Леонида Подвойская - Максим

• Название: Максим
• Автор: Леонида Подвойская
• Жанр: Боевик

Как жить подростку, вдруг обнаружившему у себя паранормальные способности? Исцелять безнадежно больных, помогать слабым и обездоленным? Вмешаться в криминальные разборки и по своему разумению покарать виновных? А может быть, просто получить несметные суммы за исцеление сильных мира сего и жить в свое удовольствие? И еще мучает вопрос – кто ты теперь? Что выберет один из таких подростков – Максим, читатель узнает из одноименного романа Л. Подвойской, открывающего цикл «Предтечи Зверя». Автор характеризует жанр этого цикла как «Фэнэкшн» – «фэнтези и экшн», подчеркивая этим, что действия в ее романах происходит в очень похожем, но все же не в нашем мире. В действительности же «Максим» – это удачно дозированный коктейль детектива, фантастики, боевика и совсем немного – мистики. А еще – это светлая сказка, которая читается на одном дыхании.

---

И вот теперь она рядом умирает. А он не может помочь. Почему не может? И даже не пытается? А как? Да хоть как-нибудь, надо попробовать!

Не совсем осознавая, что делает, Макс накинул халат и выскользнул в коридор. Светлана сидела, склонившись над столом, – то ли читала, то ли дремала. Парнишка тихонько прошмыгнул в реанимацию. Благо, все эти требования о закрытых дверях здесь, как и во многих других знакомых нам больницах, успешно игнорировались. Не усидел на месте и дежурный врач – засел в ординаторской с дежурным хирургом. Типа: «Ну и что? В конце концов, в случае чего аппаратура сразу даст знать и сюда, а мне отсюда – пару секунд. И ва-аще…».

Пушкарева лежала одна в холодной, страшной темноте, с зашторенными окнами. Только мерцали зелеными светляками какие-то индикаторы и монитор высвечивал биение сердца Анюты. «Видимо, чтобы свет не мешал, – мелькнула мысль у визитера. – Но как может мешать свет? Особенно лунный?»

Он осторожно отодвинул штору – ровно настолько, чтобы луна могла освещать лицо девушки. Анюта лежала без сознания. Лицо ее было почти такое же белое, как бинты на голове, изможденное, безжизненное.

«Умрет», – с ужасом подумал юноша и нащупал ее холодеющую ручку. Почти не осознавая, что делает, Максим представил, как его пульсирующая горячая кровь, его силы по пальцам переливаются в руку бедной девочки. И вдруг через несколько секунд он начал почти наяву ощущать это.

– Анюта, открой глаза, – неожиданно даже для себя попросил он – и словно два василька выглянули из-под снега.

– Слушай меня, – откуда-то из глубины души, почему-то глухо, сами собой стали вырываться слова. – Ты не умрешь. Ты ведь не хочешь умирать. Ты будешь жить. Слушай и чувствуй. Бери мои силы и живи. Бери, бери, бери…

Теперь он уже явно ощущал, как горячая волна от его сердца катится по руке, струйками просачивается через ее пальцы дальше и такой же горячей волной разливается по телу девушки. Но в это же время от нее к нему черными струйками начала просачиваться боль. Вначале покалывало пальцы, затем стало жечь руки, потом волна боли захлестнула его всего. И на новую волну переданного тепла приходила новая волна боли, пронзительной, ослепляющей, заставляющей напрягаться каждый нерв.

– Бери и живи, бери и живи. У меня много. Бери… живи… – повторял он, с каждой такой волной окунаясь все глубже и глубже в глаза девушки и едва сдерживая себя, чтобы не закричать от боли.

Луна уже перестала заглядывать в щель между шторами, когда Анюта, легко вздохнув, закрыла глаза и уснула. Максим почти физически почувствовал, что она больше не в силах ничего от него взять. А он – не может дать. Оставив потеплевшую руку, юноша подошел к окну и долго, собираясь с силами, смотрел на лунный диск. Боль медленно уходила, стекая с пальцев невидимыми струями. Затем он медленно, хватаясь за стены, вышел из палаты, незамеченным добрался до своей койки и провалился в глубокий сон.

– Подъем, подъем, подъем, – разбудил утром Максима радостный голос Василия Ивановича. – Я понимаю, что для выздоравливающих и сон – лекарство, но не до такой же степени. Уже осмотр, пора хотя бы глазоньки продрать.

Перед сонным подростком сидел ликующий профессор. Сейчас он был очень похож на собирающегося взлететь майского жука – даже усы так же распушились.

– Э-э-э, брат, да ты совсем ослаб. Ты чем это ночью занимался?

– Спал, – хмуро ответил юноша, протирая глаза.

– Что-то не похоже, – засомневался врач, осматривая, ощупывая и простукивая пациента. – Впрочем, ладно. Кошмары не снились?

– Скорее всего, сказки, – вспомнил прошлую ночь Максим.

– Сказки, это ничего. С сегодняшнего дня – только общеукрепляющие, – обратился он к пришедшей с ним врачихе. – Но не усердствуйте. Больше покоя.

И что-то мурлыча под нос, ушел в сопровождении бело-халатной свиты.

– Чего это он? – поинтересовался Макс у Светланы, когда она раскладывала таблетки на его тумбочке.

– Девочке лучше. Просто чудо. Думали, до утра не доживет, а она жива. И, видимо, выкарабкается. Слава богу, – с радостной улыбкой прокомментировала медсестра.

– Когда вы снова придете?

– Во вторник. Мы сутки дежурим, а в течение полутора суток отдыхаем.

– Я вас попрошу: принесите, пожалуйста, газеты. Ну, которые про отца.

– Ой, не знаю, можно ли тебе?

– Но профессор сказал, что ничего страшного, то есть уже можно.

– Хорошо, поищу. Выздоравливай. Если что, ты Марины не стесняйся. Она только с виду строгая, – охарактеризовала она свою сменщицу.

«Ей, ровеснице, а может, и подружке, хорошо говорить «не стесняйся». А тут такая красавица!» – подумал Макс, когда новая медсестра пришла за пустой посудой.

Надо отметить, что, во-первых, белый цвет украшает любую девушку, а белый халат – любую стройную женщину. И, кроме того, не так много наяву видел красивых девушек наш обитатель военного городка.

– Может, помочь чем? – попытался он вступить в контакт, когда эта красавица ворочала его бессознательного соседа.

– Себя обслуживай – это уже помощь, – довольно резко отклонила она его предложение.

Подросток замолчал и стал думать над тем, что же случилось с ним прошедшей ночью. Может, все ему только приснилось? А улучшение состояния Анюты – совпадение? «Ничего себе сон», – содрогнулся он, вспомнив о пережитой боли.

А если попробовать еще раз? Провести такой же эксперимент с соседом. Ведь он тоже лежит в беспамятстве или кричит. Ну и что, что «тундра», ведь тоже страдает.

Дело в том, что давным-давно, когда только полк прибыл сюда из Сибири, местные ребята тут же окрестили пришлых «тайгой». Те не остались в долгу и назвали аборигенов «тундрой». Максим не разделял этой предвзятости и старался относиться к «тундре» объективно.

«Но стоит ли терпеть?» – вновь вспомнил он перенесенную боль.

В самом начале тихого часа Макс все же решился и подошел к соседу. На этот раз он легко коснулся руками забинтованной головы в том месте, где сквозь бинты вновь просачивалось красное пятно, попробовал пустить сквозь пальцы ту же волну, но сейчас же, вскрикнув, отдернул кисти. Боль пришла мгновенно, словно от прикосновения к раскаленному металлу.

– Да что это такое? – недоуменно прошептал он. – Значит, не снилось? Но раньше-то такого не случалось.

Он посмотрел на свои руки, пожал плечами и вновь приблизил к голове больного. «Надо терпеть, – уговаривал он себя. – Если получается, надо помочь. Мучается же парень. Вон сколько времени в себя не приходит. Надо помочь».

И – странное дело – боль отступила, вместо нее нахлынула горячая волна силы, которой он щедро делился с безответным бедолагой. Настолько щедро, что вскоре пол поплыл под ногами. «Еще чуть-чуть, еще капельку», – уговаривал он себя, чувствуя, сколь нуждается в этом больной. Затем добрался до своей кровати, свалился и уснул.

– Ну и здоров ты все-таки спать, – вновь разбудил его голос профессора. – Как ни приду – он спит. Может, ты и раньше просто крепко дрых? – тормошил врач подростка. – Ну-ну, молодцом. Динамика замечательная. Хотя и не такая, как у соседа. Бурно выздоравливает. Пока ты спал, он вдруг встал и пошел в туалет. Чудеса современной медицины. Мы думали: гарантированная обездвиженность, хотя бы очнулся, а тут… В общем, теперь у вас палата выздоравливающих.

– Скажите, а та девушка?

– Почему она тебя интересует? – нахмурился врач. Он уже взялся за «бурно выздоравливающего», который, правда, в это время не шевелился. То ли спал, то ли вновь был без сознания. – Ну, ничего, ничего, начало положено, рефлексы проявились.

– Да знакомая она моя…

– Медицина не всесильна. Наверняка будет жить, а вот все остальное…

– Обездвиженность? – повторил Максим только что произнесенный Чапаем термин.

– Запомни, дорогой, врачи диагнозы и вероятности исхода лечения с другими больными не обсуждают. – Профессор тяжело вздохнул. – Всегда хочется большего. Будем бороться! – с каким-то вызовом сказал врач, уже выходя из палаты.

Позже приехал отец, вновь привез свежих овощно-фруктовых кашек, пожурил сына за то, что плохо ест. Подросток оправдывался, мол, сыт и энергию не на что тратить.

– А ты затрачивай побольше на выздоровление, – посоветовал отец. – Привет тебе от невесты.

– Ай, ну папа…

– Шучу. И от Женьки, и от других одноклассников. Собираются проведать.

– Ну, вот еще, – застеснялся юноша. – Тоже мне тяжелобольного нашли. Кстати, ты знаешь о Пушкаревой?

– Да… Ее отец меня и подвез. Несчастные родители. Вначале молились, лишь бы выжила. А теперь…

– Профессор говорит, будут бороться.

– Да, конечно, надо надеяться. Вот тебе твое чтиво, но не усердствуй, доктор сказал – в меру.

Затем они поговорили ни о чем и старший Белый засобирался. Отец Анюты ехал домой, чтобы решить служебные дела и вновь разрываться здесь между женой и дочкой.

Сосед по палате мирно похрапывал. На тумбочке уютно горела лампа. Красивая медсестра не появлялась. Максим, анализируя прожитые сутки, пришел к выводу, что в нем появилась или проявилась способность к целительству. Выросший в эпоху повального увлечения всевозможными паранормальными явлениями, он скорее обрадовался, чем удивился этому обстоятельству. Но вот боль… Он ранее нигде не читал, что целительство столь мучительно для самого врачевателя. Да и те, кого подняло на щит телевидение, не морщась, лечат целые толпы. А тут из-за одного или одной – столько боли и такая трата сил.