Ольга Чернобривец - Красное платье в горошек. Издание второе

• Название: Красное платье в горошек. Издание второе
• Автор: Ольга Чернобривец
• Жанр: Русское современное

О любви, событиях из жизни людей, которые окружают автора. Выдающиеся личности и простые попутчики – герои и рассказчики. Удивительные истории и размышления о судьбах.

---

Страдивари

2014 г., Рим

– Нет, я не даю её для концертов. Никому, – Мануэле мне говорит. – Конечно, многие просят. Никому! Ни разу.

Мануэле – видный мастер. Просто талантливый художник в Италии, без преувеличения, в каждом доме, хоть один, да живёт. Мало кто пользуется спросом и продаётся, а у него работы оцениваются в цифры с четырьмя нулями. Евро, понятно.

Он – художник в третьем поколении. Их, детей, у родителей четверо было, но только обо нём, утверждает Мануэле, мама говорила:

– Наконец-то настоящий творец родился.

Мануэле всегда подытоживает разговор:

– И она была права.

Это в его характере – всегда на полном, глубоком серьёзе говорить о своём величии. Может так и надо? Не знаю. Знаю только, что попасть в его мастерскую может только избранный.

Отчасти ещё из-за деятельности супруги. Она – самый значимый прокурор в столице, так что даже на оперный концерт Мануэле едет под эскортом карабинеров и смотрит действо рядом с малознакомым человеком в штатском.

С одной стороны, ущемляет свободу творца, но с другой – сильно и положительно влияет на цены продаваемых картин. Так что двадцатилетний уклад своей жизни Мануэле в обозримом будущем менять не собирается и не отказывает себе ни в каком капризе. Таким было и приобретение скрипки Страдивари, которая теперь в банке хранится.

1974 г., южно-украинская деревня.

– В нашей школе, – говорит мне Таня. – Люда немножко выделяется. Красивая, ухоженная девочка из хорошей семьи. Два брата, крепких и толковых. Хозяйственный уклад в этом доме таков, что каждый, от дедушки с бабушкой до самого маленького, знают свои обязанности.

Подворье всегда выметено, в доме – порядок и вкусно пахнет здоровой деревенской едой. Дед у Люды воевал, но он не любит рассказывать о войне не приходит в школу, когда его приглашают выступить.

2014 г., Рим

– Конечно же, для неё там, в банке, особые условия созданы, – Мануэле говорит. – в соответствии со всеми требованиями хранения особо ценных музыкальных исторических инструментов и современных достижений техники.

– А как ты предотвращаешь, чтобы не рассохлась от бездействия?

– Конечно же, играют на ней. Есть у меня друг-румын, из тех самоучек, небось, предки которых самого Паганини в своё время переигрывали. Консерватория его не очень сильно испортила. Раз в месяц приходит ко мне в гости, и мы устраиваем музыкальный салон. Как правило, никого не приглашаем. Сами наслаждаемся в абсолютном покое и свободе.

1994 г, южно-украинская деревня.

– Такое горе в семье у Люды, – Таня мне говорит. – Журналисты к нам из города повадились, историей войны интересовались, ветеранов всех обошли. С каждым подолгу разговаривали, обо всех подробностях расспрашивали, чаи гоняли. Просили военные фото и награды показать.

Многие ветераны орденов и медалей своих больше не увидели. Обманули, сказав, что в редакцию нужно привезти награды. Кто не хотел отдавать, силой потом всё равно отняли.

А у деда Люды, оказывается трофей был: скрипка Страдивари, он её из разбомбленного Дрездена привёз. Никто на ней не играл: способностей не было. Один раз только показали преподавателю сельской музыкальной школы, давно это было. Он сказал, что скрипка ценная, очень купить хотел, да дед не продал. Знал ей цену, нет ли, но помалкивал о ней потом.

Никто не знает подробностей, но пару месяцев назад ушла из дома скрипка в руки псевдо-журналистов.

2014 г., Рим

– Большой музыкант – друг мой румынский, Мануэле мне рассказывает. Не такой масштаб, как у меня в живописи, но талант всё же незаурядный. Любой репертуар на мировом уровне исполняет. Только для меня. Иногда пару друзей приглашу.

– А когда ты купил её и где?

– Лет двадцать назад. На аукционе.

Лиса и паразиты

– Ловлю с друзьями однажды рыбу, – синьор Серджио мне говорит, – и так метров в тридцати от себя вижу вдруг лису, которая к реке направляется с веточкой в зубах.

Глазам не поверил: лиса веточку к воде несёт!

Рыбаков местных спрашиваю:

– Видите? Что это она делает?

– Да-да. От паразитов избавляться будет. Сейчас в воду зайдёт, вся полностью окунётся, только носик и зубки, в которых веточку держит, на поверхности останутся. Паразиты начнут на веточку перебираться – спасаться попытаются. И когда она почувствует, что все они её покинули – отпустит веточку, пускай по течению плывёт себе с паразитами «на борту», а сама на берег выйдет, уже без них. Вот увидишь.

Так лиса в точности всё и сделала.

Недаром в народе легенды о хитростях лисицы ходят. Очень мудрая бестия.

Маша и коньяк

– Маша, очень симпатичная украиночка, раз в неделю ко мне убирать приходила, – синьор Серджио мне рассказывает. – Один раз говорит:

– Синьор, пора шторы постирать.

Берёт лестницу, поднимается. Я заволновался:

– Осторожно, не дай Бог упадёшь.

И за неё страшновато, и страховку в случае чего платить некстати мне.

– Поддержать тебя?

– Да, пожалуйста.

– Подержать лестницу?

– Нет.

– За ногу?

– Нет.

– А как тебя подстраховать?

– За попочку.

Я – в замешательстве. Предмет, прямо скажем, соблазнительный. Как мужчине, мне и отказать трудно было. Потом, она это так естественно говорила!

Спустилась, я бутылочку коньяка открыл. Семейная реликвия, более сорока лет выдержки!

Пьём, а на моём лице знак вопроса, видимо, отпечатался так сильно, что она сама не выдержала:

– Я любовника ищу, синьор Серджио.

И приходила потом ещё несколько раз убирать, пока коньяк не закончился. Нашла ли она любовника, не знаю. Думаю, да – очень естественная она.

Донские казаки

– Мама моя проживала вблизи знаменитой станицы Вёшенской, – Галя мне говорит. – Там ещё те казаки. Жестокие. Покрасоваться, погулять – это они любят. И умеют. Заиграют (в тех краях не говорят «запоют») – степь содрогается.

А нравы дедовские. Любовь страшная и безжалостная у них. Приехал как-то старший брат мой в гости к родителям. Смотрит, как мама возле плиты хлопочет. Решил дров наколоть – дровами ещё тогда топили. Вышел отец во двор, увидел топор в его руках:

– Ты что это делаешь?

– Дров матери наколю.

– Ты мне её не балуй, сама должна управляться.

Подошёл к сыну, забрал топор из рук и подальше забросил.

Да и бабке моей несладко пришлось. Гулял мой дед, ох и гулял! А её ревновал по-чёрному, избивал до полусмерти. Приехала как-то дочка с мужем (родители, то есть мои), а она лежит: места живого на теле нет, избил муж. Забрала дочка к себе её – сколько издеваться можно. Что ты думаешь? Через месяц они помирились. Собрала бабка вещички и уехала. А мама моя тогда поняла, что нельзя между мужем и женой вмешиваться.

Прежде, чем моя мама на свет появилась, моя бабушка шестерых детей похоронила: дифтерия свирепствовала. Поживёт ребеночек два-три года и умирает.

Дед мой, гуляка, неверующий был. А когда забеременела жена в седьмой раз, встал на колени и просил Господа, чтоб хоть этот ребёночек выжил. Вот и осталась моя мама расти у них единственной дочкой. И сейчас жива, слава Богу.

А у прабабки моей, Нюси – своя история. Женился прадед рано. Привёл её в дом. Пришлась ко двору. Любили её, как дочь, даже больше. Таков обычай у казаков – любить невесток пуще детей своих. А тем времени пришёл час мужу молодому в армию идти, царю-батюшке служить. Да не год, не два – двадцать шесть лет.

Пошёл он. Оставил жену молодую в своей семье. Год прошёл, и другой. Стали подмечать, что Анютка по вечерам в хлев ходит. Ходила-ходила, да и забеременела.

А по тем временам закон такой был у казаков: если забеременела жена от другого, муж ей голову саблей отрубить должен. Но – только муж, и никто другой.

Девочка у Нюси родилась, пригожая такая. Растёт себе, время идёт. Анютку, надо сказать, в семье любить не перестали.

Пришло и время отпуска солдату. Ждёт семья, ждёт весь хутор. Ждёт и Анюта.

Приехал. В дом вошёл. Каждому по подарку раздал.

К Анюте подходит. А она перед ним – вся вымытая, волосы блестят, чистые, красиво уложены – голову ведь рубить должен. Ребёночка на руках держит.

Он подошёл, вынул пряник:

– Иди ко мне, дочка. Я тебе гостинец привёз.

Взял девочку на руки.

Долго они ещё вместе прожили.

Слияние двух кровей

– Предки моего мужа со стороны матери, – Галя мне говорит, – были генуезцами. Город бурно развивался, соревнуясь в своём великолепии с Венецией. Процветало банковское дело, поднималась индустрия, шла речь о строительстве железных дорог, и конечно же – не сдавало своих позиций судоходство.

О том, что в России земля – за бесценок, прадед Bruzzone узнал около 1850 года от капитана корабля. Сметливый земледелец быстро продал свои небольшие участки в Лигурии и отправился в дорогу.