровь? Вспомнив о Гаранте, Клещ опять озирается по сторонам, но его не нигде не видать. Не факт, что Гарант совсем рядом, слившись с преборкой, он сейчас пристально наблюдает за ним со стороны. На мне что ли, свет клином сошёлся? – опершись предплечьями на планширь, Клещ с грустью стал смотреть на кусочек моря, выглядывавшего в створе между берегом и бортом лайнера. Некая ревность овладела им, что он он больше не моряк, что отлучён был с позором, что словно чёрным скотчем ему залепили глаза уроды из бывшего Управления Тралового Флота. Он когда услышал от Хозяина, что его собираются отправить в рейс на круизном теплоходе, то ушам своим не поверил, подумал – вот это наказаньице! Да ещё куда – в Грецию! До Салоников Клещ добирался поездом, оттуда на дизеле до Афин. И вот он в греческом порту Пиреа! Их иностранное море спокойное, ласковое, в мыльной пене редких всплесков на волнах. Много лет назад…да, теперь уже много лет назад, работая в Мурманске в «рыбаках», молодой Вадим любил так же задержаться немного перед «вражьей» вахтой на главной палубе, где, стоя у борта, заворожённо смотрел на пляшущее Баренцево Море. То была настоящая мужская работа, романтика! Здесь тоже романтика, только с привкусом сексотства. Причал скачет, как ненормальный, то удаляясь, то приближаясь, как будто вместо глаз у Клеща бинокль, который он то и дело переворачивают окулярами наоборот. Когда они близко, Клещ вглядывается в лица, но теперь они становятся всё меньше и меньше, и, наконец, совсем сливаются в маленькое разноцветное пятнышко, которое дрожит, дрожит, будто решает, исчезать ему или нет. Потом яркая вспышка на миг ослепляет его глаза, и Клещ резко дёргает головой, пытаясь увернуться от неё, и будто головою рвёт кадр… Эх! Пульс скачет, разум, сознание, тело – всё рвётся на куски без боли, отлетая прочь, волны подхватывают их, будто слизывая… В какой-то миг Клещ перестаёт ощущать себя человеком, игра в бинокль заканчивается тем, что он падает на колени, но его колени тут же проваливаются в мягкое сливочное масло, от этого равновесие у него теряется и он летит сквозь твиндеки вниз, в саму преисподнюю. Бум – глухой удар о твердь! Это последняя переборка, а за ней – вода! Кое-как встав на четвереньки, Клещ ощущает себя существом пережравшим водки, когда ты ещё жив, но, может статься, уж не поднимешься никогда. Шея его слаба, как будто ему не сороковник, а всего лишь несколько месяцев от роду, и есть ли мышцы на шее, коль не достаёт ему сейчас ни силы, ни воли?