Владимир Дулга - Трое на плоту. Таёжный сплав

• Название: Трое на плоту. Таёжный сплав
• Автор: Владимир Дулга
• Жанр: Прочие приключения

Книга рассказывает о друзьях-одноклассниках, сплавляющихся по коварной таёжной реке. Прекрасная природа, загадочный и страшный обитатель омута у Чёрной скалы. Желтоглазые волки и быстроногие косули. Местные сказания, превращающиеся в явь. Самолёт времён войны на дне озера. Рассказ о настоящей дружбе, позволившей преодолеть все трудности, страхи и опасности. Повесть «Медведь» – поход друзей в тайгу, «в хребёт», за кедровыми шишками. Удивительные встречи, приключения и курьёзные случаи.

---

Протекая по каменисто-щебёночному руслу, река оставалась чистой и прозрачной, практически полное отсутствие вредных производств на её красивых берегах, делали воду пригодной для питья на всём протяжении.

Железная дорога

Редкое путешествие обходится без дороги и в частности железной, она разделяла посёлок на две части и соединяла его с остальным миром. По дороге в посёлок приезжали люди, чтобы остаться тут навсегда, или прожить определённый срок, а затем, вновь по этой же дороге, уехать на время, или насовсем. По железной дороге дети уезжали с родителями в отпуск, как казалось, далеко – далеко. И через месяц – полтора, загоревшие под южным солнцем, соскучившиеся по дому, возвращались назад, жадно разглядывая – что тут изменилось за их отсутствие? Поезда в то время водили паровозы, это позже магистраль стала электрифицированной. Товарные составы тянули один – два чёрных, закопчённых паровоза, которых почему-то звали «американками». На станции у водокачки они набирали воду, мощной струёй сбегающую в тендер из колонки. Затем короткими сигналами паровозы переговаривались и оба, одновременно, выпуская в небо тугие струи дыма и пара, трогали вагоны с места. Натужно пыхтя, бешено вращая на месте огромными колёсами, в облаках пара и дыма, выводили тяжёлый состав со станции. И долго ещё окрестные сопки оглашали их тяжёлые вздохи и затихающий перестук колёс.

Интеллигентно-чинными на фоне этих тружеников выглядели пассажирские поезда, их водили стремительно-элегантные, с зелёными боками и ярко красными колёсами «Лебедянки» – паровозы серии «Л». Вот вдали от станции, приближаясь, нарастал плотный гул, слегка разбавленный лёгким перестуком колёс, из-за пузатой, красной водокачки, изящно изгибаясь на повороте, радостно блестя широкими, светлыми окнами, мягко стуча на стыках колёсами, появлялся поезд. Влекомый изумрудно-зелёным паровозом, в облачках белого лёгкого пара, он плавно останавливался на первом пути. Хлопали открывающиеся двери и подножки, на перрон вытекала многоголосая, пёстрая публика, неся с собой запахи чужих городов, тепло южных морей, шум волн и крики чаек с берегов Тихого океана. Но колокол бил отправление, и поезд также неожиданно исчезал, неся своих пассажиров к новым городам и встречам.

Два раза в сутки через станцию проходил пригородный поезд, состоящий из трёх старинных, с деревянными ступенями, пассажирских вагонов и двух одноосных, не менее древних, товарных, поезд почему-то называли «Учеником». Говорят в стародавние времена, он собирал школьников – детей железнодорожников и возил в школу на ближайшую узловую станцию. А вечером после уроков развозил по домам, но годы шли и во многих населённых пунктах построили собственные школы и интернаты, но это детское, забавное название за поездом так и осталось. В последние годы он связывал два районных центра, отстоящих друг от друга на расстоянии, примерно, двухсот километров. Поезд приходил в посёлок утром, в пять часов, и шёл на восток, а вечером, в половине шестого, он возвращался на запад, график движения соблюдался строго. И если, находясь далеко от дома на рыбалке или в лесу вблизи железной дороги, человек видел днём спешащий на запад всеми узнаваемый куцый состав, значит, время приближалось к шести. Несмотря на преклонный возраст, в вагонах всегда было чисто и уютно, от желтых деревянных сидений пахло лаком и старым деревом. Ближе к паровозу находились товарные вагоны, в одном перевозили почту, изредка багаж и железнодорожный инвентарь, в другом – хлеб, который выгружали на всех остановках. Товарными вагонами заведовал суровый дядька с густой рыжей бородой, по имени «дядя Витя». Коротенький состав водил высокий, тоже почему-то укороченный, со стеклянной крышей паровоз серии «СУ», он был всегда чистеньким и ухоженным, чувствовалось, что локомотивная бригада относится к ветерану с любовью и уважением.

Что никак нельзя было сказать о вечно спешащем, задёрганном, маслянисто-грязном маневровом паровозике серии «ОВ» «Овечка» – как ласково называли его железнодорожники. Ловко снующим по путям, бесконечно перекатывая, соединяя и расцепляя вагоны, хриплым гудком покрикивая на зазевавшихся пассажиров, лишь изредка позволявший себе отдохнуть в дальнем тупике за складами.

Железная дорога жила своей особой жизнью. День и ночь, неся на своих плечах миллионы тонн груза и тысячи пассажиров, не замирая ни на секунду.

Весна

Как бы ни была длинна забайкальская зима, какие бы лютые морозы и злые ветра не несла она с собой, однажды наступал тот долгожданный день, когда всем становилось ясно – зима пошла на убыль. И пускай по утрам мороз ещё щипал нос и щеки, а в воздухе по-прежнему висела морозная дымка, днем солнышко начинало пригревать, нет-нет, да и закапает капель с запаривших крыш домов и сараев, потянутся к земле остроконечные сосульки. Очумевшие от морозов, грязные от сажи воробьи, больше уже не жмутся к печным трубам, а деловито прыгают по оттаявшим дорогам, выискивая что-то съестное, оглашая округу разноголосым, радостным чириканьем.

Местные ребята по-прежнему играли в хоккей на катке футбольного поля, но лёд становился каким-то мягким, податливым и не давал развивать прежнюю скорость. Воскресные лыжные вылазки в лес стали надоедать. На лыжне во многих местах, особенно на южных склонах, появились пятна земли и прошлогодней травы. Лыжные трассы, проложенные по замёрзшим болотам, вдруг упирались в возникшие за ночь наледи – ледяные горбы с сочащейся водой. Подо льдом шла своя весенняя жизнь невидимая людям, пока ещё маленькие ручейки приносили с горных распадков влагу, и она потихоньку поднимала лёд. В тайге стояла звенящая тишина, изредка нарушаемая криком птиц, вековые сосны и ели под весенними лучами сбросили груз снега, и сейчас с освободившимися поднятыми ветками тихо ждали тепла. Воздух был наполнен свежестью и ожиданием!

Постепенно снег таял, сначала на взгорках и южных склонах, потом появились проплешины земли на полях и заснеженных косогорах. Снег медленно исчезал, являя миру тоненькие стрелки зелёной травы, упорно пробивающиеся сквозь прошлогоднюю желтизну, сиреневые колокольчики подснежников, с ярко-желтой серединкой, пышное ликование зарослей багульника, в обрамлении вечно зеленых елей, повсюду звенели, переливаясь в бликах солнца, весенние ручьи. Громадные сугробы в глубоких оврагах и распадках синевато потемнели и сели – сжались под лучами солнца. Берёзы, тополя и ивы, как и раньше, оставаясь без листвы, накинули на себя светло-зеленую вуаль набухших почек. Воздух задрожал от аромата согревающейся земли, поднимаясь на горизонте волнами, искажая очертания деревьев и сопок.

И однажды, тёплым весенним вечером, на землю опустился туман, плотный и мягкий как вата, он скрыл поселок и станцию. С высокого места было видно, как пухлые, мягкие, белые языки тумана расползаются по ближайшим распадкам и оврагам. Деревья и дома, как бы висели в воздухе, отрезанные от земли плотным ковром тумана, и звуки с трудом пробивались через это покрывало. Паровоз с составом казался не реальным, так как двигался почти бесшумно, наполовину выступая из тумана и раздвигая его своей мощной грудью, наподобие былинного богатыря. Наутро туман съел оставшийся снег и лёд, кусты и деревья дружно зазеленели крохотными листочками, рано проснувшиеся птицы огласили мир радостным пением. Тёплый ветер разогнал туман, и лучи горячего солнца заполнили мир!

Ледоход

А на реке, на первый взгляд, всё оставалось по-старому. Также мощный ледяной панцирь сковывал её гладь, и казалось, нет таких сил, чтобы сбросить эти надоевшие ледяные оковы. Но так казалось только на первый взгляд. Если внимательно присмотреться и здесь присутствовали большие перемены, то там, то здесь, на льду задымилась паром верховая вода, то есть вода, вышедшая поверх льда. Во многих местах появились полыньи и промоины, в которых журчала и шумела вода, подтачивая ледяной свод. Множество ручейков, ручьёв и горных речушек несли в реку талую воду, и она исчезала подо льдом, да и сам лёд от берега теперь отделяла полоска воды, которая день ото дня становилась всё шире и шире.

Если тихонько постоять на берегу, то становится слышно, будто что-то шумит и ворочается подо льдом, сдержанный гул становится всё мощнее и мощнее, он ширится и охватывает всё пространство над рекой и прибрежными лесами. Кажется что это нечто, вот-вот вырвется наружу со страшным грохотом, сметая всё на своём пути.

И в один из солнечных дней в первых числах мая, когда река набухла от весенней влаги и вроде бы даже вспучилась посредине ледового панциря, люди в ближайших к реке населённых пунктах услышали хлёсткий, как выстрел орудия грохот, переходящий в гулкие перекатывающиеся вдаль, и возвращающиеся раскаты, похожие на летний гром. Гром, идущий ни сверху – с неба, а передающийся по земле, по её земной тверди, как будто даже почва качнулась под ногами. Зазвенели стёкла в окнах домов, посуда на полках, залаяли собаки.