Оксана Обухова - Бегущий всегда одинок

• Название: Бегущий всегда одинок
• Автор: Оксана Обухова
• Жанр: Городская фантастика

В мире магии и телепатии есть место для предательства. Бывший командир армейской разведки полковник Шип становится обладателем опасной тайны. Его враги так могущественны, что способны запереть столицу, превратив ее в огромную мышеловку, и объявить всеобщую мобилизацию. Из Шипа делают государственного преступника, армия возмущена его «предательством»! Полковнику приходится сражаться в одиночку со всем светом.

---

Оставаясь под седалищем очередного претендента хладно серым, Трон обрекал самонадеянного человека на вечные насмешки. Поскольку, избавляя церемонию от тысяч бестолковых соискателей, давным-давно возник обычай – «серых» подвергали осмеянию, дабы уменьшить бесполезное число явившихся за секундным вниманием толпы.

Но как бы там ни было, четверка относительно приемлемых правителей уже топталась по правую сторону от тронного возвышения, когда в зал, рассекая богато разодетую толпу, вошел Пантелеймон и двадцать его последователей.

Густав читал историческую справку, повествующую о событии, там летописец сообщал: «…Шумный зал затих мгновенно. Пантелеймон, держа голову высоко поднятой, шагал к величественному Трону. Знать провожала его недоуменными и злобными взглядами. Кое-кто начал злорадно шушукаться, предрекать скорую смерть мятежному простолюдину…»

Пантелеймон и вправду рисковал головой, придя на Испытание. За ним уже давно велась охота, глашатаи объявили баснословную награду за его поимку. Но чернь своих не выдала, Пантелеймона укрывали в тавернах и лачугах, в портовых доках и пастушьих шалашах…

Но запретить Пантелеймону участвовать в Испытании никто не мог, хотя позже, если Трон его отвергнет, мятежник попадал в руки закона. Из зала охрана его уже не выпустила бы. Пантелеймон поставил на карту не честь, а жизнь.

Под все возрастающий злорадный гул мятежник сел на Трон.

И тот – расцвел. Монолитный каменный Трон, словно причудливый гриб вырастающий из пола пещеры, не просто превратился в сгусток глубочайшего пурпура, он испустил лучи, окрашенные на концах в золотистые оттенки. Цвет золота набирал яркость, становился нестерпимым и слепящим…

Подобную окраску Трон приобретал лишь однажды семьсот лет назад, когда на него взошел величайший из правителей – Валентин Великолепный. Те времена считались благословенным веком, при Валентине расцвели ремесла и искусства, смирились войны и не возникали эпидемии. Валентин остался в памяти народа мудрейшим из мудрейших, справедливейшим из справедливейших.

Но Валентин принадлежал к могущественному клану Белых Магов. А пять десятилетий назад на Троне восседал бастард, преступник. Летописец сообщал: «Лица многих покрыло негодование, кого-то обуяла злоба, четверо претендентов замерли, а вскоре их руки потянулись к эфесам.

Но Трон – сиял! И это было столь безусловно и ярко, столь бесспорно в доказательствах избранности сидящего на нем, что недовольство быстро потонуло в выкриках восторженности!

Народ приветствовал нового правителя. Оспорить право Пантелеймона на Трон никто не мог, и руки претендентов выпустили эфесы, их головы склонились…»

Взойдя на престол Пантелеймон сразу взялся за реформы. Прежде всего он устранил запрет на межкастовые браки и сделал их законными – бастарды ликовали! Потом упразднил клановую иерархию, деление каст на привилегированные и малозначительные. Чуть позже занялся объединением земель под единое начало. Это дело оказалось чрезвычайно сложным и заняло почти четверть века, поскольку многочисленные князьки, графы и бароны совсем не собирались уходить под чью-то власть. С государствами, где короны передавались по наследству, а правителя раз в пять лет Трон не проверял на способность к руководству, договориться оказалось трудно. В особенности принцев крови раздражал момент выбора названия для объединенного государства. Никто не хотел примыкать к иной державе и лишаться собственного имени, это стало камнем преткновения.

Пантелеймон предложил принцам крови компромисс. Все государства находились на одном огромном материке, имеющем в соседстве несколько больших островов. Пантелеймон внес предложение объединить все земли в единую державу, именуемую географически и обезличено – Материк. А так же изъял из употребления название главного города, предложив именовать Соренсу попросту «столицей».

Удивительно, но почему-то это предложение пришлось по нраву гордым принцам: Материк подразумевал необъятную величину. И страсти постепенно улеглись, тех кто не захотел утихнуть по-доброму, усмирили силой. Через двадцать пять лет после восшествия на Трон Пантелеймона под его правлением оказалось государство Материк. С единой валютой, торговыми законами и некоторыми правовыми различиями в зависимости от традиций провинций.

За это время Пантелеймон еще четырежды проходил Испытания Троном и каждый раз каменное кресло – расцветало. Претенденты, конечно же, являлись в Тронный Зал. Усаживались на холодный камень. Но за все эти годы никто не смог соперничать с Пантелеймоном.

И в какой-то мере, эта ситуация была понятной. Занимаясь законотворчеством и улещая новых вассалов, Пантелеймон попутно взялся за строительство. В течении всех этих лет он много сил и средств отдал строительству канала, проводя водный путь из Срединного моря к океану. Объединил в единую цепь несколько судоходных рек, что упростило купечеству путешествия, а это повлекло за собой развитие промышленности и дважды спасало от голода пострадавшие от засухи провинции Материка.

Трон всячески благоволил Пантелеймону и альтернативы правителю не выдавал. Более сорока лет его окраска оставалась пурпурной, и хотя в последние пятнадцать лет золотистые лучи уже померкли, никто не мог соперничать с правителем.

Но все-таки Пантелеймон – старел. Два последних Испытания прошли уже не так бравурно, без восторженных «ура!» толпы. Могущественные кланы, казалось, разгадали причину столь долгой успешности дряхлеющего правителя: Пантелеймон, по их мнению, загодя составлял мысленный список предстоящих реформ и усаживался на каменное кресло, доподлинно зная ситуацию в стране, зная ее слабые места. То есть, он заранее до тонкостей определял, что может предложить волшебному артефакту и всегда придерживал в рукаве некий козырь, способный убедить магическое кресло в том, что он лучший, как и прежде. Мол, он еще не все успел сделать для страны, он – объединитель и заступник, за ним сила и поддержка не только простонародья, но и здравомыслящего купечества, промышленников. За Пантелеймоном стояла армия, претерпевшая ряд успешных реформаций.

В связи с чем, предваряя очередные Испытания, касты выходили на них уже объединенными. Составляя список государственных усовершенствований, они выбирали наиболее достойных кандидатов и выступали единым фронтом.

И эта тактика, надо отметить, возымела действие. На двух последних Испытаниях Трон окрашивался алым цветом, когда на нем оказывались делегаты колдунов и телепатов. Под Пантелеймоном, правда, Трон так и оставался пурпурным… Но дело, как хотелось бы надеяться претендентам, – сдвинулось. Превосходство Пантелеймона уже не выглядело столь безусловным и разгромным, и он старел, старел, старел…

Густав вспомнил о вспыхнувших после последнего Испытания восстаниях в северных провинциях: кто-то пустил слух, что Трон – подменен! Поскольку, правитель восьмидесяти пяти лет отроду никак не может соперничать с молодыми и амбициозными представителями лучших семейств. В подобное поверить невозможно, а значит: Трон подделан и Материком управляет уже самозванец!

Те беспорядки кроваво подавили. Что, естественно, вызвало недовольство вассальных принцев не только на севере. Слухи о подделке Трона продолжают муссироваться до сей поры и достаточно малейшей искры, чтоб снова вспыхнули бунты – не все наследники довольны согласием предков на объединение и уход под власть одной короны. Им только волю дай, опять все разбегутся… Расчленят государство на сопредельные графства и княжества… Пойдут (с войсками) делить каналы, пастбища и спорные рудники…

Подумав над этим, Шип решился.

– Хорошо, – сказал астрологу. – Если вы считаете, что с правителем произошло несчастье, то я сделаю все, что от меня потребуется.

В голосе полковника слышался вопрос и чувствовалось сомнение. Во-первых, Густав мог предположить, что Пантелеймон устроил ревизию благонадежности, а во-вторых звездочет таки не сумеет укротить запретительные знаки. И все пока – слова, слова…

Медиус же, напротив, ничуть не сомневался. Повелительно взмахнув рукой, астролог приказал полковнику встать и двигаться за собой.

Густав послушался, прошел за выгиб стены – все прочие остались у стола – Медиус приблизился к светящемуся знаку, Шип пригляделся…

И сердце его забилось в предчувствии беды. В густой вязи запретительных символов неярко мерцала – звезда. Ее лучи, похожие на острые льдистые шипы, слабо пульсировали. То есть, еще на зная, что полковник согласится, Медиус ее «разогревал». Готовился к запрещенной здесь магической работе, хотя уже одного факта наличия звезды хватало для обвинения в государственной измене.

Расписывавшие стену колдуны не могли оставить в густой вязи символов хоть что-то определенное! Нечто, способное позволить представителю какого-то магического братства разрушить их работу. В появлении на стене звезды усматривался вернейший признак давно тлеющего заговора. Медиус не успел бы начертать звезду сегодня – это сложная и поэтапная задача, и то есть… астролог загодя готовился к подобному повороту событий?!