Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том второй

• Название: Тайна пролива «Врата скорби». Том второй
• Автор: Василий Лягоскин
• Жанр: Альтернативная история

Это второй том исправленной и дополненной версии научно-фантастического повествования «Дома мы не нужны». История невероятных приключений подполковника Кудрявцева и его друзей в далеком прошлом – от первых мгновений их появления в мире неандертальцев и доисторических хищников до того дня, когда люди, победившие в борьбе за существование, смогли бросить вызов таинственному Спящему богу. За семьдесят тысяч лет до наших дней самым главным в их жизни оказались честь, мужество, дружба, любовь…

---

Это он сказал профессору, но тот замазал руками: «Не хочу даже пробовать!».

А ведь пришлось! Сначала всех отправили назад – по местам проживания – с комплектами новенькой одежды, включавшей в себя даже берцы, подобранные точно по размерам. За этой процедурой наблюдал недовольно бормотавший себе что-то под нос комендант. Через десять минут разведгруппа, к которой сегодня зачем-то присоединилась чета Арчелия – в таком же новеньком камуфляже – опять была у внедорожника.

Комендант терпеливо ждал их возвращения.

– Давай хоть проверю, что получилось, – так же брюзжа, он подскочил к стоящему ближе всех Романову, и… въехал ему с размаху кулаком в солнечное сплетение.

Хорошо так заехал, от души – вон, даже рожу зверскую скорчил. А профессор не успел… ни возмутиться, ни ощутить сильной боли в таком уязвимом месте. Удар был словно по огромной пуховой подушке, прикрывшей собой не сильно тренированный пресс Алексея Александровича. Он тоже размахнулся, захотел вернуть удар – по-дружески: «Ты мне – я тебе!». Но Ильин поспешно отскочил:

– Ты что, Алексей Александрович?! Мне ведь спецснаряжение не выдали!

Только теперь Романов узнал, каких удивительных результатов достигли вчера командир с профессором Арчелия. Еще больше удивился профессор, когда последний шмыгнул в «Эксплорер» вслед за своей Зинаной. А когда свои места заняли остальные, что пошустрей, и перед внедорожником остались стоять только командир (он же водитель) и Романов с Бэйлой, Алексея Александровича переполнила нешуточная обида.

Он повернулся к полковнику и наткнулся на его протянутую вперед руку, с которой свисало дикарское ожерелье.

– Возьми, Алексей Александрович, – совершенно серьезно, без всякой насмешки в голосе сказал он, – ты сегодня за главного.

– В каком смысле? – не понял профессор.

– В том смысле, что едешь вместе с Бэйлой в компании неандертальцев. Поговоришь с ними, язык поизучаешь; ты ведь хотел узнать, какой язык на европейском континенте появился самым первым? Вот тебе и карты в руки. А между делом несколько вопросов задашь.

– Каких?

– Ну, во-первых, насчет соли. А дальше – сообразишь по ходу. И поглядывайте там вместе с Бэйлой. У нее глаз наметан, да и пассажиры в прицепе повыше сидят.

– А?.. – Романов не успел задать главного вопроса.

– А Георгий с Зинаной едут только сегодня, – успокоил друга командир, – надо же дать ему посмотреть, как сработает «биологическое оружие».

Командир показал на тюки, завернутые в пленку, закрепленные на крыше внедорожника.

– Ага, – понял Романов, – это те самые ульи с погибшими пчелами и катапульта… скорее всего разобранная.

Такой вариант его устроил. Если бы еще не мрачный спутник – гигант Ден, понесший вчера сокрушительный урон в «битве» с осами-убийцами. Вон он стоит, у запретной границы, почему-то сегодня с двумя спутниками.

Автомобиль с прицепом остановился рядом с дикарями и только тут Алексей Александрович понял, что ошибся. Дена в этой троице не было. Высокой мрачной фигурой был представлен его прадед – верховный вождь Денату. Командир даже не стал выходить из салона; его спутники тоже сидели на своих местах, предоставив вести переговоры профессору. Может, полковник Кудрявцев предвидел такое развитие событий?

Старый вождь никакого удивления при виде профессора Романова, спрыгнувшего с прицепа, не высказал. Он скользнул равнодушным взглядом по ожерелью на груди у Алексея Александровича и таким же тусклым голосом сообщил:

– Высший не-зверь Ден больше не будет помогать чужакам.

– Интересно, чем это он нам позавчера помог? – с иронией подумал профессор, – скорее он своему братцу молочному услугу оказал, перехватив своим огромным телом большинство ос.

– Здесь, – продолжил Денату, протягивая корявый палец в сторону прицепа, откуда с холодным лицом наблюдала за этими короткими переговорами снайпер, – сейчас будут Лай и…

Он оглянулся на второго сородича; очевидно, не вспомнил имени «низшего», и окрестил его просто: «Он». Затем Денату неторопливо развернулся и грузно зашагал обратно к стойбищу.

– Ну вот, – улыбнулся Алексей Александрович, ничуть не обидевшись, – ни здрасьте тебе, не до свидания! А мы люди не гордые. Профессор Санкт-Петербургского университета даже колпак твоим сородичам, которых ты по имени не знаешь, подержит.

Он действительно поднял совсем не тяжелую прозрачную крышку, и Лай ловко запрыгнул внутрь. Второй дикарь замешкался – так что Романову даже пришлось подтолкнуть его легонько в спину, отчего бедный парень совсем стушевался. По крайней мере лицо его – а он сел как раз напротив профессора – выражало сейчас причудливую смесь мистического ужаса, детского любопытства и.., пожалуй, восторга, который особенно проявился, когда «Эксплорер» рванулся вперед. За прозрачной преградой помчались назад сетчатое ограждение; потом небольшой участок, заросший травой; наконец низкие хижины неандертальского стойбища, у которых стояли недвижныые сейчас дикари.

Не будь в прицепе людей, незнакомый пока неандерталец сейчас бы, наверное, завопил восторженно сородичам: «Глядите, не-звери, какой я удалой да храбрый!». Алексей Александрович не стал портить тожественность момента; дождался, когда вместо хижин потянется однообразная картина степи, оживляемая лишь далекими силуэтами пасущихся животных, и только тогда задал первый вопрос:

– Ты Лай, а он? – палец профессора легонько коснулся груди второго неандертальца, и тот на этот раз не стал шарахаться от человека.

На груди молочного брата вождя висели два ожерелья, которые он с гордым видом погладил, и только потом ответил:

– Это Рав; он будет ходить за Лаем и делать то, что скажет Лай.

С последним словом парень посмотрел на соотечественника вроде как свысока, но тут же не выдержал и рассмеялся. Видно было, что дикари эти находятся в приятельских отношениях (вон как непринужденно Рав ткнул Лая в бок после заявления последнего), а может и вообще были близкими родственниками.

Профессор ткнул теперь в узел, который придерживал на коленях левой рукой помощник Лая. Правая очень органично вцепилась в пластмассовый поручень сверху – так, словно парень всю жизнь гонял на автомобилях. «Эксплорер» сейчас мчался по пойме, по накатанной колее плавно, словно по автостраде, так что выслушав приказ-пожелание Лая, его сородич опустил поручень и принялся развязывать узелок – как оказалось, сложенный из тонко выделанной шкуры.

Внутри хранился внушительный кусок жареной, или копченой убоины – ребра копытного, покрытые толстым слоем мяса и застывшего жира. Неандерталец сделал движение – он словно попытался предложить Романову с Бэйлой угощение. Однако профессор успел первым:

– Вот как ловко я, – подумал он, вытаскивая в свою очередь из кармана куртки пузырек с солью, врученный ему недавно Зинаидой, – и предлог придумывать не пришлось.

Мелко размолотый порошок высыпался небольшой горкой на ладонь Лая, и тот, попробовав соль на язык, скорчил уморительную физиономию, став при этом удивительно похожим (по крайней мере мимикой лица) на Анатолия Никитина. Супруга тракториста, сидевшая напротив него, видно тоже что-то углядела, потому что ее лицо застыло сначала в недоуменной, а затем очень суровой гримасе. Даже пальцы на цевье винтовки (отметил профессор) побелели.

А Лай как ни в чем не бывало рассмеялся, и достал.., – Алексей Александрович хотел сказать из кармана, но нет – из нутра кожаных же штанов большой грязно-серый кусок. С чем там соседствовал этот комок соли, профессор даже не хотел представлять; тем более не взял в руки протянутый в его сторону образец. А уж о том, чтобы лизнуть его…

В общем, можно сказать, что профессор Романов поверил на слово неандертальцу, которого тот не успел даже произнести.

– Где Лай нашел это? – палец Алексея Александровича остановился на безопасном расстоянии от предложенного к дегустации комка.

– По пути к дому Великого охотника, – не задумываясь ответил Лай, – в… (вот тут уже он задумался, очевидно считая дни, точнее переходы – именно так определяли в походе время дикари) в одной и еще половине руки переходов отсюда.

Сколько это было точнее – семь, или восемь суток, профессор уточнять не стал. Главное – это было в пределах досягаемости; за солью можно было отправлять экспедицию на автомобиле; ни широкий пролив, ни высокие горы пересекать нужды не было. А о том, что весь путь от гор до миоценового леса, и дальше – до русского лагеря племя проделала вдоль реки, он уже знал.

– Спроси у него, что там с раненым вождем? – неожиданно вклинилась в разговор израильтянка.

Профессор недоуменно посмотрел на нее – с чего вдруг такая забота? Потом он глянул поверх плеч и голов неандертальцев на самый краешек миоцена – на камни Тибета, среди которых можно было разглядеть фигурку одного из лам. Так что этот несущественный вопрос был задан очень вовремя («Это такой еврейский отвлекающий маневр», – беззлобно пошутил про себя переводчик). И маневр вполне удался.