Вера Крыжановская-Рочестер - Железный канцлер Древнего Египта

• Название: Железный канцлер Древнего Египта
• Автор: Вера Крыжановская-Рочестер
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4444-0100-2

Нелегкий путь предсказал старый учитель Шебна юноше, который войдет в историю под именем Иосифа Прекрасного: «Унижение смирит твою гордость, из свободного ты станешь рабом, тысячи опасностей окружат тебя, даже знания свои ты должен будешь скрывать. Но, если ты будешь тверд, ты победишь судьбу; ты будешь повелевать там, где раньше повиновался, будешь царствовать над теми, кто унижал тебя». Одно не удалось мудрому предсказателю – разглядеть сквозь зыбкую пелену грядущего, что ждет его ученика в конце пути.

Преданный самыми близкими, потерявший все, юноша не забыл слов учителя. Железной рукой будет он править в чужих землях и станет одним из самых могущественных людей Древнего Египта.

Человек неординарной судьбы, загадочная русская писательница В. И. Крыжановская-Рочестер (1857–1924) была удостоена почетной премии Французской академии за реалистичное описание быта и нравов легендарной страны фараонов в романе «Железный канцлер Древнего Египта».

---

Как утопающий хватается за соломинку, так бедный старик в отчаянии, не медля, дал свое согласие. Иосэфа ввели в комнату, где, разметавшись на ложе, смертельно бледный, с посиневшими губами, умирал ребенок. Оставшись один, он опустил свой магический камень в кубок с водой; покуда произносил он свои заклинания, жидкость приняла слегка голубоватый оттенок и, словно закипая, тихо заволновалась. Иосэф влил в рот ребенку ложку этой воды: затем, намочив в ней кусок полотна, обмыл им всю рану, к которой затем и приложил самый камень. Минуту спустя прозрачный камень весь потускнел, точно он внутри был наполнен черным дымом, тогда как лучи его приобрели ярко-красный цвет, который постепенно изменял свою окраску, становясь желтым и зеленым, покамест камень не сделался опять голубовато-прозрачным, каким был и прежде. Глаза ребенка все еще были закрыты; но когда Иосэф наклонился над ним, он убедился, что тот жив и все тело его было покрыто сильной испариной; рана утратила свой зловещий черный вид, несколько красных капель крови блестели на ее краях. Полное исцеление не подлежало никакому сомнению; Руи был спасен. С этой минуты старый Пта стал истинным другом Иосэфа и не замедлил выказать на деле свою глубокую признательность за спасение внука. Он выделил его из прочей челяди и дал более лестную службу при особе Потифара, которому сообщил тайну этого исцеления, как и массу других не менее удивительных излечений людей и животных.

Второй случай, сблизивший Потифара с Иосэфом и доставивший ему доверие его господина, был вызван Хнумом. Болтал ли Хнум лишнее под хмельком или соблазнялся взятками, но всегда как-то случалось так, что всякие секретные, интимные дела Потифара были известны его врагу, сановнику, мечтавшему занять его место. Иосэф, уши и глаза которого были всегда настороже, пронюхал эту тайну и стал наблюдать за Хнумом, на место которого рассчитывал. Открывши истину, он не замедлил сообщить ее своему господину; в ярости на сплетни и доносы писца, Потифар хотел было сначала жестоко наказать его, но по врожденному великодушию пожалел и, как только первый гнев прошел, решил сослать его счетоводом в дальнее имение. Таким образом, должность секретаря досталась Иосэфу.

В этой должности он сопровождал своего господина в его трехмесячном отпуске, который Потифар проводил в своем имении близь Саиса, где жил его старый родственник, жрец и бывший опекун. Иосэф на первых же порах постарался расположить ученого старца в свою пользу всеми естественными и сверхъестественными средствами, оказывая ему всевозможное внимание и уважение. Наложив на него иго своей воли, Иосэф заставил жреца посвятить себя во многие тайны, которые были известны только высшим кастам. Потифар не противился этому, ибо, несмотря на все аристократические, кастовые предрассудки, он слишком высоко ценил необычайный ум и неподкупную честность своего нового секретаря.

Помогая Пта в его работах, Иосэф незаметно стал его прямым помощником, настолько, что когда старый Пта умер, то Потифар никого не нашел достойнее Иосэфа занять его место. При его необычайном усердии, деятельности и знании всех мельчайших подробностей управления таким огромным состоянием, в какой-нибудь год все приняло совершенно иной вид: доходы увеличивались, потому что малейшее злоупотребление и небрежность тотчас же открывались неутомимым управителем, который, казалось, все видел, все знал и которого боялись в тысячу раз больше, чем когда-либо старика Пта. Будучи справедливым, Иосэф был высокомерен и строг и при случае жестоко наказывал виновных; зато и трепетали же перед ним рабы, когда на них останавливался проницательный взгляд больших зеленоватых глаз Иосэфа!

Потифар чувствовал себя точно в раю; все шло как по маслу, тысячи мелких домашних дрязг, ссоры и наказания, которые Пта предлагал на его усмотрение, казалось, больше не существовали; богатство его постоянно росло, счеты отличались идеальной ясностью и точностью, и всем этим он был обязан Иосэфу; в свою очередь он платил юноше безграничным доверием, осыпал его отличиями и делал богатые подарки.

III

В одном из самых аристократических кварталов Мемфиса стоял роскошный дом; высокие мачты, стоявшие у входа, указывали на знатное происхождение его владельца. Дом этот, ярко раскрашенный, окруженный тенистым и заботливо содержавшимся садом, принадлежал знаменитому Потифэре[6], который живал в нем изредка, неподолгу, в случае, если дела заставляли его быть в Мемфисе, так как постоянно он жил в Гелиополе, где занимал высокий пост Верховного жреца в храме Солнца.

В послеобеденный час, когда дневную палящую жару сменяет более сносная температура, две женщины сидели на широкой террасе дома и разговаривали, следя взглядом за маленькой, прелестной девочкой лет шести, игравшей в низу ступеней с большой кошкой, которую она немилосердно теребила, укутывая ее в разные тряпки, изображавшие клафт и тунику. Это была Аснат, единственная дочь Верховного жреца. Своей редкой красотой малютка вполне оправдывала обожание родителей. Светло-каштановые волосы с золотистым отливом, большие глаза, темно-синие, как два сапфира, составляли большую редкость у египтян и приводили всех в восторг; и если Потифэра был тверд и строг в воспитании своего 10-летнего сына Армаиса, то к дочери был более чем снисходителен, скорее слаб.

Одна из женщин, сидевших на террасе, была Майя, супруга Верховного жреца; красивая и представительная, она была одета с изысканной роскошью; вторая – сестра мужа, Ранофрит, прелестная семнадцатилетняя девушка, стройная, смуглая, с большими, влажными и полными огня глазами и густыми, черными как смоль косами. Кокетливо задрапированная в прозрачную, вышитую красным тупику, она нервно обмахивалась большим веером из перьев и казалась взволнованной.

– Твои упорные отказы Потифару наводят меня на разные подозрения; будь откровенна, Ранофрит, и согласись, что для того, чтобы отвергать любовь и руку человека уважаемого, богатого и знатного, должен быть в виду кто-нибудь, кто больше нравится, – заметила Майя, окидывая испытующим оком вдруг вспыхнувшее лицо своей собеседницы.

– Ничего-то от тебя не скроешь, Майя! Так лучше уж я сознаюсь… ты угадала, – ответила Ранофрит, скрывая за веером свое смущение и пылающие щеки, – да, есть человек не столь богатый и знатный, как Потифар, но в тысячу раз более дорогой моему сердцу.

– Здесь в Мемфисе узнала ты его?

– Да, в то время, как я жила здесь с теткой Неферт; впрочем, я надеюсь, что ты его увидишь и решишь, что предпочтение мое законно.

Невольник с докладом, что благородный Гор просит чести приветствовать супругу Потифэры, прервал молодую девушку; Майе стоило только на нее взглянуть, чтобы убедиться, что тот, о котором только что доложили, и был избранник сердца Ранофрит. Едва обе женщины успели оправить свой туалет и волосы и изменить свои небрежные позы на более церемонные, как завеса поднялась и на террасу вошел молодой офицер. В той непринужденной грации, с которой он их приветствовал, был виден человек, привыкший вращаться при дворе. Гору было с небольшим двадцать лет; он был сыном важного сановника и два года уже состоял в свите фараона; в обществе его очень любили за открытый и приятный характер, а женщины сходили по нему с ума. Мать его была иностранка, и от нее он унаследовал чудный матовый цвет лица; черты его напоминали греческий тип; белокурые золотистые волосы увеличивали его оригинальную прелесть, а его стройные, гибкие и в то же время нервные формы могли бы служить отличной моделью скульптору.

Майя любезно приняла его; она в приветливых словах сказала ему, что много слышала о нем хорошего от сестры его отца, бывшей замужем за Гану, жрецом в Гелиополе.

– Соберись же скорее навестить тетку и посетить нас, благородный Гор; супруг мой будет очень рад видеть тебя, – прибавила она с улыбкой.

– Благодарю тебя, благородная Майя, за любезное позволение; я счастлив буду приветствовать в Гелиополе тебя и прекрасную Ранофрит, а также и знаменитого супруга твоего, которого я имел счастье узнать в его последний приезд сюда, – ответил Гор, видимо, очень обрадованный приглашением. Заметив в эту минуту Аснат, подошедшую ближе и с любопытством смотревшую на него, он сказал: – Это, без сомнения, дочь твоя, благородная Майя! Тетка говорила мне, что это восхитительный ребенок, но, сознаюсь, действительность далеко превосходит описание. Какие чудные глаза! Я предвижу, что со временем они покорят много сердец и возбудят жгучие страсти.

Майя погрозила ему пальцем и добродушно сказала:

– Ты портишь мне мою девочку; видишь, с каким самодовольством она слушает твои похвалы, и если станет тщеславной и гордой, ты мне ответишь; жаль только, что ты уже в возрасте и, вероятно, скоро женишься, а Аснат еще мала; кто знает, может быть, она и удостоилась бы чести видеть у своих ног такого человека, как ты.