Николай Максиков - Не ворошите старую грибницу. роман

• Название: Не ворошите старую грибницу. роман
• Автор: Николай Максиков
• Жанр: Русское современное

В романе автор на примере исторических событий, реальных и вымышленных человеческих судеб показывает взаимосвязь протекающих общественно-политических процессов и опасность непродуманного, насильственного вмешательства в них.

---

– Володенька, миленький, не знаю даже, как сказать тебе…

– О чём ты, Анечка?

– Может, нам с тобой уехать куда? Неспокойно мне на душе, родненький мой.

– Долг у меня! Долг, ты должна это понимать! Я не могу предать своих товарищей по борьбе. Если под пытками или в бреду скажу что-то лишнее – семья подлежит уничтожению. Раскроют красные и то, меньше беды для тебя будет.

– Зачем тебе этот долг теперь, когда Советская власть прочно стоит на ногах? Неужели ты не видишь, что большинство людей тянутся за ней, верят в светлое будущее и, что самое важное, сами его активно строят! И у них получается, Володя! Ты посмотри, сколько строек по стране развёрнуто, кипит Россия, оживает, мощи набирается. Это наша Россия, Володенька! Мы же русские с тобой люди, как ты можешь идти против, не замечая силы этого течения?

– Ты, Аня, как заправский комиссар меня агитируешь. Только что меня агитировать? Поздно мне перекрашиваться. Да и не отмыться мне от их крови вовек.

– Ребёнок у нас будет, вот о чём я хочу сказать тебе, непокорный ты мой… Три месяца, вот как последний раз виделись…

Шумский пружинисто вскочил на кровати и, широко округлив глаза, нелепо беззвучно открывая по-рыбьи рот, уставился на Анну Сергеевну. «Вот оно – счастье!» – пронеслось в его голове. «Вот мой идеал, вот мой долг, вот смысл моей жизни и нет ничего, кроме».

– Анечка моя! – приник он страстно к губам любимой, ощущая во рту вкус горючих слёз, ручьями брызнувших из её глаз, – всё будет хорошо, ничего не бойся! Я с тобой, милая моя! Как я те… вас люблю! – он всё целовал и целовал её мокрые солёные губы, нежные плечи, мягкий округлившийся живот. Казалось, эта нежность длилась целую вечность. Потом он, разглаживая шелковистые волосы жены, заснул и на его лице, умиротворённом дрёмой, впервые за много лет неуловимо играла улыбка счастливого человека. Анна, боясь шелохнуться и потревожить сон любимого, углубилась в воспоминания.

Владимир Петрович Шумский давно уже носил другое имя, и только она – его единственная избранница, могла называть бывшего штабс-капитана по-настоящему…

– Тук-тук, тук-тук, тук – тук, – слушала Анна бьющееся сердце любимого. Как это похоже на стук колёс поезда! Тогда, в августе 1914-го, один из них увозил её, молодую учительницу, из Ростова-на-Дону в Царицынский уезд Саратовской губернии, а его – ещё безусого подпоручика, военным эшелоном в другую сторону, на фронт.

– Сергей Леонидович, Полина Павловна! – месяцем ранее Владимир, в мундире с аксельбантом, весь с иголочки, звякнув шпорами, предстал перед родителями Ани.

– Я прошу руки вашей дочери. Мы с Анной любим друг друга и решили связать свои судьбы навеки.

Ни для кого это событие не было неожиданностью. Родители Володи и Ани благосклонно относились к нежным чувствам своих чад и с нескрываемой радостью следили за их развитием. Пётр Александрович Шумский служил в канцелярии градоначальника генерал-майора Зворыкина и хорошо знал Сергея Максимовича Матасова, работавшего начальником отделения движения железной дороги. Обе семьи имели дворянские корни, были весьма уважаемы в обществе. Мог ли в этом случае выбор жениха и невесты быть не воспринятым сторонами?

– Дети мои, – прослезился Сергей Максимович, – примите наше с матерью благословение. Елена Васильевна, мать Ани, метнулась в свою комнату и тут же появилась в дверном проёме с иконой в руках. Молодые встали на колени и по очереди прикоснулись губами к святому лику Богородицы.

– Да хранит Господь вас и вашу любовь, дети мои, – улыбаясь сквозь слёзы радости, дрожащим голосом произнесла Елена Петровна.

А потом в город ворвалась откуда-то из тревожно витавшего вокруг и около тревожного облака грозная весть: «Война!», и застучали, загудели на станции поезда. На отъезде Анны настояли отец и Владимир.

У Сергея Максимовича в Саратовской губернии старый приятель, занимавший высокую должность в народном образовании, ещё полгода назад присылал приглашение для Анны Сергеевны с предложением возглавить одну из земских начальных школ.

Более того, в Царицыне жила родная сестра Елены Васильевны – Анна Васильевна Остен-Сакен, муж которой служил градоначальником и мог похлопотать об устройстве Ани. Царицын – это всё-таки глубокий, спокойный тыл. Свадьбу Владимира и Анны прошла накануне скромно и поспешно. Венчание, впрочем, прошло в Кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы.

Семейное счастье продлилось чуть более недели. Подпоручик Шумский, выпускник по первому разряду Николаевского кавалерийского училища, именуемого Пажеским корпусом, бредил сражениями и лихими битвами; молодой супруге оставалось только плакать по ночам в подушку и осыпать Господа неустанными молитвами о спасении возлюбленного.

Алексей Иосифович и Анна Васильевна встретили Анечку тепло и радушно. Ещё больше приезду кузины радовались их дети Софья, Ольга и Лев.

С не меньшей радостью приняла Анну Сергеевну и земская школа. Чувствовалось, что все учителя с большим уважением относятся к Алексею Иосифовичу, в том числе и потому, что ему первому из уездных градоначальников удалось построить в городе трамвайные линии и теперь по улочкам, веселя ребятишек, бойко бегал электрический транспорт.

От Владимира приходили редкие письма с фронта. Писал, что бьют германца, был легко ранен, награждён, произведён в поручики, затем в штабс-капитаны. Но по слухам, положение на фронтах было критическим.

Жила Аня у Остен-Сакен. Анна Васильевна категорически возражала против отдельного проживания своей любимой племянницы. Зато изредка Анечка имела возможность прямо из квартиры Алексея Иосифовича связываться по телефону с родителями.

Потом грянула революция, следом полыхнула гражданская война. Аня по совету Алексея Иосифовича, имея на руках необходимые документы и рекомендации, уехала в Камышин. На свои сбережения купила в Петрушино домик, стала учить сельских ребятишек. О происхождении Анны Сергеевны никто особо не расспрашивал, а иным она коротко говорила, что осталась одна, муж пропал на фронте. Так, собственно, было и на самом деле. Ни об одной родной душе она ничегошеньки не знала.

Только бывают в жизни чудеса, если в них очень захочется верить. Видно, мольбы одинокой женщины тронули небеса. Однажды, летом 1919-го, накануне наступления белых на Камышин, Анна уже довольно поздно вечером вышла к реке, чтобы сполоснуть с мостков постиранное бельё. Вдруг в кустах раздался щелчок: треснула сухая ветка, и чей-то лёгкий стон резанул по ушам. Испуганно попятившись, Анна вновь услышала человеческий стон и чей-то неясный вскрик: «На помощь!»

Превозмогая страх, Анна раздвинула ветки и обомлела: закрывая ладонью сочащийся кровью бок, на неё глядел помутнённым взором её Володя. Наган в его руке дрожал, а голос всё так же безжизненно доносил: «Помогите!»

– Володенька! – бросилась к раненому Анна, – родной мой, откуда ты здесь? Что с тобой?

– Ты? Аннушка, милая, это ты? Это мне снится? Я брежу?

– Я, я это, родимый мой, – целуя бледное лицо мужа, ревела, позабыв про оставленное на мостках бельё, Анна.

Опираясь на плечо жены, Владимир встал; пошатываясь, опираясь на плетнёвую изгородь, они побрели к дому. Анна осмотрела и обработала рану. Пуля прошла ниже левого подреберья навылет. Внутренние органы, по-видимому, остались целы, но кровопотеря была значительная. Заплетающимся языком, едва не теряя сознание, Владимир рассказал о неудачном столкновении с хитрющим красным лазутчиком, расстрелявшим его дозор. О том, как он сам, раненый, почти ползком добрался до Петрушино. Напился прозрачной воды из Иловли. Полегчало вроде. А тут и эта чудесная встреча!

Выздоравливал Владимир недолго. Ему, начальнику разведки пятого кавалерийского корпуса генерала Деникина, отлёживаться было некогда. Белые взяли Камышин и однажды вечером он, не привлекая внимания жителей, тайком выбрался из Петрушинских хуторов в сторону города. Анна проводила мужа только до берега Иловли. Он поцеловал её сухие, горячие губы и выдохнул горько:

– Ничего тебе не могу обещать, Аннушка. Я давал присягу. Я офицер. Моё дело – до конца служить России. Спасибо тебе и… прощай. Даст Бог – увидимся. Будь сильной.

С Владимиром Анна Сергеевна нос к носу столкнулась уже в конце 1930 года в Камышине, куда она ездила на совещание руководителей сельских школ. Владимир Петрович, проходя по коридору, сделал вид, что не узнал её, растерявшуюся от неожиданности и вдруг, остановившись рядом, спросил нарочито строго:

– В чём дело, гражданка? Что вы так на меня смотрите? Я заведующий торговой секцией плановой комиссии Царицынского губисполкома Штукарёв Сергей Сергеевич. У вас ко мне какой-то вопрос? Извините, у меня дела, освобожусь только часа через два.