Юрий Пашанин - Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси. Часть 1. Царское имя

• Название: Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси. Часть 1. Царское имя
• Автор: Юрий Пашанин
• Жанр: Прочий юмор

Сказка-пародия в двух частях повествует о Царе, который пытается решить проблемы своей страны Россеи (Русси) и для этого издаёт указы один смешнее другого.

---

Преодоление

Одолел Царя ночами
Голос призрака отца.
Чтобы баню не тачали,
Всё нудил он без конца.

Не велел рубить он леса,
Свой цитируя Закон.
Царь твердил, что «главный здеся»
И что баньку справит он:

«Надоел ты мне, папаня!
Сколько мозг теперь ни парь,
Завтра ж срочно ставлю баню.
Царь я всё ж или не царь?

Что плескаться в скучной ванне?
Лишь пустая суета.
Где парилка? Где предбанник?
Жаркость в ней и то не та».

Банька вышла по науке,
Лишь предбанник целый зал.
Чтоб отведать пара муки,
Царь дубовый веник взял.

Плахов Л. К., «Кузница» (фрагмент), 1845 г.

Царь не снял с себя корону,
Знали чтоб, кто в бане власть,
Влез поглубже в символ оный,
Чтоб короне не упасть.

Только вот какая жалость —
Низок был дверной проём.
Из предбанника мешали
В дверь войти зубья на нём.

Не знакомый с бань укладом,
Скоро начал Царь ворчать:
«Надоело с голым задом
Мне в предбаннике торчать.

Мастерить корону срочно
Мне теперь в размер такой,
Чтоб прошла в зазоре точно
Между дверью и башкой».

И пока предмет тачали
Государева венца,
Царь, предбанник изучая,
Всё чесался без конца.

Огни и воды

Якоби В. И., «Ледяной дом», 1872 г.

С Воеводою на пару,
Поменяв теперь венец,
Царь решил отведать жару
В новой бане, наконец.

Не видав парилок сроду,
Царь спокойно восседал.
В это время Воевода
Невзначай парку поддал.

И тому случиться надо,
Только пар пошёл стеной,
Царь к нему как раз был задом,
Всею, так сказать, спиной.

Раскалённые кругляшки,
На себя приняв полив,
Обожгли Царёвы ляжки
И места, где Царь стыдлив.

Царь завыл: «Ай, яй! Приблуда!
Жди теперьча волдыря.
Что ж ты льёшь туда, откуда
Есть опасность для Царя?

Ни к чему мне эти страсти.
Подождал бы хоть чуток.
Как же ты позволил власти
Ставить зад под кипяток?

Чтоб понять температуру,
Градус выясни сперва,
Не сварить Царя бы сдуру,
Кочерыжкой голова!

А умнее был бы дале
И пугать других господ,
Возвращай Царю медали
За усердие и пот.

Впредь на каждый случай в бане
Подготовлю инструктаж,
Чтоб не стал в плену страданий
Снова Царь Россейский ваш».

Воевода, речью оной
Получив в парилке стресс,
Вылил таз воды студёной
На Царя до капли весь.

С кляпом

Трутовский К. А., «Река в половодье», 1893 г.

Царь уж месяц как без мыла —
На всю спину и чуток
В ягодицы угодили
В бане пар и кипяток.

Царь пошёл с вонищей в теле
Снова в банный теремок,
Где своих поганых целей
Он достичь мочалкой мог.

Никого с собой не взял он,
В этом есть прямая связь —
Пусть пройдёт помывка вяло,
Будет мыться, не боясь.

Царь неспешно с мест дремучих
Накопившееся стёр.
Грязь текла чернее тучи,
Будто мылся там шахтёр.

Мылся Царь без подготовки.
Паром, главное, не жгло.
Вытекать из обстановки,
Что смывал с себя, могло:

«И куда ж поставить ноги?
Всё, что смыл – по плинтуса.
Сухо только на пороге.
Что сие за чудеса?

Я ж не парился. И к жару
Не плеснули ни ковша.
Может тёс на бане старый,
Иль вода не хороша?

Уж-то мне и в бане муки
Принимать в помывный час?
Невозможно по науке
Что ли их рубить у нас?»

Царь, где – умный, где – растяпа.
Потому и быть беде.
Он в полу не вынул кляпа,
Чтобы дать проход воде.

Опирался хоть о стены,
Чтоб из бани выйти вон,
Всё же грязи по колено
На себе оставил он.

Воспитательный процесс

Маковский К. Е., «Князь Репнин на пиру у Ивана Грозного», 1860-е годы.

Только вышел Царь из бани
Разразился громкой бранью
Так, что блохи в волосе
Повыскакивали все:

«Это кто же эдак рьяно
Мне на лбу чинит изъяны?
Ах, тебя холера чтоб!
Снова ты, поганый клоп!

Я тебя ведь прошлым летом
Сунул в подпол и при этом,
Дав покой себе и вшам,
Вновь на лоб не приглашал.

Суть хотя твоя на вшивость
Мной пока не разрешилась,
А Царя опять грызут,
Вызывая боль и зуд.

Для чего с тобой противным
Связан был я неразрывно?
Супротив вооружён,
Ты ж всегда лез на рожон.

Сколько я за то в кровати
Посылал тебе проклятий.
От тебя зудел то бок,
То подмышка, то лобок.

Надоела дружба эта
В истерических сюжетах.
Ты ведь кушал на корню
До меня мою родню.

К мелкой фауне влекомый,
Не давлю я насекомых.
Усмирись и стань иным.
Здесь нельзя быть козырным.

Голова Царя не торба,
Не предмет возни и торга.
Зря ты злобен и надут.
Так себя здесь не ведут.

Тут тебе не поле брани,
Чтоб Царя кусать и ранить.
Ты с губы слюну утри
И займись собой внутри.

Царский лоб тебе не шутка.
Перестань быть проституткой.
Как поймёшь Царя урок,
Тут же въедешь в новый срок.

Стал в ладах я с главной вошью,
И тебя, глядишь, не брошу.
Вши давно поняли суть.
Кровь, где я скажу, сосуть.

Меж моих на лбу волос-то
Подбери себе полоску
И повежливее будь.
Ведь прихлопну как-нибудь.

Говорю тебе дословно —
Мы ж с тобой не родословны.
Что замыслишь впереди,
Продолжения не жди.

Хоть ты клоп не из достойных,
Говорю с тобой спокойно.
Бог свидетель и судья,
Натерпелся вдоволь я.

Вышел ты за рамки в этом.
Я к тебе ведь с этикетом.
Ты ж, наглец, без спросу влез
И вступил со мной вразрез.

Хоть сие понять и просто,
У тебя болезни роста.
Но у власти в волосах
Сколько можно подвисать?

Хоть и не был год ты рядом,
Не случайный здесь ты кадр.
Знаешь ты, как из глазу
Можно выдавить слезу.

Но твержу тебе серьёзно —
Царь Россеи не безмозглый.
Лба блестяще ты достиг,
Но смахну тебя я вмиг.

Не хотел бы жить я в страхе,
Издавая охи, ахи.
Ты дела свои верши,
Но не более чем вши».

Только клоп не понял что-то,
Саботировал субботы,
Ну, а скоро каждый день
Стал кусать Царя в колень.

И ведь надо ж, окаянный,
Кровь сосал там постоянно.
Царь, суча коленкой той,
Выл: «А клоп-то непростой!»

В укромном уголке

Ростворовский С. Р., «Послы Ермака бьют челом Ивану Грозному, принося покорённое царство Сибирское», 1884 г.

Царь с усердием и злостью
Под короной рвёт волосья.
От затылка до пупа
Ищет он опять клопа:

«Что же это я страдаю?
Клоп кусает и кусает.
И ведь надо же, наглец,
Измотал Царя вконец.

Может, будет волос реже,
Я его и обезврежу?
Пусть под Царским ноготком
Он запахнет коньячком.

Правлю в новой я эпохе,
А на мне то вши, то блохи.
Не хватало только, чтоб
Досаждал ещё и клоп.

Понасели, так живите,
Я ж не монстр, а правитель,
И в хорошем смысле мне
Их терпелось на спине.

Не браню ж я их, а тешу,
А они мне спину чешут.
Все давно уж для меня
Не приблуда, а родня.

Вот клопа словить бы надо,
Чтоб не делал мне досады.
Стал он вреден и кусач
И извёл уже, хоть плачь.

Уберу его с под носа,
Будут сняты все вопросы.
Но в которой стороне
Притаился клоп на мне?»

Но не там с клопом в раздоре
Рвал волосья Царь под корень.
Вверх забравшись по усу,
Клоп сидел в его носу.

Там всегда волосьев куча.
Не отыщешь место лучше.
Без особого труда
Клоп стал прятаться туда.

Мышца

Шварц В. Г., «Вербное воскресенье в Москве во времена царя Алексея Михайловича» (фрагмент), 1865 г.

Потянулся Царь в постели,
Встал, протопал нагишом,
Стал искать на царском теле
Мышцу в зеркале большом:

«Бицепс стал уж не упругим
И в других частях ослаб.
За отсутствием супруги
Не охочий я до баб.

Мне б немного подкачаться.
На Русси немало смут.
Может, вдруг, в войну впрягаться
Иль ещё в какой хомут? —

Царь в окошко. —

                             Воевода
Что-то резво мчится, глянь!
Не входил в покои сроду
Он ко мне в такую рань.

Видно, он бежит недаром
И напыжился как лось.
Нет ли где опять пожару
Иль ещё чего стряслось?»

Принял Царь от воеводы
Государственную суть:
«Снова смута меж народа,
Трижды он неладен будь.

Говорят, что Царь под платьем
Прячет тело всё в прыщах.
Нет какого ли проклятья
На его худых мощах?

Будто дышит Царь на ладан
И, короче говоря,
На коне тебе быть надо.
Видеть все хотят Царя».

«Царь нужён? Вот это дело!
Любопытство не порок.
Тело вправду похудело,
Но какой им в теле прок?

Пред Двором иль пред народом
Царь стесняться не должён.
Не был в теле я уродом
И в мозгах вооружён.

Сей же час в седло садите
Государя на коня
И со всех сторон глядите
Всем народом на меня.

Мне, с рождения элите,
Трон Россейский по плечу.
Вы меня, Царя, хвалите,
Я вам тем же отплачу.

В положенье нашем шатком
Подыщите в этот раз
Поспокойнее лошадку
На торжественный показ.

Не шучу сейчас, поверьте.
Только сяду на коня,
Всем под страхом лютой смерти
Начинать хвалить меня».

Под почётным караулом
Как в былые времена
Царь в седло полез со стула,
Опершись о стремена.

На виду честного люда,
Как лихого молодца,
Провели туда, оттуда
На коне Царя-отца.

«Государь какой наш хваткий, —
Восклицал весь Двор, – О-го!
Вон как резво на лошадке
Поскакал громить врагов».

Царь держался моложаво,
Будто допинг принимал.

«Царь силён – сильна держава!» —
Восхищались стар и мал.

Взяв мотыги и лопаты,
Что с собой принёс народ,
Кто пошёл обратно в хаты,
Кто наметил в огород.

Царь изрёк: «Овса кобыле.
Сена сверху в доппаёк.
Где б сейчас Двором мы были,
Каб не ровный круп её?

Впредь Указ – на всех парадах
Возле царского дворца
Выезжать на ней мне надо
От ворот и до крыльца.

Обо мне трубите тоже,
Чтоб слыхали за версту,
Царь, опора и надёжа,
На своём всегда посту.

А сейчас – в постель дорогу.
Дайте вздох Царю-отцу.
От напастей и ворогов
Я всю ночь качал мышцу».

«Много надо ли народу,
Чтоб копать, пилить и жать? —
Думал Царь. – Не стало б модой
Каждый день их ублажать».

Не Бог