Мария Фомальгаут - Часы, намазанные на хлеб

• Название: Часы, намазанные на хлеб
• Автор: Мария Фомальгаут
• Жанр: Научная Фантастика

Эта очень полезная книга расскажет вам, как сделать, чтобы лето не кончалось. И как сделать, чтобы пришла весна. И как можно стать сказочно богатым практически без усилий. И как в новогоднюю ночь не превратиться в тыкву. И как купить кусочек путешествия, если у вас нет денег на целое. И как написать и прочитать идеальный рассказ и при этом остаться в живых.

---

Палач меняет гнев на милость, поворачивается ко мне:

– Что сдавать-то будете?

– Так историю…

– А-а-а… всё, свободны.

Сердце падает, путается в кишках.

– Да дайте хоть…

– Чего дайте, нету больше вашей истории.

– К-как нету?

– Так… пропала.

Не понимаю, не верю, как пропала, почему пропала. Палач протягивает мне толстый блокнот с чистыми страницами:

– Сам смотри.

– На что смотреть?

– Ничего не замечаешь?

– А… блокнот.

– Блокнот? Ни на что не похоже? По расцветке?

– А, на учебник истории похоже.

– Вот. Учебник истории. А текста нет.

– А…

– …куда делся? Не знаю, не знаю, никто не знает. Но нет больше истории. Нет. Так что радуйся, парень, сдал ты всё…

Выхожу. На ватных ногах. Если до этого было страшно, то сейчас страшно в квадрате. В кубе. Не знаю, в чем. Потому что это вообще что-то из ряда вон выходящее, ну ладно, не сдал, ну ладно, не пересдал, ну ладно, на троечку пересдал, но это…

Это новенькое что-то.

Такое новенькое, что слов нет.

Пытаюсь вспомнить что-нибудь из курса истории, какие-нибудь даты, события, факты, уже сам не знаю, зачем вспоминаю, просто так, проверить себя…

Ничего не помню.

Ни-че-го.

Не так не помню, как бывает, когда переучишься, и голова уже знания отторгает, а так, что вообще не помню.

Как будто…

Как будто истории вообще не было…

Павелецкий Иван Павлович я.

Что?

Можно не вставать? Это хорошо, а то прямо как на суде… встать, суд идет…

Что, простите?

Да, моя книга… в смысле, нет, не я писал, в смысле, у меня дома лежала… Да, там история написана.

Что?

Да, плохо слышу. Почему у меня история лежала нестертая? Да, это я всё устроил. Историю стер. Нет, не стер, тут другое… я, считайте, весь мир спас…

Сейчас расскажу, как. Вот вы откройте, будьте добры, учебник-то, который у меня отняли… ничего не замечаете? А вы с начала, с начала откройте… видите? Да, чистые страницы. А в конец посмотрите. Да, там страницы нечистые. Пока еще. Скоро тоже чистыми станут.

Почему? А вот… вы найдите там страницы, где текст еще есть… и почитайте. Первую строчку. Что там? Пришел Дикозвир, всех побил. Да, вот так. Завтра эта строчка переместится на страницу вперед. Потом еще вперед. И еще.

А вот так. Видите… вот есть история наша… путь нашей истории. А по этому пути идет Дикозвир. И всех побеждает. Захватывает. Не знаю, как сказать. Рано или поздно он бы и до нашего времени дошел.

Что?

Нет, я не знаю, кто такой Дикозвир. Просто написано здесь. Дикозвир.

А?

Что говорите?

Если он там всех захватил-поборол, значит, и мы сейчас должны быть у него в рабстве, потому что прошлое на настоящее влияет?

Я вот тоже не понимаю, как это происходит. Это вы у Дикозвира спросите. Вернее, ничего вы у него не спросите, вы с ним не встретитесь уже, я вас от него спас.

Ага.

Что говорите?

Как спас-то?

Да очень прост. Нить истории обрубил.

Как обрубил?

Ну вот… способности у меня такие. Историю обрубать.

Что?

Да, несколько раз пользовался… обрубал и перекраивал. Когда под машину попал. И когда жена под машину попала.

Так что не бойтесь, теперь до вас Дикозвир не дойдет. Не благодарите, не за что, не за что… любой бы на моем месте так сделал.

– Присаживайтесь.

Он устраивается в кресле, вижу, руки трясутся, ага, боится, чувствует, что разговор серьёзный будет…

– А вы, значит… историю обрубили.

– Обрубил. Вы поймите, у меня не было другого вы…

– …понимаю, понимаю. Дикозвир идет, от Дикозвира прятаться надо. Только… вы хоть понимаете, что такое наша история?

– Ну… путь какой-то.

– Вы думаете, путь… а история наша, всё время наше, от большого Взрыва и до конца, это канат… канат, натянутый над пропастью.

– Откуда вы…

– Ученые наши поработали… додумались. А вы канат обрубили.

– И?

– Что И… теперь обе половинки каната падают. Каждая в свою сторону. Это значит, что мы стремительно приближаемся к другому берегу, между которыми был натянут канат.

– А что там… на том берегу?

Пожимаю плечами. Этого мы еще не знаем.

Но узнаем очень скоро.

Треугольные тюрьмы

– Принимай заказ, что ли.

Принимаю заказ, что ли. Первый. Самый первый. Волнуюсь, не то слово, проклятое чувство, что сейчас дадут что-нибудь такое, к чему вообще не буду знать, с какого бока подойти.

Мастер протягивает листок бумаги:

– Вот… линию видишь?

Присматриваюсь к бумаге, вижу прочерченную прямую.

– Вижу.

– Отлично. Прямо молодец. Берешь ручку, точки на линии ставишь.

Мне кажется, я ослышался.

– Чего?

– Две точки, говорю, ставишь. На линии.

– З-зачем?

– Затем, что заказчик так велел, что непонятно-то…

Всё непонятно-то. Издевается он надо мной, что ли… Очень похоже. Я тут ждал какие-нибудь балясины для лестницы или решетку кованую, а тут нате вам, точки ставить.

– Сделаешь?

– Сделаю, как не сделать.

– Ты не торопись, ты смотри, чтобы ровнехонько точки стояли. Заказ все-таки…

Осторожно спрашиваю:

– А…. для чего?

Мастер фыркает:

– Па-а-арень, меньше знаешь, крепче спишь, слышал такое? Вот то-то же…

Ставлю точки. Осторожно. Бережно. Как заказчик велел.

Выдыхаю:

– Г-готово.

– Ну, молодец… Щедрый заказчик оказался, хорошо заплатит…

– За две точки?

– За них. Я сам офигел, когда заказ увидел… а куда деваться, это еще понятно…. А то бывает, вообще заказ принесут, хрен пойми, чего человек хочет, фифа такая пришла, я её спрашиваю, так вам параллельно надо доски или перпендикулярно, она глазками хлопает, а это что, не одно и то же?

Смеемся, у мастера морщинки разбегаются по лицу. Ничего, хороший человек попался, душевный, я думал, вообще какой-нибудь бешеный окажется, который на всех орет. Хотя кто его знает, все они сначала душевные, не с первого же дня на работника орать…

…это время запомнится как одна из самых тяжелых и мрачных эпох. Миллионы восставших были брошены в тюрьму, которая была построена буквально за считанные часы. Это было тем более странно, что до этого в стране вообще не было тюрем. Ходят слухи, что для постройки тюрьмы задействовали технологии из других миров…

…просыпаюсь.

Что-то снилось, бред какой-то снился, про науку… а нет, вру, историческое что-то, про репрессии про какие-то там…

Растираю виски.

Выбираюсь из постели, на работу уже пора…

– С компьютером-то как, дружим?

Теряюсь.

– М-м-м… на кнопки нажимать умеем. А чего надо?

– А ты как думаешь?

Улыбаюсь:

– Программу писать, не иначе.

– Ага, и Пентагон взламывать. Не, тут другое. Три линии нарисовать надо.

Мне кажется, я ослышался.

– Три лилии?

В голове уже начинает вертеться, е-е-е-сть в графском парке черный пру-у-уд…

– Да нет. Линии.

– И ради этого меня…

– Ну, не хочешь, не делай, двадцать тыщ другому кому достанутся.

Давлюсь собственным голосом.

– Двад…

– Ну а то.

– Шутите.

– Да нет, договор с заказчиком есть.

– А линии параллельные?

– Да нет… треугольник нарисовать надо.

– Равносторонний?

– Гхм… тут не написано, какой.

– Это бы уточнить, а то мало ли чего заказчику надо…

PAINT

ОТКРЫТЬ.

Делать нечего, рисую треугольник, как велели, один угол прямой, два других непрямые, две стороны одинаковые, третья неодинаковая.

СКОПИРОВАТЬ.

ВСТАВИТЬ.

СКОПИРОВАТЬ.

ВСТАВИТЬ.

На экране мелькает узор из бесчисленных треугольников. Считаю, десять, двадцать, тридцать, сто, двести, триста, тысяча.

Чер-р-рт…

Готово.

ПЕЧАТЬ…

– Слышал чего, заказчик еще пять штук подкинул.

Вздрагиваю:

– Заказов?

– Да нет, тысяч… от щедрот…

Не выдерживаю, говорю, что думаю:

– Сумасшедший.

– Похоже. Нам-то какое дело, заплатил, и хорэ…

…до сих пор с содроганием вспоминаю годы, проведенные в одиночной камере. Иногда казалось, что еще немного – и я сойду с ума, а иногда казалось, что я уже лишился рассудка. Выбраться оттуда не было никакой возможности – ходили слухи, что эта тюрьма на тысячу камер была создана по заказу тирана в каких-то высших измерениях, в каких-то мирах, о которых мы ничего не знаем…

…просыпаюсь.

Растираю виски.

Лезет в голову какая-то муть, какие-то страницы какой-то истории, и точно знаю, что в нашем мире ничего подобного не происходило.

– …говоришь… одиночные камеры снились?

– Не… воспоминания про камеры.

– Камеры о трех углах?

– Ну да, а…

Осекаюсь.

Смотрю на наш вчерашний заказ, до сих пор остался на экране, не стер я треугольники, оставил на всякий случай…

Осторожно спрашиваю:

– Вы думаете…

Мастер хмурится.

– Вот оно что получилось…

– Они опять точки заказывают, – мастер вертит в руках листок бумаги.