Оксана Обухова - Бегущий всегда одинок

• Название: Бегущий всегда одинок
• Автор: Оксана Обухова
• Жанр: Городская фантастика

В мире магии и телепатии есть место для предательства. Бывший командир армейской разведки полковник Шип становится обладателем опасной тайны. Его враги так могущественны, что способны запереть столицу, превратив ее в огромную мышеловку, и объявить всеобщую мобилизацию. Из Шипа делают государственного преступника, армия возмущена его «предательством»! Полковнику приходится сражаться в одиночку со всем светом.

---

Но как чистый диагност старушка Нина не имела конкурентов. Она могла установить причину болезни, не видя пациента. Ей приносили какую-то вещь, а лучше ноготь или волос пациента, и Нина ставила верный диагноз. Тетушка просила скромную оплату за труды, за долгие годы она научилась изготавливать пилюли и притирки, сама собирала травы и готовила из них лекарственные чаи…

Но что Нина делает во Дворце, Густав понять не мог. В резиденции полно квалифицированных лекарей! А тетушка Нина… из рыночного балаганчика… «Она-то здесь зачем?!»

Шип не успел как следует разглядеть мужчин, сидящих рядом с бабушкой, – притормозить надолго не получилось. «Вернусь в город, схожу на рынок, узнаю все у Нины», – постановил полковник и заспешил вслед уходящему Саулу. Слуга уже дошел до двери в приемную правителя и предъявлял караульным раскрытую ладонь с печатью пропуска.

Густава глянул на высоких гвардейцев с церемониальными алебардами и у него появилось предположение: бывшего начальника охраны собрались пригласить в личную гвардию Пантелеймона. В штат, набираемый самим правителем.

Шип не успел решить обрадовала его эта догадка или огорчила. Три года привольной жизни полковника расслабили, чем ближе подступал срок окончания поражения в правах он все чаще задумывался: «А оно мне надо? Вставать ни свет ни заря, будить подчиненных, строить их, гонять и даже морды бить… Может, послать все к черту… взять в жены хотя бы ту же Милену… Осесть, детей растить».

Но мысли мыслями, мечты мечтами, а знать полковник – знал. Он вольный ветер, воин. Такой загнется от тоски в четырех стенах. Солдату не по чину оседлая жизнь и ласки одной единственной женщины! Шип понимал, что лишь на время сцепил зубы и принял предложенную обстоятельствами жизнь, но случись война или беспорядки в провинциях… он первым явится на призывной пункт. Война снимает с воина любое поражение в правах.

Но вот работа телохранителем правителя – не война. Пантелеймон ждет от охранников бессловесного подчинения, их подвергают унизительным проверкам на благонадежность, за личными гвардейцами правителя надзирают денно и нощно.

«Нет! – сказал себе полковник. – В тело-хранители я больше не вляпаюсь. Пусть хоть сам Пантелеймон начнет упрашивать».

…По роду прежней службы Шип знал наизусть все помещения Дворца. Проходя за обитую железом дверь редкий счастливец попадал в приемную правителя, примыкавшую к спальне-кабинету: просторной комнате в форме полуовала с выходом на великолепную террасу. Но несколько лет назад Пантелеймон приказал заложить камнями выход на балкон и теперь жил в совершеннейшем уединение, отрезанный даже от вида за окном.

Поговаривали, что в опочивальне правителя есть потайная дверь, открывавшаяся в выдолбленный в скалах коридор, ведущий за внешний периметр Дворца. И Шип был склонен верить этим слухам, поскольку иначе спальня-кабинет превращалась в мышеловку. И то есть – ход имелся. Но знал о потаённом только сам правитель.

Саул приказал трансформерам остаться в коридоре. Густав вслед за ним прошел в приемную и удивленно поднял брови. По правде говоря, он ожидал увидеть здесь старинного приятеля – начальника личной охраны Пантелеймона полковника Захра. Но за рабочим столом на фоне полукруглой стены, густо расписанной свежими охранными символами, увидел только моложавого личного секретаря Пантелеймона и незнакомого майора с вислыми усами и весьма смущенным видом.

Приветствуя входящих канцелярист Велух подскочил.

– Крайне рад вас видеть, уважаемый Шип! – Секретарь протянул полковнику руку и, не отпуская его ладони, потянул к стулу возле письменного стола. – Садитесь, господин Густав. Пожалуйста, познакомьтесь с заместителем уважаемого Захра майором Синькой.

Синька кисло улыбнулся. Секретарь был дружелюбен, но обеспокоен и не собирался этого скрывать. Как только Шип расположился на жестком стуле (исключительно неудобном ради сокращения визитов), Велух сел напротив через стол. Поглядел в упор на Густава и убрал с лица приветливость. Стал сух и даже мрачен.

– Не буду скрывать от вас, полковник, что вызвали мы вас по неотложному и секретному делу. Вы – посвященный. Вы здесь служили… – Синька тихо кашлянул, и канцелярист прервал необязательное вступительное многословие. – Мы всерьез обеспокоены, господин полковник. Правитель Пантелеймон уже три дня не покидает своей комнаты…

Густав изобразил лицом легкое недоумение, но продолжил слушал. Как знал полковник, государь и прежде не появлялся на людях по нескольку дней. С годами Пантелеймон превратился в чистейшего затворника, в его опочивальню-кабинет имел свободный доступ единственный приближенный – маг-звездочет Дум. Для всех прочих дверь в спальню магически закрыта, снаружи она отпиралась только по приказу государя или Дума, являвшегося не только астрологом, но и преданным старинным другом Пантелеймона.

А следуя рассказу Велуха доверенный астролог государя – пропал. Его не могут разыскать уже два дня, дверь в покои правителя запечатана наглухо и вскрывать ее никто не решается. Что тоже было Густаву понятно: проникнуть без позволения в опочивальню сдвинутого на безопасности Пантелеймона мог лишь самоубийца! Правитель отдаст приказ растерзать ослушника, едва его увидит.

Велух расстроенно развел руками:

– Как видите, полковник, положение сложилось – хуже некуда. Войти мы не имеем права, а Дум пропал. И мы обеспокоены… – Чиновник покосился на молчаливого усатого майора. – Правитель наш, увы, не молод… С ним могло что-то случиться…

Густав мгновенно сложил два и два. Тетушка Нина вписалась в реконструкцию: ее могли пригласить для установления причины пропажи Дума. Проверить, жив астролог или мертв? Поскольку магически проверить самого Пантелеймона невозможно. Астрологи не знают точной даты его рождения – она известна только преданному Думу. Все личные вещи Пантелеймона защищены от всяческой (даже диагностической) магии, а ни один колдун под страхом смерти не решится делать прогнозов относительно правителя на «пустой воде».

То есть… придворные разыскивают Дума и стараются понять – что делать?!

Ведь если Пантелеймон сейчас лежит разбитый параличом, то помочь ему – необходимо. Но если все не так, то любопытным нагорит по первое число. Никто не решается взять на себя смелость: вызвать десяток магов, стереть сильнейший защитный код с двери, проникнуть в спальню и проверить, не случилось ли с Пантелеймон дурного?

И получается: правитель попал в ловушку собственной паранойи. Он запретил входить, надеялся на еще довольно крепкого Дума. Но если нужна помощь… никто не отваживается ее оказать. Все сидят в мокрых штанах, надеются друг друга и ждут пока все утрясется либо разрулится: правитель выйдет из опочивальни и поблагодарит народ за послушание. А вместе с ним покажется и хитровыделанный Дум.

Пантелеймон уже устраивал подобные встряски ради проверки придворных на лояльность.

Но Дум, как ни лояльничай, пропал впервые. И это напрягало умы и личную охрану. С майора Синьки, как заметил Густав, за семь минут семь потов стекло.

В обеспокоенной речи Велуха возникла короткая пауза – секретарь поперхнулся и потянулся за стаканом с водой. Полковник позволил себе вопрос:

– А зачем, собственно, вам я понадобился? – Шип недоуменно развел руками. – В охране Дворца достаточно видящих второй степени, способных сделать то же, что и я.

Велух снова покосился на майора и, тиская руки, вкрадчиво проговорил:

– Понимаете ли в чем дело, уважаемый Шип… На данный момент во Дворце нет ни одного видящего вашего ранга. Высокочтимый Синька, увы, ничем не может нам помочь…

При этих словах секретаря майор машинально потер кожу за ухом, где стояла печать «абсолютного подчинения», обязательная для начальника личной гвардии правителя. Магическое тавро по сути дела. Оно не позволяло Синьке хоть в чем-то нарушить приказ Пантелеймона.

– Наш уважаемый майор связан обязательствами, – продолжал Велух.

– И? – Шип удивленно поднял брови. – Говорите конкретно, что вам нужно? Я не понимаю.

Велух сделал паузу, а после, решившись, твердо произнес:

– Нам нужно, чтобы вы осмотрели сквозь стену кабинета нашего правителя. Нам нужно знать, что с ним? Здоров ли государь или ему требуется помощь.

Густав пораженно подался назад. Просьба высшего чиновника обескураживала, попахивала чуть ли не предательством. «Подглядывать» за государем – немыслимо, преступно! Но прежде всего, это невозможно выполнить. Стены полупустых личных покоев правителя давно не расписывались (Пантелеймон не имел семьи и большинство этих комнат пустовали), но защиту его кабинета недавно обновили, стена сверкала свежайшей вязью магического рисунка.

Шип поглядел на Синьку, тот кисло поморщился. Велух продолжал:

– Мы не имеем права умолять майора нарушить присягу, приказ на устранение печати обета может отдать только правитель. Майор – невольник долга. Но согласился с тем, что нужно что-то делать и потому мы вызвали вас…