Николай Волков - Искусство исповеди

• Название: Искусство исповеди
• Автор: Николай Волков
• Жанр: Русское современное

Что мы знаем о человеке рядом с вами? Что можем сказать о случайном прохожем? А если бы вы могли сказать о них все? В особенности, когда они сами готовы поведать вам об этом? Мало кто сможет полностью осознать, какая власть будет вам дана, если вы будете уметь это. Еще меньше людей смогут побороть "синдром бога" и обычную, людскую, жадность. Единицы – начнут помогать людям. Он – один из таких людей, в чьих силах узнать о человеке все, что он захочет. Возможно сейчас этот человек рядом с вами, но вы не знаете кто он. Может быть, он просто едет рядом с вами в маршрутке, ничем не выдавая себя. С ним – никогда нельзя быть уверенным ни в чем, кроме одного – если вашу душу рвут на части чувства и эмоции – он сможет вам помочь. Он просто человек, который развил свою возможность чувствовать вас. Исповедник. Отсекающий лишнее и ненужное. Рассчитывающий силы и бьющий вас словом так, чтобы вы могли продолжить жить.

---

– Сможешь. Я договорился, что через час за нами машина приедет. Посмотрим, как ты справишься. Не бойся, я подстрахую, так что напортачить тебе не удастся.

Я только вздохнул. Похоже, Олег придерживался манеры обучения «кинь в воду – авось поплывет», хотя утешало только то, что все-таки страховать он будет.

– Ладно. Расскажи про «клиента» и что надо делать.

– Хорошо. Ситуация тебе знакомая. Разбитое сердце. На текущий момент все, что требуется – это утешение и понимание. Что тебе надо делать – так это научиться подмечать особенности. Мелочи. Как человек будет строить фразы, как он будет обо всем рассказывать. В идеале – попробуй почувствовать то же, что и он, и проанализировать, какие слова ему смогут помочь.

– Не понял. Какие мелочи?

– Пока запоминай все, что будет происходить. Обсудить мы с тобой все сможем потом. И запомни одну вещь. Человек тебя не знает. Он будет крайне осторожен, и, разумеется, не будет тебе доверять. Твоя задача сделать так, чтобы он стал тебе доверять.

– Ничего себе… И как, по-твоему, я должен это сделать?

– Посмотрим. Мне кажется, что ты сам найдешь способ. Запомни одно: пока он не будет тебе доверять, ты ничего не сможешь добиться от него. Ты не сможешь заглянуть в его душу и увидеть, что в ней творится, и, соответственно, не сможешь помочь ему.

– А поконкретнее объяснить не хочешь?

– Я уже сказал. Смотри на мелочи. Постарайся понять, что человеку нравится, найди с ним точки соприкосновения. Общие любимые книги, общие фильмы, песни… В общем, поймешь сам. Тут у каждого свой подход, своя манера общения и поэтому не может быть универсальных рецептов.

– Хорошо. Может тогда, пока будем ждать и ехать, ты еще что расскажешь?

– Да. Расскажу. О боли и страхе.

– О боли я тебе и сам могу рассказать.

– Ну, конечно, тренированный ты наш… Ты знаешь о боли многое… только не то, что нужно.

– Я знаю о боли.

– Тогда скажи мне, что является сутью боли как таковой?

Я заткнулся. Долго и недоверчиво я смотрел на Олега, пытаясь понять, шутит ли он, но, судя по всему, он не шутил.

– Не можешь? Вот то-то и оно. Все это знают, но никто не придает этому значения. Боль, по сути своей, является просто спутником. Спутником изменения как такового. Не важно, физическая это боль или душевная.

– Это как?

– Смотри, приведу банальный пример. Ты порезал палец, что ты чувствуешь?

– Травму. Боль.

– Нет, ты не чувствуешь травмы. Ты чувствуешь только боль. Эта боль говорит тебе, что в твоем теле начался процесс изменения. Изменяется, пусть и не намного, но весь твой организм. Начинают делиться клетки, формируются вещества, способствующие заживлению тканей, начинаются процессы, которые способствуют восстановлению кровопотери. Боль говорит тебе об этом, но ты не обращаешь на это внимания, потому, что это естественный процесс.

– Ну, хорошо. Но это физическая травма. А если дело касается душевной травмы?

– Разницы нет. Просто эти процессы сложнее представить. Говоря романтическим языком, если тебе подойдет такое объяснение, ты режешь свою душу. Это тоже мигом запускает восстановление. Если травма не слишком большая, то все очень быстро проходит. Если же травма серьезная, то процесс восстановления займет годы, и боль будет тебя терзать все это время. И если рану не бередить, то она, разумеется, затянется быстрее.

– А на кой тогда мы нужны?

– Если врач обеспечивает хороший уход и наблюдение за раной, то она заживает так, что даже шрама не остается. И заживает на порядок быстрее. Мы врачуем души, поскольку если этого не делать, на них остаются шрамы. Ты когда-нибудь видел исполосованную конечность, которая сплошь покрыта шрамами?

Я поежился, вспоминая, как столкнулся как-то раз с одним десантником, который пришел к тренеру.

– Вижу, что да. Так вот, кожа там уже настолько повреждена, что боль в этом месте не чувствуется. Конечность грубеет и не может уже различать «тонких» ощущений. То же самое и с душой. Душа, покрытая шрамами, не может воспринимать «тонких» эмоций и чувств, вот только одна проблема с этим. Большая часть эмоций и чувств являются «тонкими». Разве что сильная боль или гнев, ярость… в общем, что-то, что может захватить человека целиком, способно пробиться через эти шрамы. Люди с исполосованными душами опасны, поскольку ничего не могут чувствовать и способны наворотить дел. Из них получаются первоклассные социопаты. И вот тут вступаем в игру мы. Мы не допускаем появления шрамов. Мы устраняем уже существующие шрамы на их душах.

– Что-то у меня с трудом вяжется понятие врачевания с понятием причинения боли.

– Знаешь, когда перелом неправильно срастается, нужно снова сломать кость, чтобы срослась нормально. Так что мы и лечим, и калечим, чтобы вылечить.

– Страшновато звучит.

– Страшновато. Но по-другому не удается. Если сможешь по-другому – скажи, обсудим, обдумаем и будем пользоваться. Кстати, о страхе… Какова суть страха?

Я всерьез задумался. Вопрос был в чем-то схожим с вопросом о боли, но почти шестнадцатилетнему мальчишке было не так просто на него ответить. В конце концов, юность выгодно отличается от более зрелого возраста тем, что мало чего боишься и рискуешь двигаться вперед, сметая все на своем пути.

Наконец, обдумав этот вопрос, я выдал:

– Не вполне уверен, что правильно, но следуя твоей логике, это тоже спутник.

– Верно. Но спутник чего?

– Опасности?

– Почти верно. Спутник ее возможности. Опасность не обязательно должна быть реальной. Ты можешь бояться и того, чего реально никогда не будет. Страх предупреждает нас о том, что потенциально здесь может быть угроза для тебя.

– Олег, а это не чересчур?

– В смысле?

– Для чего ты завел об этом разговор? Ты меня окончательно хочешь запутать или запугать?

– Нет, конечно. Это я рассказываю для того, чтобы ты понял, с чем тебе придется иметь дело каждый день. Каждый день тебе придется иметь дело с болью, своей или чужой, и со страхом. Ты должен научиться улавливать их и понимать причины их возникновения, только тогда ты сможешь нормально работать.

В этот момент у Олега зазвонил телефон:

– Да? Ясно. Стой на месте, сейчас подойдем.

Он повернулся ко мне.

– Это нас. Машина ждет.

И мы направились к машине. Времени, чтобы все обдумать у меня оставалось мало.

Глава пятая

Всю дорогу до места я обдумывал то, что рассказал мне Олег. В голове такой объем информации спокойно укладываться не хотел и рождал кучу вопросов, но я прекрасно понимал, что Олег мне сейчас на них отвечать не будет. Более того, в машине Олег замолчал и на все попытки поговорить с ним отвечал, что до конца сегодняшней работы он ничего не будет объяснять.

Мы подъехали к многоквартирному дому, и я вздохнул с облегчением, поскольку в домах с представителями более обеспеченных слоев общества чувствовал себя не к месту. Олег понимающе хмыкнул и повел меня в один из подъездов.

«Клиент» ждал только Олега и поэтому удивленно и недоверчиво уставился на меня, когда открыл нам дверь.

Я с любопытством начал осматриваться еще в прихожей. В квартире играла «Metallica», исполняя свой вечный хит «Nothing else matters». Судя по общей захламленности квартиры, «клиент» жил здесь один и вообще был типичным холостяком. Он указал нам на комнату, откуда звучала музыка и сам пошел на кухню. Сняв куртки, мы прошли в указанном направлении, и я обалдел. Комната была битком набита техникой. Компьютер, принтер, сканер, куча проводов и часть таких вещей, применение которым я вообще не знал, несмотря на то, что компьютерами и периферией интересовался. На полках стояли книги по программированию, в котором я был дуб дубом, и рядом с ними сиротливо ютился томик «Трех мушкетеров».

Хозяин квартиры вернулся к нам, притащив пиво для меня и Олега, но я отказался, и он взял мою бутылку себе. Наконец, он сел, и я смог его нормально рассмотреть. Молодой парень, лет двадцати от роду, в давно не стираной футболке и тренировочных штанах, на которых были дыры. Весьма лохматый и небритый. Глаза красные, причем, судя по перегару, вовсе не от того, что плакал. Узкое лицо. Нос с едва заметной горбинкой. Выглядел он так, как будто забывал питаться, да и вообще уже несколько лет не вылезал на свежий воздух.

– Твое добро? – спросил я, указывая на комп.

– Мое. Разбираешься?

– Есть немного. Что за железо?

Минут пятнадцать мы обсуждали его довольно мощный компьютер. Парень обожал свою технику до фанатизма. Его слегка расстроило то, что я ничего не смыслю в программировании, но это искупилось тем, что я дал ему пару советов по железу. Через некоторое время он уже полностью «оттаял» в отношении меня и считал если не другом, то уже «собратом по разуму».

Судя по реакции Олега, который тихо и спокойно сидел и пил пиво, я пока все делал правильно.

Наконец, когда мы уже перешли к той части, когда и я развалился в кресле, а хозяин квартиры побежал ставить чайник, Олег спокойно встал, открыл окна, впуская свежий воздух, и тихо сказал: